Покровитель для оторвы (СИ) - Страница 12

— Я…

Договорить я не успеваю. Дмитрий в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и практически выдергивает из кресла.

— Идем, — шепчет он зло. Очень зло.

В очередной раз подхватив меня под руку, он тащит меня на выход.

— Маргарита Михайловна, пришлите мне счет, — бросает опекун через плечо.

— Дима, я не совсем понимаю твоего поведения, — хозяйка хмурится.

А я слышу, как скрипят у Димы зубы он злости.

— Простите, Маргарита Михайловна. У меня выдались напряженные дни, — его голос звучит ровно, не слышу в нем сожаления.

— Мы с Кариной волнуемся. Ты давно не заходил, не звонил, — она наступает.

— Еще раз прошу прощения, исправлюсь в ближайшее время.

С этими словами он тащит меня на выход.

Едва Дима выталкивает меня за дверь, пытаюсь вырвать руку.

— Отпусти.

Но он держит очень крепко.

— Пусти, говорю, — дергаю сильнее, кофта сползает, обнажая плечо.

— Закрой рот и садись в машину, — он встряхивает меня. Даже зубы клацают.

Никогда не видела его в таком состоянии.

— Эй, что случилось-то?

— Замолчи. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю, — его потемневший взгляд способен убить на месте.

Чувствую, как внутри разливается холод.

— Да вы заколебали уже! — почти кричу я. — То не делай, так не сиди, не кури, пиво не пей! Я, блин, у вас в гостях, а не в тюрьме!!! И кто такая эта Карина? И почему они с мамашей-манекюршей ждут тебя в гости? — я не уверена, это моя природная наглость выступает на первый план или интуитивно начинаю действовать как в поговорке, что лучшая защита — это нападение.

— Это не твое дело, — отрезает Дмитрий и распахивает передо мной дверцу.

— Не мое? — я и сама это знаю. — А может, это очередная твоя подружка? Может, ее мамашка специально меня выкрасила как болонку на параде, а?

Чувствую, что не просто попала в точку. Я довела Диму до очки кипения!

Его щеки покрываются румянцем, а после вспыхивают и идут багровыми пятнами.

Вжимаю голову в плечи, ожидая очередного урагана страстей.

Вот только где-то совсем глубоко внутри щемит тоска. Почему? Что это?

Карина! Карина, его очередная… Кто? Девушка? Игрушка? Или может что-то большее?

Почему мне не плевать?

За последнее время я изучила почти весь спектр Диминых эмоций: гнев, ярость, презрение, недоумение, злость. Вот только я больше ни разу не видела на его лице восхищения, как в ту далекую ночь…

Блин, да что со мной? На хрен мне его восхищение!

— Екатерина, ты никогда не задумывалась, что твои поступки могут бросать на нас тень? — он говорит тихо и почти спокойно. Вот только я все равно слышу звенящий металл.

Поднимаю на него взгляд. Его глаза мечут молнии. На щеках ходят желваки, но он изо всех сил пытается сохранить спокойствие. Мне даже кажется, что я слышу усталось в его голосе.

— Тень? На вас?

— Да. Твоя потасовка на вокзале была снята на камеры мобильных телефонов, знаешь сколько мне пришлось заплатить, чтобы эти видео не увидел весь интернет?

Отрицательно качаю головой.

— А твои снятые кроссовки в нашем подъезде? Знаешь, с какими глазами мне пришлось оправдываться перед охранником?

Продолжаю качать головой.

— Он сделал вид, что поверил. Но половина дома косятся в нашу сторону, стоит тебе выйти из квартиры! Богатые люди, Катя, тоже любят сплетни, особенно, когда они касаются еще более богатых или влиятельных людей…

— Так вы влиятельные?

— Это все, что ты услышала? — он ревет от бешенства. — Катя, ты неисправима!

Он подхватывает меня под руку и тянет к машине.

— Хватит, поиграли. Завтра ты вернешься домой!

— Домой? — голос не слушается меня. Я шепчу.

— В Смоленск!

Черт…

— Ты не сделаешь этого, — в моем голосе звенят слезы.

— Нет? Почему это? Ты только и делаешь, что выкидываешь фокусы!

— Я не виновата…

— Нет? Это не ты курила и запустила систему тушения пожара у нас в квартире?

Это была я.

— Это не ты играешь по ночам с прислугой в карты на деньги? И мухлюешь!

— Я не мухлюю, — вот сейчас даже обидно стало.

— А мне приходится утром возвращать своим работникам проигранные тебе деньги!

Ни фига себе!

— Или это не ты воруешь мое пиво из холодильника? — его глаза сверкают, а плечи расправляются.

Сейчас он похож на темного ангела возмездия.

Я сжимаюсь.

Мимо нас проходят люди, оборачиваясь и косясь любопытными взглядами.

— Я не…

— Ты знаешь, что значат сплетни среди таких как мы?

— Позор… — шепчу я.

— Нет! Это наша слабость! Ты — наша слабость.

Я поднимаю взгляд на него, надеясь услышать о себе что-то хорошее.

— И позор! — припечатывает он. — Сегодня была последняя капля. Маргарита Михайловна уже через двадцать минут обзвонит всю Москву с историей о чудной внучке Нелли Эдуардовны. Это провал.

— Мне все равно, — пытаюсь проглотить слезы.

— А мне нет! Знаешь, как тяжело возвращаться на родину, на которой никогда не был? А моя мама? Ты подумала о ней? Она уезжала больше тридцати лет назад из совсем другой страны. В Англии она жила среди аристократов и вела дела со старинной знатью. А здесь! Здесь все эти воротилы вырвались из грязи в князи за сутки, за месяцы, а строят из себя неизвестно что! Знаешь, каково это налаживать отношения с теми, кто готов взять твои деньги и тут же обсудить тебя за твоей же спиной? Знаешь, как сложно в ее возрасте выстраивать все с нуля?

Обреченно качаю головой.

— А ты… и твои закидоны все портят! Ты неисправимая эгоистка.

— Я не специально!

— Значит, дура!

— Иди к черту! — отталкиваю его от себя. Со злости громко хлопаю услужливо открытой передо мной дверцей.

— Екатерина, стой! — доносится мне в след.

Глотаю слезы и без разбору несусь вперед.

Он хватает меня за руку и дергает на себя.

Я с развороту влепляю ему пощечину.

Даже сама вскрикиваю от боли, которой обжигает ладошку. Словно миллион раскаленных жал вогнали мне под кожу.

Краем глаза успеваю заметить его удивление. Мужская ладонь разжимается, выпуская меня на волю.

Разворачиваюсь и сбегаю.

Все вокруг размывается от застилающих глаза слез. Где-то совсем рядом сигналят машины. Но я не останавливаюсь. Бегу все дальше.

Я — позор? Да как он может!

Его мать смотрит на всех как на говно! Он сам трахает все, что движется и в собственно доме, и в командировках, да во всей Москве!!! Сколько раз я сидела ночью у окна и видела его поздние или сильно уж ранние утренние возвращения после «деловых» встреч!

От воспоминаний перехватывает дыхание!

Люся, успокойся! — командую себе.

Замедляю шаг и оглядываюсь. Абсолютно незнакомая улица. И Димы нигде нет.

Вот же…

— Эй красотка, тебе помочь? — от серой стены отлепляется темный силуэт с сигаретой во рту.

— Нет, спасибо, — быстро тараторю я и отступаю на пару шагов.

У меня давно глаз наметан. С этим парнем лучше не связываться.

Делаю еще один шаг назад и в сторону.

— Не торопись, сучка, — вздрагиваю от этого голоса.

Совсем рядом возникает тот парень, что пытался обокрасть меня на вокзале. Почти пацан, наверное, даже младше меня. А сколько злости во взгляде!

Он выхватывает из моих рук сумку и бросает ее своему подельнику.

— Эй, — я пытаюсь собрать волю в кулак.

— Заткнись! — ревет коротыш.

Чувствую его неконтролируемую ярость.

— Сдала меня, сучка? Аа?

Делаю глубокий вдох.

— Не понимаю, о чем ты… — пытаюсь сделать глупое выражение лица.

— Не прикидывайся! Думаешь, мы случайно встретились? — он мерзко хихикает.

— Завали, — гремит голос его подельника. И смех тут же обрывается.

— Ты, красотка, нам должна, — мужчина сплевывает и выворачивает содержимое моей сумочки прямо на асфальт. — И за вокзал, и за целый месяц слежки за тобой.