Покори меня (ЛП) - Страница 40

— Конечно. — Папа выходит на улицу, на его бледном лице написано беспокойство. Тени от света на крыльце делают его скулы еще более впалыми. Я смотрю на его нетвердую походку, когда папа подходит к скамейке и садится.

Он определенно слабее, чем я когда-либо видела. Думаю, в глубине души я уже пару месяцев назад перестала верить, что это был грипп. Ни одна обычная простуда не длится так долго. Честно говоря, я боялась, что у него рак. Мне никогда не приходила в голову мысль, что у него может быть смертельная болезнь, да ещё и передающаяся половым путем. Но, думаю, большинство людей не подумали бы об этом.

Подхожу и сажусь рядом с ним, чтобы посмотреть папе прямо в глаза.

— Я видела маму в участке.

Он поднимает брови.

— О? Что она там делает?

Делаю глубокий вдох.

— Её снова оформили, но я не об этом…

— Черт побери, — бормочет папа. — Я сказал ей, что у меня нет денег, чтобы выручать ее. Но придется придумать, как вытащить ее оттуда.

Как и предсказывала Грейс.

— Ты сам себя слышишь? Почему ты не можешь просто оставить ее там? Она именно там, где ей самое место. Там она не может навредить себе или кому-то еще. Грейс должна остаться там и обратиться за помощью.

Папа качает головой.

— Мы уже говорили об этом, милая. Я не могу оставить ее там.

— Почему? — Я бросаю ему вызов, желая, чтобы он признал то, что я уже знаю. — Почему ты должен заботиться о ней?

— Холли… — Его голос затихает, как будто он хочет, чтобы я оставила эту тему.

— Нет, пап. Я устала от того, что она использует тебя и выходит сухой из воды. Она испортила твой бизнес из-за постоянной потребности в деньгах для удовлетворения своей привычки и склонности постоянно попадать в тюрьму. Я хочу, чтобы ты перестал ее спасать, — требую я.

— Я не могу! — Его глаза расширяются, как будто он не может поверить, что только что наорал на меня. — Разве ты не видишь, что я не могу?

Слезы жгут мне глаза, и я боюсь, что ложь Грейс может оказаться правдой.

— Нет. Скажи мне, что это неправда.

Взгляд голубых глаз отца смягчается.

— Она тебе сказала?

Моя нижняя губа дрожит, и все мое тело начинает трястись.

— Значит, это правда. Ты болен.

— Да. Я ВИЧ-положительный, — говорит он, и его лицо искажается.

— Нет. — Я яростно качаю головой, мое тело немеет. — Нет! Почему ты позволил ей передать его тебе? Как она могла это сделать?

Из меня вырывается всхлип, и я хватаюсь руками за горло. Эгоистичная сука. Пусть гниет в этой камере, мне все равно.

Папа берет меня за руку.

— Мы не знали, что она больна, пока не стало слишком поздно. Она заразилась после того, как у нее был роман, ты тогда была совсем маленькой. Мы еще жили вместе в то время. Когда врачи сказали ей, что она ВИЧ-инфицирована, она ушла от нас. Твоей матери пришлось смириться с тем, что она вынесла нам обоим смертный приговор за то, что спала с кем-то вне брака. В тот день, когда Грейс ушла, она сказала, что ей невыносимо смотреть на тебя каждый день. Она знала, что из-за ее глупости ты потеряешь обоих родителей. Вот почему она начала принимать наркотики. Не то чтобы я одобряю ее метод обращения с нашей реальностью, но понимаю, почему она это делает. Чувство вины берет свое.

Слезы текут по моему лицу. Это происходит не со мной. Когда же я проснусь от этого кошмара?

Папа сжимает мою руку.

— Я знаю, тебе трудно понять все это, потому что ты знаешь ее только как подлую наркоманку, но она любит тебя, Холли. Так было всегда. Она много раз умоляла меня позволить ей вернуться домой, но я всегда отказывался, потому что она не могла бросить наркотики.

— Она даже не пыталась, — шепчу я.

На его лице появляется печальное выражение.

— Много раз. Грейс никогда не обладала достаточной силой воли, чтобы сопротивляться тому, чего она действительно хочет.

Я вглядываюсь в его лицо.

— Почему ты не рассказал мне это, когда я подросла?

— Я не хотел, чтобы ты знала о нашем состоянии здоровья. Не хотел, чтобы ты жила в постоянном страхе, что мы умрем. Не легко быть ребенком. Тебе не нужно было взваливать эту ношу на свои плечи. Я люблю тебя, Холли. И всегда буду защищать.

Обнимаю его за шею. Ощущаю, как костлявое плечо прижимаются к моим рукам. Он жил с этой тайной, пока она медленно убивала его на моих глазах. Мне бы хотелось знать правду, но не уверена, что, узнав об этом раньше, я испытала бы облегчение. Все, что я могу сделать — это дорожить каждым днем, оставшимся ему на этой земле.

— Я тоже люблю тебя, папа.

— Мне жаль, что тебе пришлось узнать это таким образом, но я рад, что ты знаешь. Мне даже легче дышать, — говорит он, отстраняясь и целуя меня в щеку. Все его тело дрожит. — Становится холодно. Давай вернемся в дом. Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь поесть?

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, спасибо. Я немного посижу здесь.

Он похлопывает меня по ноге и встает со скамейки.

— Не торопись, милая. Я знаю, что это очень тяжело.

Как только папа уходит из моего поля зрения и возвращается в дом, я убегаю из дома. Фары освещают меня, когда я пролетаю через парковку. Я бегу так быстро, насколько позволяют мои ноги. Мой отец сейчас — весь мой мир; и все в доме, в конторе и на треке напоминает о нем. Мне нужно уйти. Нужно проветрить голову, чтобы переварить все это. Мой мозг больше не выдержит.

Воздух со свистом вырывается из моих легких, когда я достигаю поля по другую сторону трассы и спотыкаюсь о камень. Твердая земля царапает мои руки и ладони, когда я тяжело приземляюсь лицом вниз. Вот тогда я больше не могу сдерживать слезы. Они текут по моему лицу, как раскаленная лава, и я перекатываюсь на бок, на этот раз позволяя себе горевать. И не только из-за болезни отца, но и из-за потери матери, из-за того, что она заставляет меня справляться с этим в одиночку.

Тяжелый всхлип срывается с моих губ, когда сильные руки обхватывают меня за плечи и приподнимают. Трип сидит на коленях в пыли, сдвинув брови и слегка нахмурившись. Беспокойство в его глазах душит меня. Он последний человек, от которого я ожидала утешения. В конце концов, мы сейчас не в лучших отношениях.

Открываю рот, чтобы сказать ему, чтобы он уходил, но не могу вымолвить ни слова. Вместо этого обнимаю и рыдаю у него на плече. Из-за того, как он обнимает меня, словно собирается защищать вечно, я плачу еще сильнее. Теперь, когда знаю, что он мега-звезда, реальность того, что он тоже скоро уедет, поражает меня. Я останусь здесь совершенно одна.

— Я здесь, — шепчет он и еще крепче обнимает меня. — Я с тобой.

— Это правда. Грейс сказала правду. — Я цепляюсь за него, как будто от этого зависит моя жизнь. — Я не могу потерять его, Трип. Он все, что у меня есть.

— У тебя есть я. — Он гладит меня по затылку. — Я никуда не собираюсь.

— Не давай обещаний, которые не собираешься выполнять, — говорю я, закрывая глаза и зарываясь в изгиб его шеи.

Трип отстраняется и обхватывает мое лицо руками.

— Я всегда буду рядом с тобой.

Я пытаюсь отстраниться, потому что интенсивность его взгляда больше, чем я могу вынести.

— Трип… как это может быть правдой? Я никто, а ты известная рок-звезда. Ты не захочешь быть со мной вечно.

— Ты для меня все. Разве не видишь? Ты идеально подходишь мне, Холли. До тебя я никогда на самом деле не понимал, что значит любить. Я становлюсь лучше рядом с тобой. Ты и я, вместе — мы совершенство, — шепчет он. — Мои чувства к тебе никогда не изменятся.

Мое сердце тает от его слов, но понимание, что он может передумать, гложет меня изнутри.

— А что произойдет, когда появится кто-то лучше меня?

Трип сжимает губы в тонкую линию.

— На этой земле нет никого, кто мог бы сравниться с тобой. Я люблю тебя, Холли.

Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Взгляд его зеленых глаз говорит мне, что он серьезен. Не могу отрицать, что у меня тоже довольно сильные чувства к нему. Как я могу не сказать ему, что чувствую то же самое после того, как он так ясно изложил свои чувства. После этого Трип заслуживает моей полной честности.