Покоренные страстью - Страница 17

Разразившаяся гроза погнала всех в замок, и вскоре в зале была установлена тяжелая деревянная мишень для метания ножей. Чокнутый Малкольм вначале отгонял любопытных от своего кресла массивной тростью, но Колин все наполнял и наполнял кружку старика виски, и вскоре трость уже постукивала по полу в ритме звучавшей музыки.

Изредка вспыхивали ссоры из-за женщин, но всеобщее благодушие не давало им перерасти в драку. Гэвин Дуглас не отрываясь глазел на красавицу-смуглянку, пока не заметил, как Дженна вовсю флиртует с привлекательным цыганом. Когда начались состязания в метании ножей, она уговорила красавца принять в них участие. Охрана и обитатели замка Дугласа были натренированы в использовании любого оружия — от шпаг и кинжалов до алебард[12], аркебуз[13], копий и луков, поэтому все хотели потягаться в мастерстве с цыганами, которые умели великолепно обращаться только с ножами (мало кто из участников не попадал в «яблочко»), но, когда мишень заменили на другую, с маленькими звездочками, образующими сложный рисунок, число желающих уменьшилось. Хит метал свои прекрасно сбалансированные серебряные ножи, предназначенные специально для тех случаев, когда надо было развлекать знать. Гэвин позаимствовал ножи у своих дружков, но так как очень старался не осрамиться перед Дженной и красавицей-цыганкой, то его результаты оказались не хуже. Добродушно улыбаясь, Хит сделал знак рукой, и молодая цыганка не колеблясь вышла и стала спиной к мишени, раскинув руки и ноги.

Это был хорошо отработанный номер, но у всех замерло сердце, когда Хит прицелился, направив рукоятку в сторону девушки, а затем метнул первый кинжал. Он воткнулся в доски в трех дюймах от ее левого уха. Через секунду второй нож уже дрожал на таком же расстоянии от правого уха цыганки. Следующие два лезвия вонзились в мишень между пальцами рук юной красавицы, и толпа завыла и захлопала. Кинжалы с двух сторон ее талии легли ближе к телу, и зал вновь горячо выразил свое одобрение, но, когда седьмой нож проколол ткань юбки между ног цыганки, все мужчины почувствовали возбуждение. Представление завершилось эффектно — в то время как последнее лезвие, блестя, уже вырвалось из пальцев Хита, девушка быстро наклонилась и все увидели, как кинжал поразил то место, где только что было ее сердце.

Глаза зрителей обратились к Гэвину, но цыганка, смеясь, покачала головой, отказываясь служить мишенью для молодого шотландца. Гэвин вздохнул с облегчением. Дженна прикоснулась к его плечу.

— Хочешь, я встану к мишени для тебя? — смело предложила она.

Глядя в прозрачные зеленые глаза любовницы, младший Дуглас подумал: «И что хорошего я нашел в цыганке?» Немного помолчав, он ответил:

— Милая, я не могу тебе этого позволить, но вот что касается другого моего оружия, то его мы можем испытать.

Он торжествующе посмотрел на Хита, чувствуя, что хотя и не победил в состязании, но зато получил главный приз.

Вперед выступил Рэмсей Дуглас. Холодно поблескивая глазами, он заявил цыгану:

— Я буду метать твои ножи, они великолепно сбалансированы.

Хит прищурился.

— Распоряжайся ими, как своими, если найдешь смельчака, готового служить тебе мишенью.

— Я уже его нашел, — спокойно ответил Рэм.

— И кто же это?

— Ты.

Улыбка оставила лицо молодого цыгана, он знал, что прозвище Сорвиголова владелец замка получил не зря. Черный Дуглас приобрел известность, разбивая сердца женщин и головы мужчин, но Хит понимал: перед ним человек сложный, сильный и неглупый. Кроме того, его противник таил в себе одно неизвестное качество. Цыгане признавали за собой вспыльчивость и способность совершать необдуманные поступки, был ли Рэм таким же, или он всегда действовал хладнокровно? Сейчас это выяснится. Не чувствуя в душе той же отваги, что выражало его лицо, Хит встал перед мишенью.

Дуглас прицеливался, казалось, целую вечность, и цыган понял, что это противоборство двух характеров. Рэмсей попытается сломать его. Причиной такого соперничества между мужчинами может быть только женщина, но ведь не станет же этот гордый богач ревновать из-за проститутки Зары?

Хит не дрогнул, когда полетели первые ножи, он знал, что всерьез опасаться следует только последних двух бросков. Третья. пара кинжалов пришпилила рубашку цыгана к дереву, напоминая ему, что он — живая мишень и полностью находится в руках Дугласа. У Хита пересохло во рту. С какой легкостью противник может через секунду кастрировать его и заявить потом, что это была случайность. Вся надежда только на гордость Рэма, ведь при неудачном броске все сочтут его неумехой в обращении с кинжалом. С волчьим оскалом владелец замка метнул кинжал, слегка оцарапавший мошонку цыгана. Остался последний нож, и зал как будто опустел для обоих мужчин. Хит не знал, будет ли Дуглас целить в сердце или метнет нож повыше головы. Рэм не знал, склонится ли цыган или бросит ему вызов, оставаясь с гордо поднятой головой. Каждый сделал свой выбор. Хит почувствовал, что может улыбаться, и в последнюю долю секунды Черный Рэм понял, что его противник не шевельнется. Кинжал, отхватив локон волос, вонзился в дерево. Крики одобрения заполнили замок, все поздравляли Дугласа, но оба мужчины понимали, что победа осталась за цыганом. Зато Рэмсей одержал верх над своей собственной жаждой крови.

Тем временем гульба продолжалась, шум и музыка становились все громче, смех, топот ног, лай собак неслись со всех сторон.

Дух Дамарис не находил себе места, не в силах оставаться в своей комнате при звуках музыки и смеха. Дугласы обладали какой-то неистребимой жаждой жизни! Это и притягивало 15 лет назад невесту из клана Кеннеди к Александру. Рэмсей тщательно скрывал свою любовь к музыке и героической литературе, он так сильно напоминал Дамарис мужа, что это пугало ее. Оба мужчины, мрачные и грубые с виду, горячо стремились в душе ко всему яркому, необычному. Дамарис вспомнила, как росла среди рыжих братьев и сестер, привлекая внимание своей бледностью и удивительным, серебристо-лунным цветом волос. Александр Дуглас был черен как ночь. Конечно, глупо выбирать мужа по цвету кожи, но некоторые люди выделяются из толпы так, что их невозможно не заметить. Красота природы проявлялась по-разному в темных, дьявольских Дугласах, в ангельской чистоте Дамарис и в живой, яркой, огненной Валентине. Слава Богу, что между ней и Рэмом возникла взаимная ненависть, не то их полная непохожесть могла бы привлечь молодых людей друг к другу.

Призрак Александра, скрываясь в тени, наблюдал за своей возлюбленной. Сердце его сжалось, когда он вспомнил их первую ночь, ее нежное белое тело в таком резком контрасте с его смуглым и крепким. Но это не мешало любовникам испытывать такое непреодолимое желание друг к другу, что они решили пожениться и не расставаться больше никогда.

Александр не мог удержаться:

— Дамарис! — прошептал он.

Тень женщины стала таять и совсем исчезла.

— Дамарис! — снова позвал он, но все было напрасно.

Однако ему ответила Старая Мэг:

— Кто здесь? Что тебе надо?

— Я — Александр Дуглас. Ты видишь меня? Слышишь меня?

Старуха ощупывала воздух вокруг себя.

— Ты не видишь и не слышишь, но чувствуешь мое присутствие. Если бы я только мог объяснить тебе все! Дамарис — моя жена, я не убивал ее! Пойдем, посмотришь на ее портрет.

Цыганка обвела взглядом зал, не зная, что ищет. Закрыв глаза, Старая Мэг позволила внутреннему чувству руководить собой и очень медленно пошла по замку. Она остановилась возле Чокнутого Малкольма. Тот замахнулся.

— Пошла прочь, грязная ведьма!

Старуха отшатнулась, но не от слов, а от того зла, которое, словно густое облако, окружало сумасшедшего. Далекое прошлое вспомнилось цыганке. Она, сама того не зная, участвовала в отравлении и в то время старалась не задумываться об этом. Не хватало еще жалеть кого-либо из Кеннеди! Но за долгие годы, торгуя ядами и живя по своим собственным моральным законам, Мэг научилась чувствовать зло.