Покоренная любовью - Страница 1

Желто-красные розы лениво покачивались на легком ветерке. Слушая малиновку, заливавшуюся в кроне дерева у нее за спиной, Мэдлин Уиллитс срезала три самых красивых цветка и бережно положила их в плетеную корзинку, уколов при этом палец.

– Ох, черт! – вырвалось у нее.

В этот момент из окна спальни хозяина дома донесся грохот, напоминавший удар грома. От неожиданности девушка даже подпрыгнула.

– Мисс Мэдди! – послышался отчаянный крик домоправительницы.

– Боже! – пробормотала Мэдди. Уронив секатор в корзинку, она подобрала юбки и бросилась к входу на кухню.

Как только девушка приблизилась, миссис Хадсон распахнула дверь, и Мэдди сунула корзинку в пухлые руки домоправительницы.

– Что случилось? – крикнула она через плечо, пробираясь по центральному холлу среди любопытных слуг к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Не знаю, Мэдди, – донеслось сзади. – С ним был Гарретт.

– Гарретт! – позвала девушка.

На верхней лестничной площадке появился дворецкий. Лицо его горело, он вытирал густой коричневый подтек соуса с черной куртки.

– Это была всего-навсего почта! – возмущался он.

Затем из спальни вслед за Гарреттом пулей вылетел Билл Томкинс, за которым гналось чайное блюдце.

– На этот раз он чуть не убил меня, – задыхаясь, выговорил лакей, прислоняясь к перилам.

– А вам вообще там нечего было делать, – неодобрительно заметила Мэдди, переводя дух перед битвой.

– А что мне оставалось делать – продолжать вытирать лампы, пока он орет как сумасшедший? Он напугал меня до полусмерти! – воскликнул Билл Томкинс, вздрагивая.

Дворецкий фыркнул:

– Скажи спасибо, что остался жив.

Бросив на слуг предостерегающий взгляд, Мэдди помахала перед открытой дверью рукой с наброшенной на нее шалью.

– Мы сдаемся, мистер Бэнкрофт! Все домочадцы разбиты. Из комнаты вновь донеслось рычание, за которым последовал глухой удар от брошенной в стену подушки.

– Ха! Перестань болтать чепуху и покажи свое хорошенькое личико, девочка, – приказал раздраженный голос Малькольма Бэнкрофта.

Мэдди вошла в спальню. Ближайшую стену украшали подтеки из остатков завтрака, а подушки, которым следовало подпирать мистера Бэнкрофта в постели, были раскиданы по полу. Ее хозяин лежал плашмя на спине среди смятых простыней.

– Вот это да! Настоящее побоище. – Мэдди даже неодобрительно прищелкнула языком.

Он неловко приподнял голову, собираясь пригвоздить ее мрачным взглядом темных глаз к порогу.

– Чушь, – произнес больной и снова повалился на постель. Подавив улыбку, Мэдди принялась подбирать подушки.

– Что так заинтересовало вас в сегодняшней почте?

– Вредно быть такой умной, Мэдди. И тебя интересуют не новости, а эти «напыщенные ничтожества».

Помогая ему усесться, она почувствовала, как в душу ее закрадывается тревога.

– Похоже, вы позаимствовали мой любимый эпитет. Полагаю, нас собирается навестить новый король? Приказать начистить серебро – или спрятать его подальше? Вы ведь знаете короля Георга намного лучше меня.

Как она и ожидала, упоминание о Георге IV отвлекло ее хозяина от того, что так расстроило его раньше.

– Сумасшедший король Георг! Толстый король Георг! Что еще – слепой король Георг?

Мэдди фыркнула, испытывая облегчение от того, что в его | о носе прозвучали насмешливые нотки.

– Члены королевской семьи слепы ко всему, кроме своих кошельков.

Мистер Бэнкрофт одобрительно хмыкнул:

– Ты права. – Слабой левой рукой он указал на скомканный лист бумаги, лежащий на гренке. – И от этой болезни в Англии не застрахован никто, кому можно претендовать на титул. Подай мне то письмо, дорогая.

Мэдди стряхнула с письма крошки и, подавив горячее желание прочитать его, протянула многострадальный листок Малькольму. Впрочем, он, как всегда, сообщит ей новости сам.

Вольной неловко расправил письмо на груди.

– Послушай, Мэдди, и соберись с духом. – Бэнкрофт откашлялся и поднес к глазам скомканное послание. – «Брат». – Он замолчал и посмотрел на нее, ожидая, пока до девушки дойдет течение этого слова.

Внутри у Мэдди что-то неприятно шевельнулось, и последним из подобранных подушек выпала из рук.

– Герцог Хайбэрроу наконец ответил на ваше письмо, – пробормотала она, опускаясь в удобное кресло возле кровати.

– Мы написали ему две недели назад, когда-то он должен бы я ответить. – Бэнкрофт еще раз взглянул на нее. – Я начал былоподозревать, что ты сожгла то письмо.

Мэдди выпрямилась.

– Я же сказала, что отправила его, – ответила она и подумала о том, как велик был соблазн «случайно» уронить послание в камин в своей спальне.

– Знаю, что ты сделала все, как нужно. – Ее хозяин коротко улыбнулся, затем вновь вернулся к письму. – «Брат, – снова начал он, – я находился в Йорке, когда пришло известие о твоей несвоевременной болезни. Я сел писать тебе, как только вернулся в замок Хайбэрроу».

– Вы были правы, – заметила Мэдди, когда мистер Бэнкрофт остановился, чтобы перевести дыхание. В последние дни он быстро уставал. – Он всегда употребляет слово «замок», не правда ли?

– При каждом удобном случае. Продолжаю: «Виктория шлет тебе пожелания скорейшего выздоровления, хотя тебе хорошо известно, что мне на это наплевать».

– Боже, как он ужасен!

– «В настоящее время я занят посевными работами в угодьях замка Хайбэрроу. Иначе, невзирая на твои прежние дурацкие высказывания, я постарался бы навестить тебя в Лэнгли-Холле».

– Ну конечно, – скептически согласились оба одновременно.

Мэдди, наслушавшаяся историй о высокомерии и напыщенности герцога, вздохнула с облегчением. Слава Богу – он не приедет.

– Вот и отлично, – сказала она, поднимаясь. – И не было никаких причин пугать меня до полусмерти. Как вам не стыдно!

– Боюсь, это была хорошая новость.

– О! – Мэдди вновь медленно опустилась в кресло.

– Теперь, пожалуйста, сохраняй спокойствие.

– Совсем как вы, – кивнув, поддразнила она его.

– Замолчи. «Однако, – продолжил чтение мистер Малькольм, – вырастить урожай в Лэнгли – важнее всего, поэтому я поговорил с Куинланом, и он согласился отправиться в Сомерсет, чтобы наблюдать за посевной и присмотреть за имением, покаты поправляешься. Он отправится сразу же, как получит от меня письмо, и прибудет в Лэнгли пятнадцатого числа сего месяца. Твой Льюис».

Мэдди бросила взгляд в окно. Прелестное весеннее утро, первое без дождя за последние три дня, сразу поблекло. Она глубоко вздохнула:

– Полагаю, его светлость имеет в виду Куинлана Улисса Бэнкрофта?

Ее хозяин с сочувствующим видом кивнул:

– Боюсь, что да. Маркиз Уэрфилд собственной персоной!

Мэдди кашлянула.

– Понятно.

Он протянул руку и сжал ее пальцы.

– Мне очень жаль, дорогая. Ты знакома с ним?

Девушка отрицательно покачала головой:

– К счастью, нет. Кажется, он был в Испании во время моего… визита в Лондон, если можно так сказать. – Мэдди нахмурилась при этом воспоминании.

– Ты ни в чем не виновата, моя девочка, – успокаивающе заметил Малькольм.

Она бросила на него взгляд, исполненный признательности, как бы раздумывая, кто кого должен утешать.

– Вы единственный, кто так думает. Никто ведь ничего не видел, кроме глупого поцелуя и того, как этот человек пытался погладить меня поверх платья. Их не волнует, что я не желаю иметь никаких дел ни с ними, ни с тем ужасным мерзавцем – Спенсером. Я вообще не хочу иметь ничего общего с лондонским светом.

– Но ведь Куинлана там не было, поэтому не волнуйся понапрасну. Впрочем, он ничего и не сказал бы. Это было бы невежливо, как ты понимаешь.

– Я и не волнуюсь. – Мэдди выпрямилась, освобождая пальцы из успокаивающего пожатия. – И я не робкого десятка, мистер Бэнкрофт.

Больной хихикнул.

– Никогда бы не посмел обвинять тебя в трусости.