Покой нам только снится (СИ) - Страница 9

Но мистер Ти, оппонент Сильвестра Сталлоне в третьем фильме, и правда могуч. И в США этого актёра знает если не каждая собака, то через одну.

— Он лучший вышибала штатов, а знаешь какая у него любимая фраза? — «Тот, кто не любит свою мать — не может быть моим другом», — вспомнил я. — Он поэтому и в тюрячку не попал — не хотел маму свою огорчать.

— Хороший человек, наверное, — признал Армен.

Уже на подходе к гостинице мы услышали женский крик в темноте.

— Это в том дворе, — крикнул Армен и сорвался в проулок между домами.

Черт, может там каблук кто сломал⁈ Но парня одного бросать не хочу.

Две девушки в ультракоротких юбках. И как себе ничего не отморозили? На улице приличный минус. Одна в джинсовой куртке тем более, вторая вроде в зимней. И четыре парня, наших с Арменом габаритов.

«Гоп-стоп? Насилие»? — мелькает в голове у меня.

— Отвали, Максим! Я сказала — мы не вместе, — заметив нас, одна из девушек стала наглее и тут же поплатилась за это.

Размашистая пощёчина, не сильная, но за ней последовал удар в живот, от которого короткая осенняя джинсовая куртка не спасла. Девушка рухнула в ноги агрессору. Тот тут же схватил её за волосы.

— Э, козлы! А мы тут что, насрано, что ли? — с недоумением крикнул я, пока Армен стоял в растерянности.

— На х… идите, — тихо, как-то даже доверительно, сказал мне Максим.

Да ладно! У нас в Ростове, да и в Красноярске, за такие слова наказывают. Ну, или идут, куда посылают.

— Стой, у дальнего нож, — дернул меня за куртку Армен.

И как усмотрел при свете окошек и луны? Спасибо, чо! Кто предупреждён — тот вооружён! А вооружён я недопитой бутылкой из-под «пепси», оная и летит в морду дальнему чуваку с пером в руках. Хорошо метнул! Бутылка ото лба парня отскочила, не разбившись, но сбив того с ног. Страйк! Коронный левый прямой любителю бить женщин (ой, как я не завидую стоматологу).Нокаут, само собой, но и зубов целых немного осталось. А не надо хамить. Да и девушку, даже свою, зачем бить? Оставшиеся двое похоже оказались каратистами — один попытался ударить Армена, другой меня. Оба били «маваши», высоко задирая ноги. Я, увернувшись от удара, своего вырубил ударом по корпусу, Армен ударил в челюсть и немного смазал, пришлось мне добивать, так как отлетел его «каратека» в мою сторону.

— Ты как? Где болит? — Армен подскочил к лежащей девушке.

— Что тут происходит? — уточнил я у нетронутой подруги.

— Умеете вы мужики бить, — плача сказала джинсовая, с трудом, но вставая на ноги, опираясь на руку Армена.

— К Таньке этот козёл клинья бьёт, проходу не даёт. Меня, может быть, и не избили бы. Но поглумились, — тихо пояснила вторая в зимней куртке. — Мы с остановки идём, тут двести метров нам идти всего, но дорога одна, вот они и подкараулили.

— Пи…ц тебе, — очнулся обладатель ножа и встал на ноги.

Бью от души в лицо! Нокаут. Удар пришёлся в переносицу. Перелом точно, да и упал тот как-то нехорошо, точно мертвый. На всякий случай щупаю пульс. Жив, просто от болевого шока сознание потерял. Того, который с ножом, вообще не вижу смысла жалеть и ботинком наступаю ему на правую кисть, наверняка калеча и её. Достал нож — значит потенциальный убийца.

— Максим? Максим, да? — Армен приводит в чувство рукастого влюблённого.

— Чё вам надо? Это наши дела, — выплёвывает зубы Максим.

— Это тебе предупреждение, ещё раз ближе ста метров к ней подойдёшь, убью, — шипит Армен.

— Вы кто? — стонет от боли парень.

— Твоя совесть! Нас с тобой разлучили в три года, но вот я тебя нашла — шучу я. — Короче, ты какого хрена такой борзый? Вчетвером двух девушек бить? Да ещё с ножом. Я прямо сейчас вам лет на пять могу путёвку в Сибирь выписать. Надо?

— Она моя! — рычит Отелло недоделанный, и справедливо получает коленом в подбородок от Армена.

— Слушай, тут проблемка серьёзная, надо садить их в тюрягу, — обращаюсь я к Таньке. — Заяву напишешь?

— Нет, не надо. Я папе своему скажу, тот ему пояснит, — качает головой девушка.

Папе так папе. Папы разные бывают, мой вот руки редко распускает и больше уговорами действует, но при его габаритах он чертовски красноречив. Бросаем хулиганов и провожаем девушек до дома, благо, они живут в одном подъезде. Я к ним не подкатываю — обстановка не располагает, а вот Армен телефончик у Татьяны берёт.

Домой идём уже как хорошие друзья, проверенные боем.

— Завтра приду за тебя болеть, — обещает сосед.

Утром иду на пробежку. Поединок сегодня до обеда пройдёт, но я даже соперника не знаю. Да и всё равно.

В фойе гостиницы меня встречает вчерашний майор и чахоточно кашляющий капитан лет сорока.

— Толя, тебе от Александра Владимировича подарок, — майор даёт мне небольшой свёрток, перевязанный шпагатом.

— Рыбка там ваша, с Дона, — поясняет порученец министра.

Я разворачиваю и вижу рыбец. Вяленный он вкусный.

— Да вот он, Штыба ваш, — негромко информирует капитана портье.

Мы оборачиваемся на дядьку в недоумении. Таких знакомых у меня нет. А майор, ожидая меня, видно, не познакомился с капитаном, и о причинах визита оного не в курсе.

— Кто такой? — сурово вопрошает старший по званию.

— Участковый местный. Сигнал был на двух спортсменов, — туманно поясняет тот. — С одним уже поговорил, вот бы второго ещё опросить. Но картина уже ясна. Телесные повреждения в виде полного травматического вывиха двух зубов и рвано-ушибленной раны верхней губы, которые вызвали причинение легкого вреда здоровья по признаку кратковременного расстройства здоровья, — читает по бумажке участковый.

Майор, не спеша предъявив явно непростые корочки, требует подробностей.

— Драка была вчера вечером, неохотно поясняет капитан. — Ребята-боксёры повздорили с местными и переборщили с применением силы.

— Вы это называете ссорой? Четверо(!) отморозков, один из который был вооружен ножом, избивали девушек, за которых мы с товарищем и заступились, когда вечером возвращались, в гостиницу. А что там с картиной? Как мой сосед описал всё, и как описали девушки? Картина ясна, значит? — вспылил я.

— Толя, тихо, — тормозит меня майор. — Ты иди, а я с товарищем ещё поговорю.

— Мне непонятно, почему в голове участкового такая картина, ясная для него, нарисовалась. Я не пойду никуда, пусть ответит, — уже спокойнее возражаю я. — Капитан, сколько тебе сунули?

Капитан дисциплинированно молчит, но вид имеет бледный.

— Иди, я вопрос решу, — пообещал майор.

— Послушайте, ну как же так? Ревнивый недоносок избил девушку, могли вообще зарезать, и бандиты эти жертвы получается? Мужики, вам самим не стремно? — с горечью спросил я и ушёл в номер.

Там встревоженный Армен ходит кругами по нашим шестнадцати квадратным метрам.

— Был тут мент! Наверное, Таня сказала, где мы живём. Всё пытал меня, как всё было. Я ничего не сказал! — встретил он меня. — Ты не бойся, я папе скажу, он решит. Вот Танька, зараза!

— Ой, да что она сделала? Ты ей сам же сказал, где мы живём. Смысл ей врать? Да погоди с папой, мне кажется, парням этим самим стыдно станет вот-вот. И капитану этому.

Стук в дверь. Участковый. Переобувшись на ходу, опрашивает нас о происшествии, обещая страшные кары всем четверым. Хотя ясно, решать не ему.

Немного отдохнув, иду на бой. Армен увязался за компанию. Ну да ладно, хочет идти, пусть идёт. Настроение у меня неважное. Получается, мне надо было дать избить девушек или себя зарезать⁈

— Толя, готов? — спрашивает у меня Липинский. — Сегодня у тебя призёр первенства Украины. Вчера тоже нокаутом победил.

— Готов, — сухо отвечаю ему.

Я не знаю, какой рекорд на профессиональном ринге сейчас по времени победы нокаутом, но украинца я забил за десять секунд, ещё десять отсчитывал рефери, пока соперник лежал. Как по мне, зря. Накопившаяся злость, плюс небольшая ошибка соперника на отходе в виде приоткрытой форточки в районе подбородка, позволили мне акцентированно пробить туда левый джеб. Один удар — один нокаут. Чё там Рокки били по морде полчаса? Кино. Оп-па! «Кино и немцы»! А у нас в зале гость!