Покой, игра, развитие. Как взрослые растят маленьких детей, а маленькие дети растят взрослых - Страница 14
Несмотря на свое разочарование по поводу того, что страх и желание не смогли смешаться, мама обрадовалась, услышав, что Табита может посмотреть не только с одной стороны. Из-за своей интенсивности страх и желание являются одними из самых сложно смешиваемых чувств. Когда удается почувствовать страх и желание одновременно, возникает мужество, которое дает возможность двигаться вперед к своим мечтам. Мужество – это не отсутствие страха, а скорее страх, уравновешенный желанием.
Когда конфликтующие чувства и импульсы начинают смешиваться, маленькие дети могут спонтанно дрожать, стискивать зубы или как-то иначе проявлять внутренний конфликт на физическом уровне. Одной половине тела может хотеться уйти, а другой – двигаться вперед, и внутреннее напряжение становится осязаемым. Мама 5,5-летней девочки описывает подобное напряжение у своей дочери: «Недавно Аманда была раздражена и собралась бросить игрушечным поездом в брата. Я была поражена, когда она не бросила поезд, а стала размахивать им над головой вперед-назад, вперед-назад. Казалось, что одна рука хочет броситься поездом, а другая – нет. Иногда Аманде удается остановиться, она меняется».
Конфликтующие чувства, которые начинают смешиваться, могут проявляться в таких высказываниях: «Сейчас я почти ненавижу тебя!», «Я немножко люблю тебя», «Хочу тебя ударить, но не буду!» Мама 4,5-летнего мальчика поделилась:
На прошлой неделе мы были на площадке, и Зака окружили малыши, которые только научились ходить. Один малыш толкнул Зака. Я бросилась к ним, но Зак не сдвинулся с места. Он просто смотрел на малыша. Вечером во время укладывания в кроватку я заговорила с ним.
Мама: Я видела, как тебя сегодня толкнул малыш на площадке. А ты не стал толкать его в ответ. Что с тобой происходило в этот момент?
Зак: Когда он меня толкнул, я чувствовал только заботу.
Мама: Заботу? И тебе не хотелось толкнуть?
Зак: Нет. Совсем не хотелось. Мне хотелось его обнять.
Мама: Обнять?! Откуда у тебя появилось такое желание?
Зак: Мама! Тому маленькому мальчику было так тяжело. Ему нужно было, чтобы его обняли.
Мама: А почему же ты этого не сделал?
Зак: Я подумал, что, если обниму его, он меня снова толкнет.
После размышлений о поведении Зака мама добавила: «Я не думаю, что поняла бы всю знаменательность нашего разговора, если бы не знала о смешанных чувствах. К тому же я сперва не догадалась, почему он застыл на месте. Но, думаю, он застрял в «борьбе» – обнять или не обнимать. Конечно, это маленький шажок, но он мне кажется невероятно важным».
По мере того, как когнитивная и эмоциональная системы будут становиться все более интегрированными, резких колебаний в поведении будет все меньше. Дети начнут видеть две стороны медали и станут более цивилизованными во взаимодействиях друг с другом. Конечно, родители могут радоваться уравновешенности, которая появляется вместе с этим, однако у маленького ребенка уже никогда не будет такой чистоты и однозначности в мыслях и чувствах. Мама 5,5-летней Анны рассказала:
Анну очень мучили смешанные чувства и мысли, когда они только начали появляться. Однажды она пыталась уснуть и пожаловалась мне, что это нечестно, что ее младшей сестре живется легче. В ярости Анна посмотрела на меня и сказала: «Я просто не могу спать, моя голова хочет думать-думать-думать. Как мне заставить ее замолчать?» Я постаралась скрыть свое воодушевление и сказала ей, что ее мозг просто становится как у взрослой девочки и теперь у него больше дел. Анна раздраженно ответила: «Я не хочу мозг как у взрослой девочки! Я просто хочу заснуть, как моя сестра».
Мы так ликуем, когда маленький ребенок становится более воспитанным, что забываем подумать о том, что будет утрачено. Уйдут чистота и невинность, которые сопутствовали восприятию мира через одну мысль или чувство в каждый момент времени. Дети больше не будут ощущать жизнь ничем не стесненной, не ограниченной и не осложненной наличием выбора. С чего бы ребенку радоваться тому, что у него теперь есть совесть, которая регулярно просыпается и вызывает конфликт мыслей и чувств? Когда префронтальная кора мозга превращается в «чашу для смешивания», спонтанно появляется естественное решение для незрелости, но внутренний мир ребенка больше никогда не будет тихим и спокойным. Тем не менее, от интеграции есть несомненная польза, как рассказывает один папа: «Я сразу понял, что у моего сына больше не мозг дошкольника, когда он пришел ко мне, сжав руку в кулак, и гордо сказал: «Смотри, папочка! Смотри, что я только что сделал! Я занес кулак над головой Сары и хотел ударить ее, но я не стал этого делать». На его лице было такое выражение гордости, будто бы он говорил: «Не могу поверить, что контролирую свое тело, когда раздражен»». Теперь можно представить себе, как ребенок будет переживать величие превращения в уравновешенную и сдержанную личность.
3
Сохраняем игру:
Защищая детство в цифровом мире
То, что внутри нас, делает нас самими собой, дает нам возможность мечтать, удивляться и сочувствовать другим людям. Именно это и есть самое главное. Именно в этом-то все и дело.
КОГДА ГЕЙЛ БЫЛА маленькой, она мечтала о волшебных ножницах, с помощью которых можно было бы превращать рисунки в настоящие вещи. Ее отец говорил, что детская всегда была «по колено в обрезках бумаги». Увлеченность вырезанием появилась после того, как Гейл с сестрой посмотрели фильм «Оклахома!». Ножницы Гейл воплощали в жизнь ковбоев, их девушек, ранчо с лошадьми и загонами. Вместе с сестрой они с головой ушли в воображаемый мир, который сами создали. Суть их приключений вспомнить сложно, но для Гейл значимость ее игры очевидна. Спустя 60 с лишним лет эти рисунки могут многое рассказать о том, кем стала Гейл и что было делом ее жизни.
Образы играли особую роль в жизни Гейл и повлияли на выбор ее призвания: она стала художницей. Они были жизненно необходимы для ее хорошего самочувствия, и она интуитивно находила через них самовыражение. Гейл всегда лучше училась в визуальной среде, тексты и рассказы учителей в школе заставляли ее скучать. Ей казалось, что образы в рисунках и живописи будто бы попали в плен и стремятся вырваться на свободу и оказаться понятыми. Она видела мир как матрицу образов и выделяла каждый из них, давая им жизнь. Рисуя, вырезая, занимаясь шитьем, лепкой или литьем, она наполняла каждый образ более глубоким значением.
Следуя своей страсти, она получила высшее образование в области гончарного дела. Гейл посвятила бо́льшую часть своей жизни искусству, проработав до самой пенсии в Институте искусств и дизайна Эмили Карр (ныне Университет Эмили Карр). Она была удостоена почестей за «огромный вклад в деятельность гончарного сообщества и особенно в обучении керамике».[61] Хотя мечты Гейл о волшебных ножницах так и не стали реальностью, они помогли раскрыться увлечению на всю жизнь. Именно этот простой инструмент, вместе с достаточным простором и свободой для игры, позволил Гейл открыть в себе художницу.
Остается только гадать, кем бы стала Гейл, если бы ее растили в наши дни – во времена, когда обучение, организованные занятия, цифровые устройства и взаимодействие со сверстниками ценятся больше, чем часы, проведенные «впустую» в бесконечных играх. Как говорит психолог и защитник игры Дэвид Элкинд: «Упадок детской свободной и спонтанной игры является результатом крайне неблагоприятного стечения обстоятельств: технологических инноваций, быстрых изменений в обществе и экономической глобализации».[62] Игра, которая так необходима маленьким детям, находится под угрозой исчезновения в цифровом мире. Это должно беспокоить нас гораздо больше, чем поведение и дисциплина дошкольников. Маленькие дети не могут «выпускать бутоны» и «цвести» в мире без игры. Именно игрой определяется сама суть того, кем они станут.