Пока смерть не разлучит нас (СИ) - Страница 22

Помнит тягостный момент расставания, и то, как капли дождя оставляли на печальном лице юноши следы, так похожие на дорожки слёз. И как он сам в душе благодарил небо за непогоду, которая помогла скрыть влагу в его собственных глазах.

Он и не заметил, что этот мальчик занял прочное место в сердце, как крепкий росток пускает корни в благодатную почву. Чувства делали его уязвимым, и Младший не желал признаваться в своей слабости.

Вспоминал, как вернулся из похода через несколько лет, возмужавший, но опустошённый до дна — эйфория от приобретённой славы быстро прошла, а душа требовала других впечатлений. И он получил их с лихвой.

Когда в храме Аполлона ему наперерез кинулась обезумевшая, словно фурия, жрица и выкрикнула в лицо пророчество, что боги прокляли братьев бессмертием, Младший не воспринял всерьёз ни слова. И его почти не испугал тот факт, что женщина, которая не успела закончить свою гневную речь, упала наземь и забилась в конвульсиях — её лицо перекосили гнев и боль, изо рта пошла розоватая пена. Жрица умерла прямо у их ног, смотря в потолок остекленевшими глазами.

Младший смеялся над пророчеством до тех пор, пока впервые не поранился. Наблюдая, как за несколько минут затянулась рана, на лечение которой раньше понадобился бы не один месяц, он был восторжен. Окрылён. Ещё не понимая, что дар богов — его проклятие, он перестал беречься, ввязывался в самые опасные схватки и проводил эксперименты над своим телом, сознательно нанося себе ущерб.

Невзирая на частые переезды с места на место, воодушевление от вседозволенности и бесконечной молодости продлилось несколько сотен лет, а после... После он насытился этим настолько, что поиски способа, которым бы он смог прервать своё существование, стали его навязчивой идеей. И они все оказались тщетными.

Стряхнув оцепенение, Младший вынырнул из омута воспоминаний и понял, что брат давно закончил свой рассказ и настороженно за ним наблюдает.

Безумно захотелось курить.

Рассеянно похлопав ладонью по карману пиджака, Шерлок вспомнил, что оставил пачку в пальто и молча вышел из кабинета. Брата он не удостоил даже взглядом, опасаясь фальшивых оправданий и извинений.

Резко сдёрнув с вешалки пальто, Младший наскоро накинул шарф и выскочил на улицу, надеясь, что от свежего воздуха станет легче дышать.

Легче не стало.

Горечь предательства почти физически ощущалась тисками, сдавившими грудь — при попытке сделать самый слабый вдох, грудь пронзало болью, которой — Шерлок знал точно — не было никакого медицинского обоснования. Слепая ярость и обида смешались в один громоздкий ком, который разбухал и разбухал, теснил лёгкие, сжимал сердце — казалось, это ужасающее чувство грозит разорвать его изнутри. Как никогда хотелось закричать, выплеснуть из себя всё это, очиститься, стереть...

Заметив на дороге огни приближающегося кэба, Шерлок взмахнул рукой — ему предстоял долгий путь в одно местечко, где всегда можно было раздобыть средство от любых огорчений.

Клуб «Мефистофель» находился в Брикстоне и обладал пугающей мирных обывателей славой местечка, где с одинаковой вероятностью можно было как купить героин, так и нарваться на нож без причины. Клуб привлекал к себе самую сомнительную публику — хастлеров, дилеров, азиатскую мафию.

Через час, раздобыв и приняв тройную дозу кокаина, Шерлок безошибочно вычислил возле барной стойки светловолосого невысокого парнишку, стреляющего глазами в поисках клиента. Искусственный налет наивности в лице юноши чем-то отдаленно напоминал Холмсу причину, из-за которой ему приходилось влачить бессмертное существование.

Поразительная ясность ума в сочетании с эйфорией отодвинули все переживания на дальний план, но действие наркотика должно было прекратиться очень скоро, и, зная это, Шерлок не терял времени даром — опрокинув в себя пару порций виски, он подошел к парнишке, нависая над ним как неизбежность.

— Ты красивый, — промурлыкал Шерлок ему на ухо, касаясь подушечкой большого пальца тонких губ парня, не в состоянии даже рассмотреть черты лица затуманенным от кайфа зрением. Мальчишка даже не сопротивлялся, провокационно облизнув губы.

— Пойдем со мной, — позвал Холмс и сжал в пальцах хрупкое запястье блондина, потащив того к дверям запасного выхода.

Они продирались сквозь танцующую массу людей, которая смыкалась позади них, словно бушующие штормовые волны. Люминесцентные огни слепили чувствительные к свету глаза, оглушающий ритм музыки пробирался под кожу, пробуждая вибрацией самые низменные животные инстинкты.

Овладеть. Избавиться от морока. Хотя бы на мгновение унять тянущее чувство в груди.

Сейчас он не был ни консультирующим детективом, ни Шерлоком Холмсом — имена, титулы, даты теряли свою важность, сдаваясь наркотическому дурману. Пусть это кратковременный эффект. Пусть всепоглощающая обида на брата и чувство своей собственной вины вернутся. В данный момент он был просто человеком, бесконечно уставшим и желавшим забыться.

Рёв крови в ушах заглушал любые мысли, оставляя только неконтролируемое возбуждение и отголоски гнева, а сердце тяжело бухало в горле, отдаваясь горячей пульсацией в солнечном сплетении и руках. Младший толкнул незапертую дверь чёрного входа, оставляя далеко позади скудно освещённый коридор.

Влажную духоту клуба сменяет холодный воздух, пахнущий сигаретами и рядом стоящими мусорными баками. Прокуренный асфальтовый пятачок освещает один-единственный тусклый фонарь над дверью, а всё остальное расплывается чернильном пятном темноты.

Младший притискивает мальчишку спиной к темной от влаги кирпичной стене, грубо шаря руками по поджарому — не тому — телу, с силой вцепляясь пальцами в светлые — не те — волосы, заставляя хастлера болезненно вскрикнуть.

Парень возбуждённо поводит узкими бёдрами в попытке потереться, тянется к губам, но Младший сжимает зубы и давит на худые плечи в молчаливом приказе встать на колени.

Мальчишка послушно опускается на заплёванный липкий асфальт, разведя в стороны полы пальто, быстро расстёгивает на своём клиенте ремень и вытаскивает из-за пояса дорогую рубашку. Всё это происходит в полнейшей тишине, которую разрезает вжиканье молнии брюк.

Хастлер поднимает на Младшего похотливый взгляд, непослушными пальцами раскатывая резинку по члену мужчины. В воздухе отчётливо пахнет плесенью и синтетической клубникой.

Парень берёт в рот умело, заглатывая почти до основания, но Младшему этого мало — он крепко хватается за светлый затылок, буквально насаживая мальчишку на член, невзирая на болезненное протестующее мычание и скатывающиеся по щекам слёзы.

Он ещё несколько раз толкается в чужое сжимающееся горло и отстраняется — член выскальзывает из покрасневших губ с пошлым хлюпаньем, оставляя дорожку слюны на подбородке.

Младший вздёргивает парня на ноги, разворачивая лицом к стене, и нетерпеливо стаскивает облегающие джинсы, ладонью надавливая на поясницу, вынуждая сильнее прогнуться. Жар похоти становится почти непереносимым.