Поиск-85: Приключения. Фантастика - Страница 52

Домики стояли здесь, окружив себя частоколами заборчиков, выставив их вперед, как аванпосты, сами же словно играли в прятки, укрывшись среди густой зелени деревьев в глубине дворов. Провожатый Ашота подвел его к калитке, которая лишь угадывалась в темноте, открыл ее, сняв какой-то потайной запор, прошел вперед, дав знак следовать за собой. Оба скрылись в сенцах дома, окна которого светились ярко, сильно. Но занавески были пригнаны плотно, надежно охраняя все, происходящее внутри.

Дежурили, разделив ночь на смены. Свободные от дежурства спали в машине. До утра ровным счетом ничего не случилось. Из дома никто не делал никаких вылазок. Вероятнее всего, Ашот просто попросился к знакомым на ночлег. Это предположение подтвердилось тем, что утром Джугамишев появился один, без провожатых. На городском автобусе доехал до автостанции. Значит, в самой Теберде не было людей, могущих дать какие-либо сведения о Хачизове. Дальше в горы вела лишь одна дорога, к всемирно известной горно-спортивной базе — Домбаю. Да, в этой Мекке туристов могут затеряться какие угодно авантюристы. Рядом — перевал, дорога к морю. Не автомобильная — пешеходная, она проходит через горы. Там, где Карачаево-Черкессия смыкается с Абхазией.

В Домбае Ашот равнодушно прошел мимо экзотических теремов лыжной базы. Здесь как раз любят фотографироваться туристы. Вот и сейчас фотомастер размещал на фоне базы очередную группу. Ашот остановился поблизости, дождался, пока фотограф переписал всех желающих приобрести карточки, собрал свой инвентарь. Потом направился прямо к нему. Тот изобразил последовательно удивление, потом радость. Долго тряс гостю руку. Потянул в сторону кафе. По дороге завернули на стоянку машин. Фотограф открыл зеленые «Жигули» пятой модели, положил на сиденье кофр с аппаратурой, штатив.

Автомобиль несколько осложнял действия группы наблюдения. Если эти двое куда-то поедут, придется «висеть на хвосте».

Когда те двое скрылись в кафе, члены оперативной группы собрались у машины.

— Надо попытаться выяснить, что представляет собой этот деятель от фотографии? — раздумывал Евсеев вслух. — Это раз. Надо попытаться узнать, о чем говорят эти двое? Два…

— Фотографа я знаю, он здесь давно, — сказал тот из помощников, который был постарше, по имени Камил. — А слушать придется вам самому, не исключена возможность, что нас тут может кто-нибудь узнать.

— Ясно. Тогда ждите меня в машине. Одна загвоздка: вдруг они станут говорить не по-русски?

— Вряд ли. Фотограф грузин, а этот грузинского не знает.

— Тогда легче.

Евсеев взял в буфете бутылку кефира и чистый стакан, пристроился за соседний столик как можно ближе к беседующим. Успел заметить, что ничего спиртного у них нет. Сметана, сосиски, чай.

Капитан, напрягая слух, пытался вникнуть в смысл коротких реплик, которыми обменивались те двое. Дважды была упомянута фамилия «Нафталиев». Последнюю фразу, сказанную Ашотом громко и отчетливо, Евсеев расслышал хорошо.

— Тогда поедем в Северный приют.

— Давай поедем, — не стал возражать собеседник. — Сейчас поедем?

— А Нафталиев не ушел с группой?

— Нет, он должен прийти обратно.

— Тогда сейчас поедем. — Ашот отодвинул тарелку, одним глотком допил чай, поднялся. Евсеев выскользнул из кафе.

— Они едут в Северный приют, — сообщил он своим спутникам. — Это где?

— Это недалеко. И дорога хорошая. Машин много проезжает, на нас никто не обратит внимание.

— Упоминали какого-то Нафталиева. Он должен прийти с группой.

— Речь идет о проводнике, который сопровождает туристские группы при переходе через перевал.

Зеленые «Жигули» покинули стоянку. Машина оперативников тронулась вслед. Надо было убедиться, что капитан все понял правильно. Но после того, как машина, идущая впереди, миновав мост, свернула направо, к Северному приюту, Камил предложил немного отстать.

— Все равно тут сворачивать некуда. Не будем мозолить им глаза.

Евсеев счел совет разумным. Шофер сбросил скорость, потом газанул, когда идущая впереди машина скрылась.

— Пусть они думают, что мы проехали прямо.

— Так этот проводник, он что?..

Камил понял, что интересовало капитана.

— Летом, как только открывается перевал, через него идут группы туристов. Человек по сто сразу. Пользуются перевалом и те, кому дорога к морю здесь кажется самой короткой. Ведь Сухуми — рядом. Но нет никакого отсюда транспорта. Канатная дорога пока лишь в проекте. Если, скажем, лететь самолетом, то надо возвращаться в Минеральные Воды. Да и не всем самолет подходит. Паспорт, то-се…

— А пешком — всем подходит?

— Здоровым и сильным — всем. И приятно, и полезно. Так вот, проводники. Без них никак нельзя. С горами можно только на «вы». Сотни опасностей подстерегают неопытных: лавины, пропасти, обвалы… Неопытному человеку не дай бог с горами остаться один на один. А заблудиться — пара пустяков. Вот для этого и проводники. Официально — они все на службе. Но кроме услуг официальных могут быть ведь и услуги неофициальные? Похоже, здесь как раз такой случай. Что-то связывает интересующую нас личность одновременно и с Абхазией, и со Ставропольским краем. Точнее, с Карачаево-Черкессией.

К стоянке машин у Северного приюта подъехали, когда пассажиры зеленых «Жигулей» их уже покинули. Оставив Веню у машины, оперативники отправились к домикам турбазы. Минут через десять договорились встретиться, чтобы скоординировать совместные действия. За десять минут надлежало обнаружить интересующие личности. На весьма ограниченной территории турбазы этого было более чем достаточно.

Скоро Евсеев увидел Ашота и фотографа, беседующих с двумя мужчинами. Обоим было за тридцать, оба были смуглы, черноволосы. Один в синем шерстяном костюме с белыми лампасами, другой одет, как охотник или геолог. Человек в спортивном костюме скоро ушел. Внешность того, который был одет в штормовку, ничем не напоминала приметы Хачизова. В спортивном костюме — очевидно, проводник. Поблизости от увлеченной разговором троицы капитан заметил Рафика — своего второго помощника. Он остановил девушку (судя по всему, незнакомую) и принялся ее о чем-то расспрашивать. Девушка кокетничала, польщенная вниманием симпатичного молодого человека. Вот она уже звонко смеется, а Рафик говорит ей, видимо, что-то смешное, а сам, стоя спиной к говорившим, прислушивается к их разговору. «Уверен, значит, что никто из троих его не знает. Видимо, что-то интересное услышал, раз решил проявить такую самодеятельность», — отметил Евсеев, направляясь к машине.

Камил уже поджидал его в автомобиле.

— Рафик ничем не рискует, — объяснил он. — А меня может вспомнить фотограф. Этот, который в штормовке, он не один. Сейчас увидите… Темная лошадка. Но не Хачизов.

Этот второй не мог быть Хачизовым уже по причине маленького роста. Хачизов все же ближе к среднему. Об этом подумал Евсеев, когда все четверо появились у машины фотографа.

Они уже отъезжали, когда Рафик втиснулся на заднее сиденье.

— Похоже, опять ближе к дому будем двигаться.

Все смотрели на молодого человека вопросительно. Чувствуя этот всеобщий к себе интерес, Рафик поспешил объяснить:

— Они едут в Черкесск.

— Это точно?

— Как то, что я сижу с вами в машине. Фотограф сказал вполне отчетливо: «Нет, в Черкесск я не могу поехать. Это слишком далеко, у меня работа, да и бензину мало». Ашот сказал, что заплатит за потерянный день, за бензин. Тот посопел обиженно, но все же пробурчал: «До Черкесска я вас довезу, а сам сразу обратно». Ашот стал жать ему руку, сказал, что в долгу не останется и что в Черкесске не заставит его стоять ни секунды.

Машина фотографа уже скрылась за поворотом, когда они тронулись.

— Кто они, не удалось выяснить?

— Тот, который появился первым, прибыл из Сухуми. Это я понял потому, что фотограф интересовался погодой в столице Абхазии. Не потому, что ему это и в самом деле интересно, а чтобы показать свою причастность к этому городу. Ашот поинтересовался Хачизовым, но, как я понял, вразумительного ответа не получил. Потом появился этот, маленький. Ашот поздоровался с ним, как со знакомым. Откуда он взялся — непонятно. Тот, что из Сухуми, слушается его, в рот заглядывает. Похоже, он главный. Это он сказал, что надо ехать в Черкесск. Вот тогда-то Джугамишев и заторопился, стал уговаривать фотографа.