Поиск-85: Приключения. Фантастика - Страница 41

— А если без «вроде»? Был еще кто-нибудь?

— Мог же кто-то зайти, потом выйти. Я ведь за швейцара не стоял.

— Чем занимались?

— Ну это… Вино пили.

— За чей счет? Кто платил?

— Все платили. Скидывались, как всегда. И Степан, и Витька, и я. А у тех бичей денег никогда не бывает.

— Что произошло потом? Была драка?

— Не было драки, — хрипло вымолвил Карасев. Он чиркнул спичкой, стараясь поджечь потухшую папиросу. Руки его дрожали.

— Это все Мускул.

И, видя, что капитан ждет продолжения, заговорил:

— Когда подпили, Степан ни с того ни с сего стал болтать, что скоро на «Волге» разъезжать будет. «Что, очередь подходит?» — это Клюв его подначивает. А Степан пьяный шебутной. «Я, — говорит, — и без очереди возьму!» — «А деньги где, в чулке, поди?» — это уже Мускул подзуживает. Степа духарится: «Не твое, мол, «гортоп», дело! Как ты, копейки на пиво не считаю!» Мускул проглотил, только хихикнул: «Во дает!» А тут последнюю бутылку разлили. Вроде бы надо еще сбегать, пока не поздно. Я «рябчик» вынул, Витька тоже. Степа чего-то замешкался. Мускул к нему: «Ты, мильенщик, чего жмешься?» Степан возьми да фигу ему под нос сунь. Тот его по руке. Степан поорал, попетушился, да все на него насели, успокоили, уговорили. Вытащил он откуда-то червонец, бросил на стол. Мускул сразу его подхватил, в магазин побежал.

— Разве еще торговали водкой?

— Мускулу без разницы. Он да не принесет! Приволок все, что надо. Ну и все, что я знаю. Потому как едва успел я еще сотку принять, как моя Дашка прирулила. И понесла на нас. Клюв с Витькой сразу слиняли, а Мускул хорохорится: что, мол, за начальство такое! Нечего, мол, тут командовать. Но моя баба тоже не из пугливых, видала она всяких, такое ему сказанула, что он сразу отвял. А меня домой увела. А утром слышу, беда со Степаном…

— Вас жена увела, гости разошлись, Васильев один остался. А вернуться никто не мог? Водка-то, как я понял, оставалась еще?

— То-то и оно. Вернулся кто или нет — не знаю, но водка точно оставалась. Мускул одну-то бутылку в угол поставил, распечатать еще не успели. И Степан еще не спал, хоть и тяжелый уже был. Ну он все равно бы о ней вспомнил… Свет у него еще горел, когда мы к своему дому подходили.

Так. Никакой водки в доме покойного обнаружено не было. Значит, кем-то она была выпита или унесена. Выходит, кто-то вернулся. А Игнат Тихонович, похоже, действительно ничего не знает. Про билет он, надо думать, не в курсе. Ничего такого, что могло бы заинтересовать органы правопорядка, в его поступках нет.

Незадачливый компаньон Ники проснулся ближе к вечеру. Он с трудом сообразил, где находится. Но тут появился хозяин номера. Он мурлыкал что-то себе под нос и, судя по всему, занимался хозяйственными делами. Заметив, что гость проснулся, приветствовал его радостным восклицанием:

— Бах! Однако проснулся? Это хорошо.

— А где все? — сильно севшим голосом осведомился бородатый.

Хозяин либо не расслышал вопроса, либо не счел его достойным внимания. Он рассказывал:

— Есть люди, выпьют, голова болит. Я сколько хочешь выпью — не болит. А чему болеть? Это же кост! — И рассмеялся резким гортанным смехом.

Он был сейчас без своей устрашающих размеров кепки. Это обстоятельство давало ему возможность со смаком постучать себя по темени костяшками пальцев и повторять с видимым удовольствием: «Это же кост!» Сдвинув прилипшие ко лбу волосы, еще несколько раз повторял полюбившееся выражение, заливаясь смехом.

Смеялся он, однако, один. Парень ничего забавного в изображаемой ситуации не усматривал. Кроме того, его интересовало совсем другое.

— Где Ника, где Ашот?

— Не знаю, — равнодушно произнес хозяин. — Где твои друзья, мне неизвестно. Они не сказали, куда пошли. Хочешь пить?

И он снова извлек из-под кровати неистощимую кислородную подушку. Спустя полчаса они снова вели приятные разговоры. Многократно повторенный анекдот возымел, наконец, действие. Оба «соподушника» долго смеялись. Хозяин щедро подливал, гость пил и хвалил, хвалил и пил. Бурдюк-подушка дна не имела. По мере чередования полных стаканов с пустыми, новоявленные приятели все меньше слушали друг друга. Брататься им надоело, потом молодому бородачу снова захотелось подремать.

Сколько продолжался этот второй сон, сказать трудно. Но даже самое отличное вино не может без остатка всасываться в кровь. Так или иначе, бородач завозился на кровати, где он спал одетым, и хотел было встать, но услышал голос как будто даже знакомый:

— Этот все еще дрыхнет?

Презрительные интонации звучали в этом вопросе. В ответ послышалось сопение. Бородач лежал, повернувшись к стене, говоривших он не мог видеть, но понял, что сопение принадлежит владельцу резинового резервуара. На всякий случай он сделал вид, что спит и очень крепко. Тем более, что в говорившем узнал, наконец, Мишу, общаться с которым не было никакого желания. Кроме того, прикинувшись спящим, парень рассчитывал узнать, где Ника.

Миша, однако, был занят своими проблемами.

— Позови Гамида, — приказал он отрывисто.

Хлопнула дверь. Миша двигался по номеру: вероятно, собирал вещи.

Снова хлопнула дверь. Кто-то вошел. И не один — это можно было понять по разговору. Речь хозяина сопровождалась характерным покряхтыванием и подкашливанием. После вопроса Миши: «Ну что, узнал?» кто-то заговорил голосом резким и высоким, с сильным акцентом. «Узнал. У него дядя живет в Черкесске. Овчинников фамилия. Звать Яков Прокофьич. Подходящий дядя. Бывал у «хозяина», срок мотал. Опыт имеет в таких делах». Миша грязно выругался. «Значит… — произнес он и замолчал, видимо, что-то обдумывая. Потом опять заговорил, не скрывая злости: — Этот зяблик, этот воробышек себя возомнил крупной птицей. Придется его разочаровать. Убедить его, что никакой он не коршун, а всего-навсего пичужка, птенчик желторотый. Я ему повыдергаю перышки, а заодно и лапки. А надо будет, и голову оторву. Я им сам займусь, сейчас лечу в те края. А тебе придется за твоим приятелем Ашотом последить. Он, похоже, втюрился в эту дурочку. И если она ему пожалуется, что я ее чуть-чуть пощипал, ему может не понравиться. Он горячий джигит, как бы не кинулся меня разыскивать. Кроме того, я намекнул ему, что могу устроить встречу с Рамо. Черт! Это можно сделать разве только на том свете… Не исключено, что так и придется. В зависимости от того, как он себя поведет… Ты меня понял? У тебя с ним свои счеты. Вот и разбирайтесь. Где меня найти — знаешь. Иди!

Закончив сборы, Миша дал напутствие и хозяину номера:

— Ты тоже сматывайся. И скорее. И этого выпроводи.

Парень понял, что последняя фраза относится к нему, и с облегчением почувствовал, что дверь закрылась. Чуть выждав, он поднялся.

Его «воскресение» встретил возглас:

— А, проснулся! Пить будешь? Вино есть…

Как и надеялся Евсеев, Королев установил фамилию племянницы Васильева. И едва отчет о командировке младшего лейтенанта оказался у него на столе, он набрал номер телефона магазина по улице Менделеева.

— Мне Веру Раскатову, пожалуйста!

Слова «пожалуйста» оказалось недостаточно для той, что сняла трубку. Была ли она не в духе, или слишком занята, но в ответ Евсеев услышал раздраженное:

— Только мне и делов, звать подружек для кавалеров!

Капитан не успел даже объяснить, что он по делу, а трубка уже зачастила короткими гудками.

«А зачем, собственно, звонить? Не позвала лишь потому, что не захотела, значит, девушка там. Надо ехать. Все равно по телефону разговора не получится. Тем более, надо посмотреть на Веруньку со стороны, попробовать определить, что она из себя представляет».

Магазин — не самообслуживания. Стало быть, можно ходить сколько заблагорассудится, не обращая на себя внимания. Самому понаблюдать за Верунькой.