Поиск-85: Приключения. Фантастика - Страница 18

Корольков пожал плечами и обиженно засопел.

— Не огорчайтесь, мой друг, — заметил Илья Семенович. — Несмотря на то, что вы работаете на нас, вы все же не профессионал.

Струнин положил депешу на стол и глянул на комиссара. Тот стоял перед большой картой области и сосредоточенно о чем-то размышлял. Во всей фигуре чувствовалась усталость.

«Комиссару, конечно, нелегко, — подумал Струнин. — Эшелоны с эвакуированными все еще прибывают. Эвакоприемные пункты переполнены. Безусловно, среди тысяч лишившихся хлеба и крова людей растворились замаскированные агенты врага. И обнаружить их, обезвредить очень и очень непросто…»

— Могу тебе еще кое-что сообщить по секрету, — не оборачиваясь, сказал Иван Васильевич. — Радомского, как знающего немецкий, у нас отзывают. Приказано в десятидневный срок отправить в Москву, а уж оттуда — по назначению. На большой риск пойдет человек…

В дверь кабинета заглянул адъютант и сообщил:

— Вас Москва вызывает, товарищ комиссар.

Гоняев разрешил Струнину идти, поднял трубку и узнал приглушенный расстоянием знакомый голос комиссара второго ранга Болотникова из Главного управления.

— Здравствуй, Иван Васильевич. Как дела в области?

Гоняев коротко доложил.

— Что-то вы, по-моему, с Нижнеуральском долго возитесь. Доказательства для трибунала собираете? — заявил Болотников, и тон, каким это было сказано, не понравился Ивану Васильевичу.

— Товарищ комиссар госбезопасности второго ранга, я не первый год в органах и действую так, как считаю нужным. Дело близится к завершению.

— Да ты не кипятись, — примирительно бросил Болотников. — Сам понимаешь, какая на фронте обстановка.

— Понял, — хмуро буркнул Гоняев. — Принимаю меры.

— Тогда у меня все. Будь здоров, Иван Васильевич.

Гоняев опустил трубку и несколько минут находился в раздумье. Надо быть очень осторожным, чтобы не обрушить меч на невинную голову. Но главное — не упустить тех, кто работает на врага.

В зашифрованной записке, полученной Корольковым от Ильи Семеновича, говорилось:

Поезд остановился на четвертом пути. Мылов, сделав вид, что уснул, выждал, пока вагон опустеет, и только потом спрыгнул. На перроне было немного людей. Какой-то мужик предложил Виктору сменять на горсть махры протертые до дыр детские валенки.

— Некурящий, — буркнул Мылов и зашагал в сторону перекидного моста, быстро взбежал по деревянным ступенькам и затопал по прогибающемуся настилу. Отсюда, с моста, была видна панорама огромного, в сотнях заводских труб, города, и он, окутанный темно-сизой дымкой, был величественно суров, как сознающий свою мощь богатырь.

В полдень Струнину позвонил с вокзала Дымов и доложил:

— «Гость» получил багаж, купил билет до Нижнеуральска на томский поезд и отбыл по расписанию в одиннадцать тридцать две.

— Все идет по плану, — ответил капитан. — Будем ждать сообщений из Нижнеуральска. Мы их предупредим.

Полуторка на прощание обдала выхлопными газами и, трясясь на ухабах проселка, покатила в сторону колхоза. Мылов откашлялся, подхватил чемодан и юркнул в лес. Дома такой груз хранить было опасно.

Мылов извлек из кармана связку ключей и стал подбирать ключ. Открыв чемодан, осторожно освободил от крепления крышку второго дна и потянул на себя. Та легко снялась, и Виктор увидел забитые непонятными коробками и длинными ампулами ячейки с зажимами. Разобравшись в найденной инструкции, Мылов часть коробок и ампул завернул в тряпку, обвязал бечевкой и аккуратно положил сверток в авоську. Затем забросал чемодан валежником и отметил место. Солнце садилось.

Прислонив к сосне мотоцикл, Вотинцев с напарником стояли на лесной опушке и раздумывали, что предпринять дальше.

— В массив за ним не полезешь, может засечь, — огорченно произнес оперативник, но Сергей жестом остановил его.

— Изобразим хлебнувшего самогону механизатора, — сказал Вотинцев, оседлывая «козла». — Заеду в лес, будто на свидание…

Он дал газ и, затянув песню, покатил по тропинке, осторожно поглядывая в сторону леса.

Мылов появился из-за деревьев неожиданно и поднял руку. В другой он держал сверток.

— Чего надо? — с недовольством спросил Сергей, затормозив и встав ногами на землю.

— Подвези, друг, до города, — попросил Мылов. — Ногу стер.

— Хе, — пьяненько усмехнулся лейтенант. — А ОРУД? Не видишь — я малость выпимши.

— Какая сейчас милиция?! Не мирное время, — махнул рукой Виктор. — Подвези. Я заплачу. Тридцатку.

Вотинцев взял протянутую купюру и спрятал в карман.

— А что? За эту красненькую мне бабка Серафима еще стакашек плеснет. Садись, паря, не томи лошадей.

Мылов с готовностью забрался на седло и ухватился за Сергея свободной рукой.

— Ты только не ори громко, — посоветовал он. — Мало ли что…

— Душа песни просит, — возмутился Вотинцев и, отпустив сцепление, допел куплет: — «У него колеса сзади и ужасно тихий ход».

Мотоцикл зигзагами вырулил на проселок, и Вотинцев, едва сдерживая улыбку, повел его по направлению к городу.

На следующий день Мылов позвонил Борису Самойловичу на работу и сообщил, что все в ажуре. Корольков, подумав, назначил ему встречу в саду имени Павлика Морозова. Надо было обсудить кое-какие детали.

Когда из фотолаборатории принесли еще мокрые снимки встречи Мылова с неизвестным гражданином в детском парке, Иван Мигунов, сосредоточенно проглядев их, произнес:

— По-моему, я этого красавца где-то видел… И совсем недавно. Представительный такой из себя, импозантный.

— Давай напрягись, — попросил Сергей. — Может оказаться весьма полезным.

— Точно! Он работает в отделе снабжения металлургического комбината, — наконец вспомнил лейтенант.

— Молодец! — сказал Вотинцев, радостно хлопнув Ивана по плечу. — Очень возможно, что это и есть второе звено нашей цепочки. Надо срочно предъявить фото Деминой. Может, он и есть неуловимый лже-Тихонов.

Но, увы, Тоня, очень внимательно рассмотрев фотографии, заявила, что этого человека она «никогда в глаза не видела».

Вернувшись в свою палату после прогулки, Вадим Тулин едва не пошатнулся от спертого воздуха. Хотя стояло лето и медперсонал строго следил за тем, чтобы вентиляционные фрамуги всегда были открыты, в палатах, рассчитанных на десять человек, располагали тридцать; свежего воздуха, конечно, не хватало. Сдерживая тошноту, Вадим сбросил одежду и улегся на узенькую больничную кровать. Рука уже перестала болеть. Мысли постоянно возвращались к событиям вчерашнего дня.

Его вызвали на первичное освидетельствование. Пожилой капитан медицинской службы, с закатанными до локтей рукавами, заглянув в личное дело, бросил на Вадима любопытный взгляд.

— Значит, партизанил? — одобрительно поинтересовался он.

— Так точно, товарищ военврач. Довелось, — без энтузиазма кивнул Тулин.

— Скромничаешь?! — похвалил капитан. — Люблю таких…