Поймай неуловимый ветер - Страница 3

– Понятно.

– Слушай, а правда у мэра Сергеевска хрен всего шесть сантиметров? Что у вас в Москве по этому поводу говорят?

Сергей усмехнулся. Содержание знаменитой записки стало достоянием российского народа – неизвестно как, но московские газеты получили текст и многие, падкие на дешевые сенсации, выпустили пространные статьи о политическом кризисе на Дальнем Востоке, приводя горе-мэра Сергеевска тому доказательством.

– Опять же, не понятно, шесть сантиметров – в спокойном состоянии или уже в стоячем, – управляя машиной, рассуждал Арахов с серьёзным видом. Он повернул к Сергею хитрую физиономию. – Как думаешь?

– Не знаю.

– Да, такому мэром уже не быть. Ну, сам посуди, кому приятно – живёшь в городе, а у мэра прыщик… Не серьёзно. О, приехали.

«Приора» завернула к панельной девятиэтажке.

– Живу я посередине – на пятом этаже. Пойдём пешком.

Сергей, задрав голову, посмотрел на балконы пятого этажа. На одном из балконов, заполненном всякой дрянью, болтались на верёвке звезднополосатые трусы огромного размера. Ухмыльнувшись, Сергей поправил шапочку.

– А что пешком? Лифты не работают?

– Лифт работает, – Арахов пиликнул сигнализацией, отойдя на пару шагов от машины, попиликал ещё, успокоился. – Вдруг свет отключат. Застрянем. А я жутко боюсь в тёмном лифте сидеть…Один раз было со мной такое приключение, теперь хожу пешком.

– Понятно.

Стали неспешно подниматься наверх. Стены были исписаны ругательствами и похабными стишками, кое-где попадались «фрески». Кивнув на один из рисунков из «Кама-сутры», Арахов спросил:

– Баб дерёшь в командировках?

– Это моя первая командировка из Москвы.

– Ясно. А я думал, ты, правда, суперагент, крым и рым прошёл, эдакий бэтмен и супербой.

– В Крыму не был.

– Ха-ха. Это присказка такая. Поговорка. Понимаешь? Поговорка – знаешь, что такое?

Сергей усмехнулся, дёрнул головой – достался ему в напарники балабол.

– А я деру. Приезжаю в город и, первым делом, к бабам. Батон у меня неутомимый. Везде баб драл – в Хабаровске, в Находке, в Благовещенске. Даже в Еврейской Автономной области. Знаешь, там кого драл? Еврейку? Не. – Арахов, веселясь, ждал реакции Сергея. –Ха-ха. Кореянку. Маленькую такую, совсем малюсенькую.

– Несовершеннолетнюю?

– Трудно ты воспринимаешь русскую речь. Маленькая, значит, росток у неё вот такой – метр сорок. Представляешь, пихаю ей в рот – мой батон ей не влезает. Пасть у неё маленькая… Намаялся я с ней.

Поднялись на площадку пятого этажа. Арахов направился к обитой деревянными дощечками двери, скурпулёзно отмыкал четыре замка.

– Здесь я живу. Сейчас пожрём.

– Не беспокойся, я не очень голоден, – Сергей старался быть в рамках приличия, хотя уже понял – Арахов мужик простой, с ним чем естественнее себя будешь вести, тем лучше.

– Дак я голоден. Ужасно, – Арахов отомкнул последний замок, и толкнул дверь. – Как говорил Карлсон в мультфильме: «Ну, и ты тоже проходи».

Сергей оказался в просторной прихожей, бросил сумку с вещами на тумбочку. Арахова видно не было, но за дверью туалета кряхтел знакомый голос:

– Ты проходи, Серёга, раздевайся. Можешь воду в ванную пустить. А у меня живот прихватило.

Снова ухмыльнувшись, Сергей заглянул в большое настенное зеркало, пригладил волосы. Итак, у него ответственная работа в этом живописном куске страны, и он её сделает на «пять с плюсом».

Зал в квартире Арахова напоминал комнату для хлама – по всему полу, на письменном столе, на раздвинутом диване, валялись выстиранные носки чёрного цвета. В кресле и за креслом громоздились стопки старых книг. Побелённые стены украшали множество рамок, где под стеклом на блестящем фоне, крепились мумии жуков, пауков и каких-то совсем неизвестных Сергею насекомых. На полу у стены, напротив дивана, стоял плазменный телевизор 106 диагональ, рядом проигрыватель дисков с пятью колонками – домашний кинотеатр, и картонная коробка, набитая дисками с порнографией. На столе стоял раскрытый ноутбук.

Сергей, перебрав пальцами диски, ухмыльнулся. Да, Арахов, действительно, прост – весь на виду, живёт без головной боли о ближайшем будущем, любит секс и насекомых.

В зал вошёл Арахов с полотенцем на голове – тёр мокрые волосы.

– Присматриваешься? Диски – старьё. Теперь вся новая порнуха из интернета. Я плазму к ноутбуку через VGA подцепил и, по большому экрану, со всему подробностями… Порно смотришь?

Хмыкнув, Сергей пожал плечом.

– А я, когда нет командировок, переодически просматриваю новые ролики, коротаю вечера у телевизора за рукоблудием.

– Ого. Ты открыто говоришь всем, что занимаешься онанизмом?

– Я же свой дрочу, не чужие. Ха-ха. Люди понимают. Мыться будешь?

– Ты говорил – поедем в порт.

– Ладно, супер, будем придерживаться твоих планов. Пожрём?

– Хорошо.

Кухня у Арахова находилась в куда более пристойном состоянии – пол, выложенный крупноформатным кафелем, натёрт до блеска, обеденный стол чистый, в аккуратной плетеной хлебнице ломтики ржаного хлеба. Двухметровый холодильник «Самсунг» стального цвета, совсем новый.

Разделочные столы и навесные шкафчики, явно кустарного производства, обклееные плёнкой под дерево, чистые. Оригинальной формы электрочайник с подсветкой, чёрная микроволновка с грилем, такая же чёрная машина для приготовления кофе. Ещё кулер с бутылём привозной отфильтрованной воды.

– Приятно у тебя, – сказал Сергей, усаживаясь на табуретку у стола.

– Ну, дак, – согласился Арахов, нырнул в холодильник, извлёк три упаковки китайских пельменей. – У нас сегодня пельмени «Великая Стена». Ел такие?

– Чем от русских пельменей отличаются?

– Как чем? Змеиный фарш.

Арахов всыпал пельмени в стеклянную кастрюлю, добавил немного воды.

– Через пять минут будет прекрасное варево! Микроволновка – незаменивая вещь на кухне, особенно для холостяка. Всё быстро и вкусно.

– Правда, змеиный фарш?

– Чистая свинина. Ли, ты доверчив, как ребёнок. Даже славяне любят обувать простаков на всю катушку, не говоря уже о твоих собратьях азиатах.

Через пять минут уже ели, обжигаясь горячим бульоном, сдобренным чёрным молотым перцем и уксусом.

– Русские – европейцы? – спросил Сергей.

Арахов пережевывал пищу с явным удовольствием. Смакуя, поливал ломтики ржаного хлеба шашлычным кетчупом, и заедал ими варево. Вздохнув, он немного отодвинулся от стола.

– А кто? Думаешь, такие же, как вы?

– Блок писал: «Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными глазами».

– Насчёт жадных глаз – это точно. Знаешь, Серёга, мне насрать, кто русские – европейцы или азиаты, сам я хохол.

Придвинув тарелку, он снова принялся за пельмени.

Сергей наелся.

– Лёня, любовницу Лакрионова звали Ольга? Кто она?

– Баба.

– Где подцепил её мэр Сергеевска? Почему её допустил к себе дракон?

– О, друг, твой интерес мне понятен. Ты не думай, что Лёнчик Арахов тупой боров, которому только бы позубоскалить… Видишь, чёрную папочку на подоконнике? Возьми её.

Сергей взял папку. Открыл. На него смотрела очень красивая азиатская девушка. Фотография была чёрно-белая, выполненная в ателье – художественное фото. За фотографией следовала официальная биография Лан Джи Су, которую в народе звали русским именем Ольга. Двадцать три года, вьетнамка. Работала переводчиком в городской администрации города Сергеевска. Гражданка России. Отец – Хэн Хан, гражданин России с девяносто пятого года, владелец сети вьетнамских ресторанов «Вьет-Тао».

– Хэн Хан? – отвлекся от бумаг Сергей.

– Да, она дочь главаря вьетнамской мафии…

– Что она делала в мэрии?

– Работала переводчиком. Дети за родителей не отвечают. Ведь так? – Арахов хитро прищурился.

– Но ведь… вьетнамцы могли влиять на Лакрионова.

– Вот, вот, капни наше дерьмо – пусть в Москве за головы возьмутся. Тут давно все влияют – и вьетнамцы, и японцы, и корейцы. И, особенно, друзья из Поднебесной!