Похождения штандартенфюрера СС фон Штирлица после войны - Страница 1

Андрей ЩЕРБАКОВ и Алексей ПЕТРОВСКИЙ

ПОХОЖДЕНИЯ ШТАНДАРТЕНФЮРЕРА СС ФОН ШТИРЛИЦА ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Эпиграф:

Штирлиц - это не фамилия.

Штирлиц - это призвание.

ПРОЛОГ

На улице стояла жара и рота военнопленных. Товарищ Сталин отвернулся от окна и спросил:

- Так товарищ Жюков, вас все еще не убили?

- Нет, товарищ Сталин. - скорбно ответил Жуков. - Тогда дайте закурить.

Жуков достал из кармана портсигар, подумал, давать или не давать, и протянул главнокомандующему последнюю папиросу. Товарищ Сталин покрошил папиросу в трубку, задумчиво закурил от протянутой спички и некоторое время молча посапывал трубкой с очень противным звуком.

Через десять минут он спросил:

- А как там чувствует себя этот ... Штирлиц, то есть товарищ Исаев?

- Ему, наверное, трудно, - неопределенно ответил Жуков. - Это харашо, сказал вождь, потирая руки. - У меня для нэго есть новое задание.

- Он просился в отпуск, - печально ответил Жуков. - Товарищ Жюков, сказал Сталин. - Если вождь сказал задание, значит - задание. И вообще, товарищ Жюков, кто у нас вождь - я или вы? Так что идите и па-адумайте.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Германия, май 1945 года, Берлин. Немецкие части бежали из Берлина в разные стороны. Даже Гитлеру было ясно, что война проиграна.

Штирлиц торжествовал и ел тушенку большими банками.

В Рейхсканцелярии уничтожали секретные архивы. Гитлер, страдая и качаясь от принятого шнапса, шел по коридору и заглядывал в двери. Офицеры, в стельку пьяные, горлопанили русские народные песни и не обращали никакого внимания на Фюрера, даже не предлагали выпить за партию. Уже совсем обессиленный мощными звуками "дубинушки", сопровождаемыми покачиванием рояля, Фюрер заглянул к Штирлицу.

Отрываясь от завязывания шнурков, Штирлиц вскочил и, выбрасывая руку вперед вместе со шнурками, выкрикнул:

- Хайль Гитлер!

Гитлер покосился на наколку на руке Штирлица, изображавшую репродукцию с плаката "Родина-мать зовет!", и сказал:

- Максимыч, ну хоть ты не подкалывай, - и вышел из кабинета.

***

В своем роскошном кабинете Мюллер собирал чемоданы и отдирал от стен различные непристойные картинки, изображающие различных красоток и любимого Фюрера на всяких торжественных мероприятиях. Картинки приклеились на редкость крепко и не отдирались.

- Мюллер, а куда это вы собрались? - спросил вошедший Штирлиц.

- В Бразилию; чертовски надоел холодный германский климат, - сказал Мюллер, засовывая в чемодан совок, детскую панамку и шмайссер.

- Значит, вот как? - Штирлиц недоверчиво достал кастет и взвесил его на руке. Мюллер заволновался.

- Штирлиц, езжай со мной, а? - примирительно предложил он.

Штирлиц убрал кастет и достал другой, побольше, с надписью "дорогому товарищу Штирлицу от друзей по невидимому фронту...".

- Знаешь, Мюллер, давай поедем в твою Бразилию и возьмем с собой Шелленберга и ... и Бормана, а то без него скучно.

- Скучно!? - Мюллер поморщился и потер большую красивую шишку на затылке. Несмотря на разруху, кирпичи у Бормана водились, и в большом количестве. К тому же Борман был профессионалом.

- А как Германия отнесется к тому, что Штирлиц покинет ее в самый ответственный момент? - патриотически заметил Штирлиц.

- Ну, - задумчиво сказал Мюллер, - можно поехать под чьим-нибудь именем ... Ну, там, ...

- Нужно мне чужое имя, - обиделся Штирлиц, доставая кастет. - Мне и своих хватает.

Мюллер задумался.

Штирлиц убрал кастет и, достав банку американской тушенки, озлоблено воткнул консервный нож в изображение какого-то президента на крышке банки. Президент обреченно скорчился. Мюллер покосился на нож и взглянул на свирепое рязанское лицо Штирлица, и все мысли о сказочных пейзажах Бразилии превратились в кошмар. Не смотря на дружеские отношения, Штирлица брать с собою не хотелось. Штирлиц мог напакостить хуже, чем Борман - это знали все в рейхе. Тем не менее Мюллер понимал, что Штирлица придется брать с собой, иначе он поплелся бы за Мюллером пешком. Мюллер вытащил панамку из чемодана и сказал:

- Знаешь, Штирлиц, ты поедешь в чемодане.

Штирлиц оскалил зубы в усмешке и достал третий кастет, самый большой со следами крупного хищного зверя на поверхности.

- Друг детства, а может, ты меня еще в кошелек засунешь?

Сам в чемодан полезешь.

- Вообще-то, офицеры рейха не ездят в кошельках... - сказал Мюллер и надел свою форменную фуражку.

- И советские тоже, - заметил Штирлиц, на что Мюллер загадочно улыбнулся.

Неожиданно с грохотом распахнулась дверь и вбежал озлобленный Фюрер, тряся рукой с зажатым в мышеловке пальцем и злобно сверкая выпученными глазами.

- Обергруппенфюррер, что вы тут делаете? - прокричал с порога Фюрер.

- А мы тут плюшками балуемся, - ехидно сказал Мюллер, пряча под стол бутылку шнапса.

" Никогда спокойно не выпьешь в этой Германии ", - подумал он.

- Господа! - вскричал Фюрер. Увидев Штирлица, он подумал и деликатно добавил: - И товарищи. - Штирлиц, польщенный вниманием со стороны самого Фюрера, скромно достал банку тушенки. - Господа! Берлин пора оставлять. На меня уже начинают обращать внимание на улице и хотят забросать кирпичами. Борман облизнулся. Забросать кирпичами Фюрера было мечтой его темного детства.

- А чего же вы шляетесь по городу, мой Фюрер? - сумрачно пробурчал Штирлиц. Фюрер посмотрел на него осуждающе.

- Но в магазины же я ходить должен! - заявил он. - Вождь должен посещать народные магазины.

- И народные сортиры по десять пфеннингов, - рыгнул Штирлиц себе под нос. Коровы, пошедшие на тушенку, были не высшего качества, если можно судить по отрыжке.

Фюрер слышал хорошо и скромно опустил глазки.

- Но оставить Берлин при такой канонаде будет непростым делом! - заметил Борман, высовываясь из-за двери и поднимая палец. Все прислушались. Канонады не было слышно. Борман засмущался и опустил палец.

- А я во що предлагаю, - поправляя папаху с красной полосой, сказал Геббельс, вместе с Борманом пробравшийся к Мюллеру в кабинет. - У дворе подле этого ... як его? ... Рейхстагу, стоить бочка такая... с колесами ... як ее?

- Цистерна, - услужливо подсказал вездесущий подхалим Шеленберг. - Во-во! - обрадовался Геббельс и продолжил свою мысль. А в ей этот, як его ... ну, горилка така недоперегната ... Закончив свою длинную мысль, Геббельс высморкался в пиджак Бормана и вытер потные ладони об свои красные штанины.

- Коньяк! - восхищенно облизнулся Шеленберг. - Уже пустая, - заметил коварный Штирлиц. - Только литров двести осталось. Но у меня есть очень хорошая идея.

- Яка? - вылупил красные глазки Геббельс, вытирая нос.

- Я хочу подвесить под люк этой цистерны весь коньяк, который остался, а мы будем сидеть внутри.

- Ну, це не гарно ... - мысли о коньяке покинули Геббельса, он поправил папаху и с гиканьем удалился, позванивая шпорами.

- А ванна и телефон там есть? - неожиданно спросил Мюллер, большой любитель комфорта.

- Нет, - ответил Штирлиц. - И фонтана с садом тоже нет. И секретарш тоже, так что партайгеноссе Борман может не ехать.

- А я что? А я ничего, - проснулся от мыслей о коньяке Борман. Все сочли своим долгом похлопать Штирлица по щеке, сказать " Вот такие мальчики спасут Германию " и удалиться собирать вещи.

Штирицу эта процедура не понравилось, так как он очень боялся, что у сотрудников Рейха могут быть грязные руки. Из всех сотрудников Рейхканцелярии мыл руки после посещения ватерклозета один Мюллер.

***

Ранним утром в никому не известном предместье Парижа голодные американские солдаты разбирали завалы. Во дворе полуразрушенного дома они нашли полудохлую корову и цистерну с армянским коньяком. Корова равнодушно смотрела на союзников глупыми зелеными глазами.