Похождения Шерлока Холмса в Сибири - Страница 26

— А почему вы именно вспоминали про Варгузинскую тайгу? И притом называли ее самой страшной? — полюбопытствовал Шерлок Холмс.

— Потому что в ней находится так называемая Варгузинская каторга.

— Да?

— И благодаря ей Варгузинская тайга страшно опасна, — пояснил Венгеров. — Тюрьмы плохи, стража недостаточна, и поэтому побеги совершаются постоянно! А как вы прикажете ловить беглого, раз он ушел в тайгу?

— Трудно?

— Гм… Не то что трудно, а просто немыслимо! Беглый готов ведь на все! В особенности, когда за ним гонятся! Иногда они бегут целыми партиями, сидят месяцами в тайге, ожидая удобного момента для дальнейшего путешествиями тогда горе нашему брату, если он, преследуя их, углубится в тайгу. Засада возможна в каждом овраге, за каждым пнем, в любой заросли! Ну, и пиши пропало! Вот и приходится ждать, когда беглый появится в каком–нибудь населенном пункте.

— Скверно! — поддакнул Холмс.

— Куда как плохо! — воскликнул Венгеров. — По роже каждого каторжника не узнаешь! Их ведь десятки тысяч, ну, значит, и жди, пока он совершит какое–нибудь преступление и этим обнаружит свой след! Выходит глупо: мы не предупреждаем преступлений, а ждем их совершения или, в лучшем случае, покушения на таковое, чтобы обнаружить след.

— Действительно, неостроумно! — улыбнулся Холмс.

— А что прикажете делать? — развел руками Венгеров. — Если бы мы сновали по тайге, то, конечно, переловили бы некоторых, но зато от нас вряд ли бы осталось много в живых.

— А какой путь наиболее излюблен беглыми? — спросил Холмс.

— Вся тайга, — ответил уездный начальник. — Среди каторжан есть такие, которые бегали чуть не по двадцать раз. Эти господа знают тайгу так, как никто из нас, и, конечно, им легко менять маршруты.

— Но в общем они направляются к Байкалу?

— Обязательно! Наиболее трусливые огибают его с южной стороны, но это требует большой, потери времени и сил, поэтому наиболее опытные и храбрые стараются прямо добраться до берега и переправиться через озеро.

— Каким образом? — спросил я.

— Разными способами. Кое–где по берегу живут каторжане, отбывшие срок. Эти зачастую, из боязни за собственную шкуру, покрывают беглых, а где таких нет, там они берут силой.

— То есть?

— Поймают рыбака, пригрозят ему, ну, он и везет их на другой берег.

— Но ведь это же огромный риск! — воскликнул Шерлок Холмс.

— Что делать! — усмехнулся Венгеров.

— Байкал ведь не речка!

— Конечно, не речка! Но каторга привыкла к риску. А побег из тюрьмы? Разве он не рискует попасть под пулю часового? — В это время раздался звонок, извещавший об обеде.

Мы спустились в кают–компанию и заняли места рядом за столом.

За обедом мы говорили мало, а когда вышли после обеда на палубу, то восточный берег был уже совсем близко от нас. Разговаривая, мы не замечали, как летит время, и не успели досыта наговориться, как пароход наш подошел уже совсем близко к берегу. Прошло еще часа два, и мы стали пришвартовываться к пристани.

— Вы где ночуете? — спросил нас Венгеров. — До поезда остается еще часов шесть, и я предложил бы вам посидеть и поспать у моего урядника, у которого я постоянно останавливаюсь, когда приезжаю в эти края. Можно, конечно, сделать это и на станции Мысовой, но там вряд ли будет свободное место. А кстати, я не был здесь уже дней семь и возможно, что мы узнаем про какой–нибудь интересный случай.

Он помолчал и добавил:

— Да и вообще отчего бы вам не познакомиться с нашим диким краем? Предприняли бы для развлечения несколько недалеких экскурсий, посмотрели бы на тайгу… А?

Холмс взглянул на меня и улыбнулся.

— А что вы думаете, дорогой Ватсон? Ведь предложение заманчивое и вряд ли нам удастся найти другой подобный случай!

— Ну, что же! — ответил я. — Вы ведь знаете, что я никогда не отказываюсь от экскурсий, в особенности с вами!

— Значит, по рукам?

— По рукам!

Это решение донельзя обрадовало Венгерова. Лишь только с парохода спустили трап, он побежал на пристань.

Станция Мысовая представляла из себя нечто вроде поселка.

В это время работы по Кругобайкальской дороге были в самом разгаре, и на Мысовой сосредоточивались некоторые мастерские, склады и жило много рабочих и инженеров.

Пройдя в сопровождении носильщиков в конец поселка, мы вошли в небольшой домик, где помещался урядник.

Он был дома и встретил нас на пороге, вытянувшись перед Венгеровым, словно струна.

— Здорово, Карпов! — поздоровался уездный начальник.

— Здравья желаю, вашскобродь! — гаркнул тот.

— Все благополучно?

— Так точно, все благополучно, вашскобродь! Только вот Варнавка бежал!

— Тьфу! — неистово плюнул Венгеров. — Что же ты, дурак, орешь, что все обстоит благополучно?!

Урядник сконфузился.

— Так что я хотел доложить… — начал было он, но Венгеров перебил его, обернувшись к Холмсу:

— Вот–с! Не успел выйти на берег, а сюрприз уже готов!

Он сокрушенно покачал головой и добавил:

— Да еще какой!

— Большая птица? — спросил Холмс.

— Разбойник из разбойников! Это бич всего населения, гроза всей тайги! Он раз девять бегал уже с каторги и каждый раз обозначал свой путь самыми ужасными следами!

— Это интересно! — проговорил Холмс с живостью. — Расскажите мне про него подробнее.

— Эх, если бы вы взялись за него, пока он не успел еще перерезать душ двадцать народу! — вздохнул Венгеров.

Холмс улыбнулся.

— А вот сумейте заинтересовать меня! Быть может, тогда я и задержусь здесь немного, — ответил Холмс. — Я люблю приключения, но люблю их тогда, когда они интересны и есть из–за кого поработать.

— Ну, в таком случае вы останетесь наверняка! Я за это ручаюсь! — весело воскликнул Венгеров. — Карпов, поставь–ка самоварчик.

— Слушаю, вашскобродь! — отозвался урядник.

— Так вы хотите узнать, что за субъект этот Варнавка? Извольте — я расскажу! — заговорил Венгеров. — Сейчас ему лет сорок восемь, а попал он на каторгу двадцати пяти лет. Настоящее его имя и звание: крестьянин тульского уезда Василий Иванович Беркун. Этот субъект с детства отличался своими ужасными инстинктами и на каторгу попал за то, что ни с того ни с сего зарезал своего старого дядю, единственно для того, чтобы посмотреть, как умирают люди под ножом.

— Это было его признание?

— Вообразите — да! Он так и заявил на суде: любопытно, дескать, было посмотреть: как так режут человека.

— Но ведь это больной человек!

— Вероятно, урод! На каторге он пробыл около двух лет и бежал, убив часового, и скрылся с его ружьем. После его побега немедленно начались убийства самого нелепого свойства. Подозревали, что это дело рук Варнавки, но поймать его никак не могли, и он благополучно добрался до своего уезда. Там он вырезал две семьи с целью грабежа и убил девушку, изнасиловав ее в лесу, куда она пошла за грибами. Благодаря последнему убийству на лес сделана была облава и Варнавка был схвачен. Суд присудил его к бессрочной каторге, и нам прислали его обратно.

— И он снова бежал?

— Конечно! Разве его мыслимо удержать? Он бежал через семь месяцев, но на этот раз был пойман скоро. Он питал злобу против одного лесника, живущего недалеко от Иркутска, и, желая прикончить с ним, сам налетел на его пулю и был доставлен к нам тяжело раненным.

— В какое место?

— В левое предплечье навылет. С тех пор он бегал еще семь раз и так наловчился удирать, что совершал несколько побегов буквально через несколько дней после того, как его доставляли на каторгу. Лесника он поклялся уничтожить во что бы то ни стало…

— Но почему его до сих пор не повесили? — удивился Холмс.

— Потому что пока его собираются вешать, а его уж и след простыл.

— Значит, плохо смотрят!

— Помилуйте, как уж лучше? И закован, и в самой надежной камере! Раз сбежал в то время, как его вели к допросу, другой раз в ночь перед тем, как его хотели повесить, ну, одним словом, как ни стереги — не устеречь!