Похождения робота - Страница 23

Вася огладил подбородок с таким видом, что на минуту мне показалось, что у него густая окладистая борода, и вынул из папки следующую бумажку:

— «Объявить т. Гвоздикову В. В., — торжественно декламировал он, — строгий выговор с последним предупреждением»… Ну, тут потехи было, всего не расскажешь. Гуляли мы в парке: я, Юрка и две девочки, ты их не знаешь. Подходим к чертовому колесу, аттракцион такой. Девочки и Юрка захотели в этом колесе покататься, а малый, который этим колесом руководит, ушел куда-то. Ну, мои залезли в колесо: «Давай, Вася, ты с техникой на «ты», запусти-ка!» Я рычаг какой-то нажал — закрутилось, да все быстрее-быстрее, те орут: «Останови!», а я не могу, заело там что-то. Переполоху было! Малый этот прибежал, я его — по шее, обозлился: «Что ж ты, такой-рассякой, в рабочее время разгуливаешь!» Милиция! Протокол! Пришлось мастеру ехать меня выручать, чтобы кран не простаивал пятнадцать суток. Отделался штрафом, вот квитанция тут подколота… В моей коллекции наиболее ценная вещь!

— А теперь как же? В случае чего, уволят?

Вася уставился на меня словно на умалишенного:

— Да ты что? Похоже, с Марса свалился, порядков не знаешь? После последнего предупреждения все начинается в новый круг: простой выговор, строгач, строгач с предупреждением, потом опять — простой выговор и так далее. Вот, пожалуйста, неделю назад: «Т. Гвоздикову В. В. объявить выговор за уход с работы». Это я за портретом Юлиана Семенова к одному артисту ездил, позже нельзя было, у него самолет улетал… Не-ет, ты порядков не знаешь!

…Недавно я опять повстречал Васю Гвоздикова:

— Ну, как твое хобби? Пополняется?

— А ну его к черту! — махнул рукой Вася. — Миллионерам-то хорошо: ни завкома ему, ни трудового коллектива, ни Указа, ни Закона о соцпредприятии, можно эхо собирать. А ты с нашим народом попробуй! Знаешь, что у нас постановили: нарушителям очередь на квартиру и на отпуск отодвигать на конец, лишать премиальных, тринадцатых, выслугу, то-сё. И на металлургическом та же история, везде. Лучше уж марки собирать… Еще лучше — отличиться! Как ты думаешь, а? Медаль заслужить. Не ту, которая в киоске, а настоящую!

То, что произошло с Васей Гвоздиковым на загородной массовке, организованной коллективом цеха, явилось неожиданностью для него самого.

Именно на массовке один из ее участников — предосудительного нрава грузчик Ермолаев, истребив большую часть купленного вскладчину пива, возымел желание полюбоваться видом реки с ее обрывистого берега. Он оступился и упал в речку. Ничем доселе не выдающийся крановщик Вася Гвоздиков, едва успев скинуть пиджак и брюки, как был в трусиках, носках и в ботинках, в рубашке с галстуком, бросился в холодные речные волны и извлек несчастливца на берег.

И хоть дело происходило не на очень уж страшной глубине, так как речушка Ворона значительно уступала в размерах таким прославленным рекам, как Енисей, или, скажем, Миссисипи, и уровень ее воды даже после дождей не поднимался выше пояса среднего купальщика, тем не менее участники массовки встретили этот самоотверженный акт радостными возгласами, аплодисментами и поздравлениями. А одна девушка даже надела на тонкую Васину шею венок из васильков и ромашек.

Вася некоторое время стоял посреди лужайки в носках, мокрой рубашке с галстуком и с венком на шее, но — без штанов, снисходительно принимал восторги зрителей, и постепенно на его лице появилось выражение торжествующего удовлетворения, как у чемпиона, возведенного на пьедестал почета.

Впрочем, сам спасенный почему-то не проявил особой благодарности и даже двусмысленно сказал:

— Теперь ты известный спасатель на водах! Тебе медаль надо выхлопотать — «За спасение утопающих»!

— Это лишнее, — скромно сказал Вася и, подумав, добавил: — На моем месте каждый поступил бы так!

Последовали новые аплодисменты, но Вася, аккуратно сняв венок, удалился в кусты, чтобы обсушиться.

В понедельник он как ни в чем не бывало явился на работу. На его лице по-прежнему было написано торжествующее удовлетворение, но видно было, что Васе не дает покоя какая-то мысль.

Наконец он отправился к председателю цехкома.

Тот как всегда был обуреваем своими профсоюзными заботами и сейчас, надрываясь, кричал в телефон:

— Какой у тебя метраж? Метров сколько? Сделаем! Заявление подавай! На цехком! Метраж укажи! Чтоб был метраж! Без этого нельзя!

Не отрывая одного уха от телефона, другое обратил к Васе:

— Тебе чего?

— Да вот… — начал, глядя в потолок, Вася. — Насчет этого вчерашнего инцидента на реке… На случай, если цехком вздумает чествовать меня… Премию там какую… Или памятный подарок… То я заявляю, что каждый на моем месте…

Предцехкома прокричал в телефон последний раз:

— Метраж должен быть точен, понял? Бывай! — положил трубку и успокоительным жестом выставил ладонь: — Понял! Можешь не беспокоиться, ничего такого не будет! Наш цехком на такую халтуру не пойдет, так что в этом отношении не беспокойся! Конечно, каждый бы сделал. Речка — по колено, чего там.

Вася застенчиво улыбнулся, пожал плечами и пошел отыскивать редактора стенгазеты.

— Насчет вчерашнего случая с Ермолаевым, — сказал он редактору, осуждающе покачав головой. — Интересно: пьяный, а падает в воду… Почитай газеты: сколько их тонет, и все выпившие… Если б не я, неизвестно, что…

— Это ты прав! — сказал редактор, доставая блокнот и что-то в нем отмечая. — Вопрос, так сказать, назрел. Мы долго с ним нянчились, а теперь чаша терпения, как говорится, переполнилась, мы его, так сказать, выставим к позорному столбу. Нельзя проходить мимо, как говорится!

— Да я насчет себя…

— А тебе чего бояться? — удивился редактор. — Ты ж, как говорится, трезвый был — и наоборот — его вытащил?

— Да-да! — с готовностью кивнул Вася. — На моем месте…

— Я и говорю! О тебе мы ни слова!.. А ему покажем!

Потом Васю видели у девушек в машбюро, где он рассказывал вычитанные из газет случаи спасения людей из воды, из огня, из-под колес всевозможного транспорта. Но так как был конец квартала, то девушки с пулеметной скоростью стучали по клавишам машинок и на Васю никто не обращал внимания. Тогда он начал тонко намекать на то, что сам является разносторонним спортсменом и даже скоро должен получить третий разряд по шашкам, но в это время кто-то заглянул в машбюро и крикнул:

— Гвоздиков! Вот он где! Иди скорей, тебя начальник зовет!

— А что? — спросил, приосанившись, Вася.

— Корреспондент у него сидит! Быстро, чтоб на одной ноге.

Вася, выхватив у одной девушки зеркало и расческу, наскоро причесался, передвинул к кадыку уголок своего галстука, который сместился почему-то налево, и, расправив плечи, пошел по коридору.

Дверь кабинета он открыл без стука, небрежно кивнул начальнику цеха и с улыбкой обратился к корреспонденту:

— Здравствуйте… Напрасно вы это, знаете… На моем месте, ей-богу, любой!

Затем он сел перед ним на стул и приготовился отвечать на вопросы, но начальник вмешался, бестактно повысив голос:

— Что это значит — напрасно? Как это вы так рассуждаете? Товарищу корреспонденту нужны технические данные о новом кране и ваши соответствующие соображения. А вас приходится искать по всему цеху… Будьте любезны сейчас же представить!

Вася опять улыбнулся корреспонденту, показывая, что не стоит обращать внимания на невоспитанность некоторых людей, и, кашлянув, произнес:

— Я, товарищ корреспондент, человек скромный. Маленький винтик в системе нашего организма. Данные и соображения я сейчас представлю, если они вам что-то прояснят. Но сначала, если позволите, несколько слов о себе. Моя биография совсем обычная…

— Биографию вы жене своей рассказывайте! — вскипел начальник. — Товарищу корреспонденту нужны цифры, расчеты, ваши прикидки и предложения для общей статьи о новом кране, а не биография! Если вам самому нечем заняться, не отнимайте по крайней мере времени у людей!