Похоть - Страница 3

Одежды ниспадают с женщины и лежат у ее ног, словно мертвые животные. Мужчина все еще в пальто, он стоит с вздыбленным членом, пронзающим складки его одежды и, словно луч света, упирающимся в камень. Колготки и трусики образуют влажное кольцо вокруг домашних туфель женщины, которые она не успела сбросить. Похоже, что привалившее счастье лишило женщину способности сопротивляться, она не в состоянии этого уразуметь. Директор тяжелым лбом уткнулся ей в живот, терзая губами и зубами волосы на лобке. Он всегда в состоянии боевой готовности, и она должна быть к этому готова. Он выпрямляется и пригибает голову жены к своему бутылочному горлышку, чтобы доставить ей смачное удовольствие. Она стреножена, и он ощупывает ее со всех сторон. Он раздвигает ей челюсти своим членом и исчезает в ее глотке. Для полноты ощущений он сильно щиплет ее за ягодицы. Он запрокидывает ей голову с такой силой, что громко трещат шейные позвонки. Он с чмоканьем елозит ртом по ее половым губам, все схвачено и все под контролем, жизнь безмолвно наблюдает за ней из его жадных до зрелища глазниц. Плод все равно созреет. Все получится, когда укладываешь людские привычки стопкой, одна на другую, чтобы дотянуться до самой верхушки и собрать урожай — для одного из нас плод так и останется горьким. Все ограничено запретами, предвестниками вожделения. На маленьком холмике не взойдет слишком обильная растительность, и наши границы простираются не дальше того, что умещается в нас, ведь в наших маленьких и хрупких кровеносных сосудах помещается немногое.

Мужчина в одиночку несется дальше. Женщине тягостно терпеть эту позу и то положение, которое она занимает у него в доме. Она пошатывается, ей приходится шире расставить ноги, он же беззаботно щиплет растительность у нее между бедрами. Мужчина обитает в аду своего каждодневного бытия, однако иногда ему нужно подняться из преисподней и попастись на сочном выгоне. Женщина обороняется лишь для видимости, ей достанется оплеуха, если она посмеет отвергнуть душу мужчины, сияющую ярким светом. Он довольно много выпил. Директора едва не выворачивает наизнанку прямо в дорогую и полную чашу собственного дома, в сумраке которого он со злобой клянет диету, навязываемую ему женой. Она не хочет впустить его. А ведь он чувствует себя таким огромным, словно он — все мужчины вместе взятые. Ему бы немного полегчало, если бы он слегка облегчился прямо здесь, между торшерами, однако ему приходится нести груз за многих из тех, кто растет как трава по берегам реки и не думает о завтрашнем утре, когда придет пора вставать и идти на работу. Его зовут Герман — гордое и властное имя. Стряхнув с женщины туфли, он распластывает ее на столе в гостиной. Любой прохожий может заглянуть в окно и позавидовать тому, сколько красивых вещей прячут богачи от чужих глаз. Она прижата к столу, ее большие груди раскинулись по сторонам, словно теплые коровьи лепешки. Сначала мужчина задирает ногу по нужде только на собственном участке, а потом выходит далеко за ворота и оставляет метку на всех углах. От него не уберечься самым укромным и тенистым закоулкам. Это нормально, как и то, что Эрос еще ни разу не воспламенил тонкие поленья их супружества, такими уж они уродились, но оставаться такими им вовсе не обязательно. Нет, директор все же ответит на объявления о знакомствах, чтобы поменять свой «форд-империал» на новую, более мощную модель. Если бы не страх заразиться недавно объявившейся болезнью, то работа в божественной мастерской его плоти кипела бы, не переставая. И в их доме тоже расклеены плакаты на черной доске объявлений: голосуйте за похоть, за независимого народного избранника. Мощные волны устремляются сквозь время, и мощно волнение страсти мужей неуемных. Манит их даль, но и то, что поближе лежит, им сгодится.Женщина рвется прочь, жаждет вырваться из этих вонючих пут, которыми связаны поленья, томящиеся в ожидании огня на пороге ее лачуги. Женщину похитили у небытия, и каждый день штемпель мужа вновь и вновь подвергает ее гашению. Она погибла. Ее ноги, механически загребающие воздух, он закидывает к себе на плечи. Со стола на пол летят предметы, принадлежащие ребенку, мягко ударяясь о ковер. Муж ее из тех, кто понимает толк в классическом искусстве. Вытянув руку, он нашаривает клавишу стереоустановки. Звучит музыка. Женщине приходится сносить многое. Смертные живы трудом и зарплатой, но ведь без музыки тоже не обойтись, не правда ли? Директор давит на жену всей тяжестью своего тела. Чтобы давить на рабочих, радостно чередующих труд и отдых, достаточно его подписи, на них ему не нужно наваливаться всем телом. Его острый шип никогда не дремлет, свисая головкой с мошонки. В груди его спит память о друзьях, с которыми он когда-то наведывался в бордель. Срывая с себя пальто и пиджак, он сулит жене новое платье. Он борется с опьянением, галстук на шее свился в петлю. Все это я хочу здесь и сейчас заново облечь в слова! Директор врубил стереоустановку на полную мощность, вращается пластинка, и музыка придает директору дополнительное ускорение. Оба его звукоснимателя с растопыренными пальцами рвутся вперед, хватая женщину покрепче. Директор должен явить миру свой член! Его удовольствие будет длиться до тех пор, пока он не достигнет дна и пока бедняки, из которых выцедили любовь, не покинут наезженную колею и не отправятся на биржу труда. Все будет длиться вечно, более того, все будет повторяться снова и снова, так говорят мужчины, когда натягивают поводья, которые когда-то с такой любовью держали в руках их матери. Да, все получится. И вот мужчина входит в свою жену, входит как по маслу, и вновь выходит из нее. Не может быть, чтобы природа допустила ошибку, мы не хотим, чтобы на этом поле росло что-нибудь другое. Он и она образуют единство плоти, и батраки, легко пускающие слезу, когда им отказывают от места, приходят в ярость, когда их жены нежно гладят испуганную забойную скотину. Мужчины любят дружить со смертью, но дело из-за этого стоять не должно. Даже распоследнему бедняку женские руки приносят в дар наслаждение, и с десяти вечера каждый из них увеличивается в размерах. Для директора время роли не играет, на своей фабрике он сам производит время, он пробивает контрольную карточку до тех пор, пока часы не взмолятся о пощаде.

Директор кусает жену в грудь, и она непроизвольно выбрасывает руки перед собой. Это еще сильнее заводит его, он бьет ее по затылку и с силой заламывает ей руки — своих старых неприятельниц. Слуг он тоже не любит. Он вбивает в женщину член. Из динамика несется громкая музыка, и тела несутся вскачь. Жена директора слегка сорвалась с резьбы, поэтому так трудно вставить лампочку в ее патрон. Муж — словно дремлющий пес, которого не стоило будить и отрывать от друзей и партнеров. Свое оружие он носит ниже пояса. Сейчас он поспешно выстрелил. Теперь уж не до спортивных достижений. Он целует жену. Он брызжет ей в ухо слова любви вместе со слюной, цветочек алый цвел недолго,не хотите ли поблагодарить его как следует? Только что он плескался и барахтался в ней, и скоро его пальцы вновь извлекут из скрипки прекрасные звуки. Почему она отворачивает голову? У природы для всех нас найдется место! Даже ничтожнейшему из нас, даже самому маленькому члену, хотя на таковой большого спроса нет. Мужчина выплеснул себя в женщину, в один прекрасный день он будет не прочь вновь восстать в полной красе и проделать с ней умопомрачительные штуки прямо в бассейне.

Сохраняя позу пловца, приготовившегося к прыжку, директор сползает с жены, а его ополоски остаются в ней. Скоро над ней снова захлопнется мышеловка домашних хлопот, и она вновь вернется туда, откуда пришла. Солнцу еще далеко до захода. Мужчина исторг из себя свой восторг и теперь, роняя слюну изо рта и слизь с гениталий, отправляется в ванную, чтобы очиститься от дневных трудов.

Местный люд смотрит на них с восхищением, ведь у них там, в округе, совсем мало спортивных девушек. Женщина убаюкивает свои заботы, Герман возлежит на ней в ночном упокоении. Сын их распоряжается другими детьми намного уверенней, чем владеет смычком. Отец занимается производством бумаги — эфемерного товара, который исчезает в пламени его страсти. Лишь пепел остается там, где взор скользит по трудам и свершеньям мужей.Женщина отводит взгляд от стола, который она накрыла, открывает клапан, имеющийся сбоку на платье, и ссыпает туда объедки, оставаясь себе верна. Сегодня семейка в узком семейном кругу пьет сладостный сок воспоминаний, льющийся из проектора. Еду подадут позже, вместе с ребенком, который копается в тарелке. Что бы ему ни говорили, он и ухом не поведет, столь безобразно и своевольно его поведение. Вот уже несколько месяцев он обещает, что станет лучше играть на скрипке, однако отец получает большое удовольствие от оплеух, которые он отвешивает этой юной и милой натуре. Вся наша страна отличается подобной расточительностью, кормясь за счет искусства и моря голодом всех своих верных заимодавцев и добропорядочных граждан, не занесенных в графу «особо ценных».