Похитительница Снов (СИ) - Страница 34

— Почти, — Орфей холодно улыбнулся, и Лунар стало жутко. Ну почему, почему ей обязательно надо лезть на рожон? Почему нельзя держать рот на замке и самой держаться подальше от огня, особенно если тот плюется искрами и вот-вот обожжет?

Чародей взглянул вверх и ухмыльнулся:

— Мы не распыляемся. Новые маги пытаются объять необъятное, хватаясь знания по верхам по всех областях: алхимия, зельетворение, проклятия, некромантия. Хотя нет, управление мертвецами все же больше наш стиль. Мы же выбираем специализацию — одну или две ветви, — и уделяем им все свое внимание. Поэтому мы так хороши.

Лунар промычала себе что-то под нос, не имея никакого желания спорить. Маги, к какой бы Школе не относились, доверия и расположения у нее не вызывали — за редким исключением. Саломея, Леда, может быть еще Лука.

— Ты закончил? — ей не терпелось попасть домой. Особняк на Сливовой улице начинал действовать ей на нервы, как и его хозяин, но отчего-то казалось, что ей еще не давали разрешения уйти.

Орфей скептически оглядел созданный артефакт и цокнул.

— Почти. Знаешь, о чем я думаю?

— О мировом господстве? — Лунар закатила глаза, складывая руки на груди.

Он игриво стрельнул в нее глазами:

— История моей семьи тебе вероятно не известна, но среди многочисленных родственников я могу назвать как минимум двоих, кто пытался установить свою власть над человечеством. Дурная наследственность, сама понимаешь.

В горле встал комок, который Лунар проглотила только с третьей попытки.

— И чем все закончилось?

Чародей хмыкнул, выплетая очередное заклинание. На его лбу проступила вена — напряженная и пульсирующая, и только так можно было сказать, что он тратит невообразимое количество сил, чтобы удерживать магию под контролем. В остальном он был спокоен и сосредоточен, как и раньше.

— Один провел в “живых оковах” два столетия без магии, пока его настоящее тело спало в стеклянном саркофаге на дне Северного Ледовитого океана. Урок дядюшка усвоил. Вторая…скажем так: те, кто стер ее имя из истории, хорошо постарались. Но я думаю о вампирах. Ты с ними знакома?

— Конечно, — буркнула она. — Когда мы впервые встретились, ты отогнал от себя двух кофейных пройдох.

— Нет, — отозвался Орфей со снисходительной усмешкой. — Я не о кофейных вампирах толкую, а о настоящих. Ты с ними знакома?

Лунар пожала плечами:

— Трудно избежать знакомства с нежитью, если ты живешь в Столице. Они повсюду.

Он рассмеялся, утирая выступивший на лбу пот. Под глазами проступили синяки — еще одно свидетельство того, что магия выпивала из него больше сил, чем Орфей хотел показывать.

— Поверь, в провинции их намного больше.

— Ты-то откуда знаешь?

Она не желала этого признавать, но в ее глазах Орфей был мальчиком, что всю свою жизнь провел в Столице, вращаясь среди таких же чистокровных ведьм и чародеев. Саломея упоминала, что его семья — не из простых, и вряд ли они отправляли своего отпрыска в увлекательный тур по захолустьям.

— Не твое дело, — огрызнулся Орфей, и маска игривости слетела с него как шелуха.

И снова этот холодок, будто Лунар, сама того не подозревая, затронула что-то нежное и ранимое, скрытое под толстой броней.

Мигнул свет, и на краткий миг комната погрузилась во тьму. Светились только сапфир и глаза Бурбона, что взирал на них сверху вниз с кухонного шкафа.

Орфей выругался, оглядываясь по сторонам.

— Разрядился что ли? Где же запасной аккумулятор?

Он полез в дальний шкафчик, перебирая кристаллы, павлиньи перья, мотки золотой проволоки и шестеренки. А его спина….

Чернила пропитывали тонкую футболку, и цвет ее из бледно-голубого стал грязно-серым. Густая краска вытекала сквозь поры, все больше и больше, и пятно расползалось.

— Ты в порядке? — севшим голосом спросила Лунар, только усилием воли заставляя себя не двигаться. Волшебные татуировки — это чары разного свойства, которые Старшая Школа наносила на себя. У Саломеи они были, пускай Верховная редко показывала другим свои узоры, у Луки, и даже Леда планировала нанести себе заклинание-другое, когда придет день ее Восхождения.

Но чтобы чернила сами покидали тело хозяина? Нет, о таком Лунар не слышала никогда, и даже не подозревала, что подобное может произойти.

И было в этом пятне что-то чужеродное и леденящее кровь, как плакальщица в черном одеянии, что на свадебном торжестве высматривает следующего клиента.

— Да, — голос Орфея дрогнул, исказился, а спустя минуту все стало как прежде. Пятно выцвело и исчезло, оставив на память едва различимый силуэт на ткани.

— Так вот, вампиры, — он обернулся со сверкающей улыбкой, сжимая в руке запасной аккумуляторный кристалл. — Знала ли ты, что они совершенно не умеют держать язык за клыками?

— Что это за место?

Лунар оглянулась по сторонам. Переулок не мог похвастаться чистотой — у одной стены были как попало свалены гнилые доски, у другой — картонные коробки, размокшие от снега и грязи. На самих стенах неизвестный художник попытался изобразить какого-то своего кумира — то ли Фриду Кало, то ли Фиделя Кастро, — но краска в баллончике закончилась слишком быстро.

С проспекта сюда ветром заносило пригоршни мокрого снега, и Лунар ненадолго порадовалась, что Орфей догадался дать ей теплую одежду, прежде чем вытащить в холодную ночь. Куртка ей была велика — сползала с плеч, болталась как на вешалке, но приятно грела.

— Самый популярный в Столице вампирский бар, — Орфей прислонился к стене, гипнотизируя взглядом глухой тупик, в который упиралась дорога. Там не было ровным счетом ничего интересного — кривая кирпичная кладка, с блеклыми разводами плесени.

— Я никогда здесь не была, — Лунар поежилась. Никакого бара она не наблюдала — только замызганный переулок, да и Орфей всю дорогу вел себя странно — таращился в пустоту, не моргая, и дышал слишком медленно для обычного человека — раз или два в минуту.

— Ну конечно, — Орфей насмешливо фыркнул, — у тебя же нет клыков, да и кровь тебе безразлична. О, мы вовремя!

Раздался душераздирающий скрежет, от которого заныли уши. Втянув голову в плечи, Лунар наблюдала, как каменная кладка преображается — кирпичи перемещались, менялись местами, точно играли в салочки, пока не открылся проход. Слева от черного провала вспыхнула-затрещала неоновая надпись: “Bloody dream”.

Кровавый сон? Она сделал шаг вперед, чтобы разглядеть получше.

Ступени, освещаемые только пламенем свечей, уходили в темноту. Воск, который таял и скатывался вниз, образовывал алые и багровые наросты, и ассоциации с кровью вызывали непреодолимую тошноту.

— Подождем, пока гости разойдутся, — решил Орфей, не двигаясь с места. — Веди себя тихо. Пока ты не шевелишься, они тебя не заметят — слишком пьяны.

Лунар вскинула голову, прислушиваясь — на лестнице кто-то пел — просоленным голосом заправского моряка, сбиваясь с ритма и периодически икая. А потом она вздрогнула, когда к виску прикоснулись чужие губы. Шепот Орфея одновременно и обжигал нежную кожу, и превращал ее жидкую кровь в лед.

— Не только Коса торгует на черном рынке. Есть еще в Столице персонажи, что наживаются на чужих слабостях и страстях.

Лунар хмыкнула, надеясь, что Орфей примет это за согласие. Она сама появлялась на черном рынке два или три раза в месяц, чтобы сбыть с рук ворованные воспоминания. И если говорить словами Орфея, то она тоже наживалась на потребности Древних ощутить что-то новое, что-то иное.

В переулок выполз вампир — темная шатающаяся фигура, едва переставляющая ноги. Орфей фыркнул еле слышно, и Лунар отодвинулась. В горле встал комок, все тело оцепенело от того, как близко он был.

Вывеска снова затрещала, несколько букв погасло.

Кровосос, охая и вздыхая, прошел мимо. Лунар заглянула ему в румяное, полнокровное лицо, свидетельствующее о сытном ужине — невидящие глаза блестели, точно стеклянные шарики, на подбородке запеклась кровь.