Похитители Плоти - Страница 57
У нас не оставалось почти никакой надежды, ловушка уже наверное захлопнулась, я это понимал и не пытался обманывать себя. Я знал эти тропинки и пригорки, каждый сантиметр на них, но их знали и другие, очень многие. А между нами и шоссе № 101, где ходили машины и где были люди из внешнего мира, пролегало почти четыре мили холмов, тропок, открытых пространств и фермерских полей. Сквозь любую облаву мы не просочились бы… Пока я так рассуждал, в городе раздался сигнал пожарной тревоги, очень близко, потому что пожарное депо было всего за два квартала от нас.
В Санта-Мире пользуются вместо сирены звучным пневматическим сигналом, по тембру и тональности он напоминает охотничий рог, но низкие тона в нем короче и быстро переходят в какое-то утробное рычание, оно эхом отдается на много миль вокруг. От бесконечных, однообразных раскатов нигде не было спасения, и я понял, что этот рев может свести нас с ума и заставить бежать бесцельно, наобум.
Я догадывался, что сейчас мужчины уже прыгают в автомобили, скрежещут стартеры, двигатели делают первые обороты, и машины срываются с места, полные людей, которые готовы преследовать и окружать нас. И их становится все больше и больше с каждым раскатом этого глубокого, зловещего, страшного звука. Далеко впереди фермеры бросают работу, чтобы рассеяться по холмам в поисках или ожидании беглецов. Оставалось минут пять, не больше, в течение которых мы еще могли надеяться, что останемся незамеченными.
Выше по стометровому склону холма правее нас подлесок расступался и пролегала открытая поляна, по пояс заросшая пожухлой травой. На этой поляне, как и на других, раскинувшихся впереди, нас легко было заметить всякому, кто взойдет на вершину холма или появится из-за кустарника снизу.
Но идти по тропинке означало лишь выйти на мужчин, которые перережут ее, как и все другие, через несколько минут.
Держа Бекки за руку, я остановился и некоторое время растерянно стоял, пытаясь сделать выбор между двумя равно безнадежными вариантами. Если бы только было темно, нас не ограничивали бы тропинки, площадь поисков расширилась бы, и… Но стоял ясный день, хотя и прикрытый легким туманом, который разрезали широкие полосы солнечного света. До темноты оставалось еще несколько часов.
Я резко повернулся, потащив Бекки по склону в сторону открытой, залитой светом поляны, которая тянулась до самой вершины холма. Нагнувшись, я начал быстро рвать большими пучками траву, ломая хрупкие, стебли и жестом приказывая Бекки делать то же самое. Через минуту каждый из нас держал большую охапку сорняков, похожую на сноп пшеницы.
– Иди вперед, – приказал я Бекки, и она, не споря, направилась в заросли, расталкивая сплошную стену стеблей, за ней тянулась широкая полоса согнутых растений. Я держался чуть позади, двигаясь боком, и свободной рукой расправляя смятые нами стебли. Я шел быстро и со старательностью отчаяния поправлял изувеченные сорняки так, чтобы они снова распрямились. Оглянувшись, я не заметил за нами видимого следа.
Теперь мы находились на середине поляны. Я заставил Бекки лечь и сам распластался рядом с ней. Пук сорняков я разбросал так, чтобы они полностью закрыли нас, потом как мог расправил стебли вокруг и расставил остаток тех, что нарвал, поверху. Они стояли более или менее ровно, хотя некоторые и наклонились.
Как все это выглядело со стороны, я не знал, но, поскольку следов не было видно, я мог только надеяться, что наше убежище не слишком заметно.
Укрытие посреди широкой, открытой поляны, которую можно мгновенно окинуть взглядом, считал я, вряд ли привлечет внимание того, кто будет проходить рядом, охотник, говорил я себе, ждет от дичи, чтобы она убегала, а не пряталась на месте.
Прошло несколько минут, затем совсем близко, как мне показалось, я услышал голос, который что-то произнес. Я не расслышал что, но это было похоже на имя – Эл. Другой голос отозвался: «Ага». Послышался треск в кустарнике, он продолжался какое-то время, потом затих, и я осторожно коснулся руки Бекки и пожал ее.