Поэзия вагантов - Страница 82

Обряд следует представлять себе по аналогии с обычной последовательностью литургического обряда — как смену реплик целебранта (священнослужителя, совершающего литургию) и возгласов хора; только тексты евангелия и апостольского послания читает иподиакон. Начинается литургия «исповеданием», когда целебрант, дабы в чистоте душевной приступить к совершению обряда, исповедуется перед хором; затем («Входная» и т. д.) он подходит к алтарю и приступает к начальной части обряда («литургия оглашенных») (здесь «псалом» начинается пародией текста Пс 83, 5, в «градуале» пародируются Пс 54, 23 и 97, 23, в «аллилуйе» — Пс 99, 1). «Аллилуйя» развилась в католическом богослужении в «секвенцию», песнопение, к XIII в. уже приобретшее твердые строфические формы; секвенция, включенная в римскую рукопись, представляет собой вариант очень популярной пародии на знаменитый гимн богоматери XI в.:

(переводы С. С. Аверинцева)

Заканчивается «литургия оглашенных» чтением евангелия; заключительные строки пародии (в подлиннике — не по-латыни, а по-немецки) соответствуют латинской поговорке «Зане Евангелье гласит: там тот прощен, где кто грешит!»

«Проскомидией», приготовлением «св. даров» для причастия, начинается вторая часть обряда, «литургия верных». Освящение этих «св. даров» (хлеба и вина) сопровождается пением «приступа», завершаемого хором «свят, свят, свят» («хват, хват, хват…»). Далее начинается главная часть литургического обряда, причастие — вкушение освященного хлеба и (для участников «всепьянейшей литургии» в первую очередь) вина; ему предшествует общая молитва «Отче наш» и молитва ко Христу «Агнец божий». Первым причащается целебрант, за ним остальные верующие. Завершается причастие очередной молитвой (в пародии — против мужиков), а затем следует отпущение от обряда и «благодарение господу». Читатель может видеть, с какой тщательностью воспроизведены все эти моменты в тексте «всепьянейшей литургии».

Эпиграф — из проповедей Цезария Гейстербахского, писателя XIII в., автора знаменитой «Книги о чудесах». Цитируется по статье А. Хилки в «Studi Medievali» 2 (1929), p. 417. При словах «бродячие клирики» в подлиннике добавлено: «эбергардинцами именуемые»; по-видимому, «эбергардинцы» — такое же прозвище немецких вагантов, как «голиарды» — французских; так они названы в постановлении майнцского собора 1261 г. Происхождение прозвища неясно (быть может, от архиепископа Эбергарда II, умершего в 1249 г., который мог быть их покровителем?).

Бернард Клервоский (1091–1153), богослов-мистик, крупнейший деятель церкви XII в., рано стал образцом святости и героем легенд; к сюжету Цезариева рассказа ср. притчу из «Римских деяний», 170.

(«Andecavis abbas esse dicitur…» Poetae lat. Carol., IV, p. 591)

Уникальное стихотворение IX в., сохранившееся в Веронской рукописи среди стихов по преимуществу религиозного содержания.

(«Phoebi claro nondum orto iubare…»)

Текст взят из антологии Н. Waddell. Mediaeval Latin lyrics. L. 1962, p. 150.

Латинские стихи с романским припевом (смысл его не совсем ясен, перевод дан приблизительный), записанные на полях ватиканской рукописи X в., юридического содержания. Можно ли считать это стихотворение первым образцом «альбы», песни сторожа, на заре пробуждающего любовников, — вопрос спорный; такое мнение господствовало в XIX в., но теперь считается равно возможным, что это — обычная войсковая песня-побудка, переложенная на латинский язык. В таком случае на звание «первой альбы» в Европе должно притязать неумелое четверостишие, записанное вслед за текстами Боэтия и Амвросия в рукописи XI в. и опубликованное Дронке, стр. 352:

(Второе четверостишие, записанное там же, удовлетворительной расшифровке не поддается). Сторожа здесь нет, песню поет клирик, прощаясь с милой.

(«Vestri tecta nitent luce serena…» Poetae lat. Carol., III, p. 169)

Хартгарий был епископом Люттиха (Льежа) в 840–855 гг.; Седулий Скотт жил при его дворе с 848 г. и прославлял его ученость и щедрость во многочисленных панегирических посланиях. Стих Седулия построен по лучшим учебникам античной метрики, стиль блещет античной ученостью — это общая манера ирландских поэтов времен Каролингского возрождения.

(«Cena Cypriani» Poetae lat. Carol., IV, p. 872)

Это странное произведение, по-видимому, было сложено в IX в. как развлекательное педагогическое пособие, облегчающее ученикам монастырских школ запоминание священной истории; почему оно оказалось приписанным Киприану, известному христианскому писателю-мученику III в., — неизвестно. Имя царя Иоиля взято из ветхозаветной истории, место пира в Кане Галилейской из новозаветной.

При всей примитивности построения, можно только подивиться обилию мнемонического материала, вмещенного в это полупрозаическое-полустихотворное произведение. Так, об Адаме сообщается и то, что он сотворен из глины (строфа 11), что он первый человек на земле (строфа 13), жил в раю (15), впал в грех из-за яблока (14), был изгнан из рая (18); о Каине — его роль убийцы (6, 11, 15), его землепашество (2), божье проклятие ему (3); об Авеле — его пастушество (2, 9, 10, 15), его смерть (18); о Ное автор упоминает голубя (с оливковой ветвью) и ворона у ковчега (4, 11) и его пьянство (6, 13, 15); об Аврааме — встречу с гостями под дубом и заклание тельца (2, 6, 9; «стегно», упоминаемое в 10 — намек на клятву в Быт 24, 2); об Исааке — его жертвоприношение (2, 18), для которого он сам нес дрова (8), его имя, означающее «смех» (13, 15, ср. 22); Ревекка упоминается у колодезя (2, 6, 15); Рахиль — тоже (20). Названы Исав — грубый охотник (9, 15, 16), у которого Иаков купил право первородства за похлебку (7) и за которого выдал себя перед благословляющим Исааком (5, 18, ср. 8); его жены (15) — слепая Лия (11) и Рахиль, укрывшая под седлом похищенных богов своего отца Лавана (2), после чего Иаков заключил договор с Лаваном и отметил его поставленным камнем (2, 5); борьба Иакова с богом (20); похищение Дины, дочери Иакова (15); Иосиф — начальник над хлебным делом у фараона (2, 10, 16), хоть и побывавший в темнице (18); Вениамин — любимый сын Иакова (9), в мешке (2) которого нашли подброшенную золотую чашу (17). Моисей, по Ветхому завету, беседовал с богом на горе (2); у него в руке хвост змеи превращался в посох (10); он вывел евреев из Египта через море (5) от преследования фараона (5, 15), он вместе с женой своей Сефорой ввел в употребление иссоп при праздновании пасхи (6, 14). Иофор — тесть Моисея, благословляющий его (14); Мариам — сестра Ааронова, тимпаном славящая бога (14); Раав — ханаанская блудница, скрывавшая еврейских лазутчиков в льняных снопах (2) и спускавшая им червленую веревку (5); Самсон побеждал львов (9, 11, 16), побивал врагов ослиной челюстью (10) и обрушил на них столбы их же храма (2); Ахан скрыл захваченные им одеяния от Иисуса Навина и был наказан за это (3, 5, 20). Далее выступают царь Саул, которому все люди были по плечи (10), но страдавший тоской (18); Давид, камнем из пращи (20) поразивший надменного Голиафа (11, 15), утешавший Саула игрой на гуслях (14), а потом скрывавшийся от него на холмах (2); Авессалом, мятежный сын Давида, погибший, запутавшись волосами в ветвях дерева (2, 6, 11, 18); Вирсавия, которую Давид полюбил, увидев в купальне (15), и чтобы получить ее, послал на смерть ее мужа Урию (15, 18); Нааман, очистившийся в реке от проказы (1); уже знакомая нам по «Песне о крестовом походе» сарептская вдова, собиравшая дрова (6) для пророка Илии, носившего кожаный пояс (2) и вознесшегося на небо в огненной колеснице (6, 16); пророк Елисей, обижавших которого ребят растерзали медведицы (9); пророк Иезекииль, видевший, как оживали людские кости (10); пророк Иона, плававший по морю в чреве кита (5, 11, 13); пророк Даниил, спасший Сусанну, застигнутую старцами в купальне в саду (2, 5, 18), — при нем в огненной печи остались живы Анания, Азария и Мисаил (6, 14, 15, 18), а сам он уцелел во львином рве (5, 6), куда ему носил по воздуху пищу Аввакум (7, 8); Юдифь, в виссонной одежде (16) пришедшая к Олоферну, отрубившая ему, пьяному (13), голову (10) и завернувшая ее в занавесь (17); Иов, страждущий на гноище (2, 5, 15); Товий, возвративший зрение своему отцу (15), помазав ему глаза желчью (10) рыбы, указанной ему ангелом (8, 11). Из новозаветных персонажей названы мать Иоанна Крестителя Елисавета (10) и отец его, онемевший Захария (10, 18); сам Иоанн, живший пустынником (2, 5, 8), питавшийся медом и акридами (11, 12, 13), голова которого была подана на блюде возликовавшей Иродиаде (10, 14); безумный убийца царь Ирод (6, 15); Мария, мать Спасителя (10), и плотник Иосиф, его земной отец (6, 15): сам Иисус как жертвенный телец за всех людей (16), учитель (15), постник (8), собеседник самаритянки у колодца (2), въехавший в Иерусалим на осле (11), бичом изгнавший торгующих из храма (20), преломивший хлеб на тайной вечере (7), уже на кресте (18) пивший уксус из поднесенной губки (4); низкорослый Закхей, смотревший на него с пальмы (2, 13); апостол Петр над рыбачьей сетью (15), отсекший ухо стражнику (10), трижды отрекшийся до петушьего пения (13, 18) и получивший престол, унаследованный от него папами (2); апостол Иаков Зеведеев над неводом (2, 15); Иуда, казнохранитель апостолов (2), предавший Христа (15) за серебро (5, 6, 11, 21) и выдавший его поцелуем (14); услужающая Марфа (13–15); ее воскрешенный брат Лазарь в погребальной пелене (5); другой Лазарь, нищий из притчи, питавшийся крохами от столов (2, 8); Понтий Пилат, умывающий руки (14) и распоряжающийся о надписи на Христовом кресте (21). Вот лишь немногие из тех библейских лиц и событий, которые должны были узнавать в «Пире Киприана» его читатели. Разумеется, при этом допущена масса натяжек (у Авраама, 3, голубое платье — потому, что при гадании он приносил в жертву голубей, Быт 14, 14), в частности — фантастических этимологизаций (Давид, 5, носит «жильную одежду» потому, что это имя будто бы означает «сильный мышцей») и даже прямых недоразумений (дважды упоминаемый «Молассадон» — по-видимому, Мелусада, жена Лота).