Поэзия страсти - Страница 8

Ирен была поражена. Она даже думала пожаловаться социологу в школе, рассказать учителям, ведь их учили, что родители не имеют права бить детей, это запрещено законом! Но мать отговорила ее. Бедная женщина! Она плакала, целуя дочь, говорила, что ничего не изменится, что если вмешаются еще и полицейские, то семья останется без гроша. Детей заберут органы опеки, и все они попадут в детские дома.

Голос ее дрожал, руки судорожно ласкали трясущегося зареванного ребенка. Пусть все остается по-прежнему. Отец просто очень устает. Не нужно лишний раз дергать его, надо терпеть и молчать. Ангельский характер…

Ирен подчинилась, но не простила. Обида жила в ней, накапливаясь, становясь все сильнее, и только ждала удобного случая, чтобы вырваться наружу. Отец в ее глазах с каждым днем превращался во все более страшное чудовище. Подростковый возраст добавил своих проблем. Дом кипел скандалами, руганью. Не хотелось возвращаться в него, но и уйти было некуда. Единственный свой шанс Ирен лет с четырнадцати видела в замужестве. Закончить школу, уехать с каким-нибудь парнем навсегда из этого ада. Первый кавалер появился уже в шестнадцать. Она забеременела. Отец устроил сцену, кричал, что не станет кормить еще одного сосунка, что с него хватит и если потаскуха не сделает аборт, то может убираться ко всем чертям со своим отродьем. Ирен бросилась за помощью к кавалеру, но тот умыл руки. Обратилась к братьям, но разве кто-то в семье Бонтурон мог перечить отцу? А пойти на улицу без денег, без поддержки кого бы то ни было она не решилась, ибо знала, что как несовершеннолетняя далеко не уйдет. Обязательно вернут родителям. Да и о ребенке стоило подумать: в этом сумасшедшем доме он вырастет неврастеником, а то и вовсе умрет. И снова пришлось подчиниться. Отец все устроил. Ирен не пострадала в смысле репутации. Никто не узнал, история не получила огласки, но родной дом стал темным, невыносимым подземельем.

А потом… Мать не пережила этого последнего скандала. Не вынесла. Она стала чаще болеть и постепенно угасала. С каждым месяцем ей становилось хуже, а к весне врачи поставили конечный диагноз: злокачественная опухоль. Отец во всем обвинял нерадивую дочь, которая довела мать до могилы. Он стал еще более грубым, еще более несдержанным. Придирался к каждой мелочи. В этой атмосфере больная таяла не по дням, а по часам. Врачи удивлялись стремительности развития болезни. И лишь Ирен знала истинную причину этого. Мать задыхалась в удушье вечных распрей. Отец, который, по-видимому, все же любил ее каким-то животным чувством, совсем озверел, а тут еще средний сын, Густав, добавил проблем: влез в долги к каким-то крутым парням. Отец собственноручно избил его в гараже до полусмерти, но деньги заплатил. Мать умерла на следующий день…

После похорон дом превратился уже не в мрачную темницу, а в пыточную камеру. Семнадцатилетняя Ирен не знала что делать. Отец превратился в сущего дьявола, братья… Впрочем, братья всегда считали ее существом низшего порядка. Навалились новые заботы, едва удалось закончить школу. О продолжении образования не шло и речи. Отец вообще считал его лишним, поскольку сам закончил только школу. Его сыновья пошли по той же стезе. Ирен же, напротив, тянулась к книгам, к знаниям, но что она могла сделать? Даже если все бросить, снять квартиру и устроиться на работу, отец все равно найдет. И что тогда? Нет, так нельзя. Нужно срочно найти жениха, уж против природы отец не найдет доводов. Все женятся.

Кстати, братья Ирен не торопились с этим. У каждого из них уже были свои дети, но связывать себя семейными узами они не собирались.

И Ирен предприняла еще одну попытку. Наученная горьким опытом, она на этот раз не забеременела, но в итоге и не достигла желаемого эффекта. О любви уже речи не шло. Черт бы с ней, с любовью! Лишь бы отец отпустил, лишь бы вырваться из этого смрадного, затхлого мирка. Вырваться, чтобы строить свою жизнь иначе — как у других. Ведь она видела нормальные человеческие отношения, Если бы ей вовсе не знать о них, было бы легче. Как говорится, все познается в сравнении. Однако очередная попытка не увенчалась успехом. Парень сбежал, едва познакомившись с папашей. Испугался, Все они в этих кварталах такие: только и умеют, что делать детей да увиливать от ответственности. И Ирен поняла: она искала не там. Нужен человек более высокого уровня, более умный и утонченный.

Судьба, как ей тогда казалось, щедро заплатила за все предыдущие муки. Девушка, которой только-только исполнилось восемнадцать, встретила переводчика. Настоящего парня мечты. Красив, умен, великолепно говорит, одевается со вкусом. Как не влюбиться. И Ирен влюбилась, влюбилась без памяти. Впервые в жизни ее дом, ее проблемы, отец-деспот — все это словно ушло на второй план. Любящий человек готов многое прощать, многое не замечать совсем.

Однако счастье длилось недолго. Прошло три месяца, молодые люди продолжали встречаться.

Но как-то утром Марк заявил, что должен срочно уехать в Нидерланды. Буквально на следующий день. Впрочем, Ирен вполне может отправиться с ним, если хочет. Хотела ли она? Да разве могла она не хотеть? Девушка схватилась за эту возможность как утопающий за край спасательного круга. План прост: забрать из дому вещи и сбежать, не дожидаясь отца. Но вышло иначе. И вот уж тут Марк в глазах Ирен превратился в героя.

Так уж получилось, что отец неожиданно вернулся с работы раньше времени. У него был нюх на все мероприятия, которые дети собирались проворачивать за его спиной. Ему открылась весьма интересная картина: обед не приготовлен, по дому разбросаны вещи, какой-то олух стоит с чемоданом в дверях. Что тут началось!

— Дура! — орал отец. — Куда ты собралась? Да я тебя не пущу! Еще чего удумала! Он же тебя бросит через месяц, и останешься одна. Дура!

Где у тебя глаза!

При всех недостатках отец все-таки неплохо разбирался в людях. Но в тот день Ирен его не послушала. Нидерланды, Амстердам!. Конечно, она сразу сконфузилась и даже засомневалась, стоит ли лезть на рожон. Но это был только страх, который накапливался годами и оказывал почти парализующее действие.

— Что это ты нацепила на себя?! — Отец злобно усмехнулся, окинув взглядом кожаную куртку, которую раньше не видел у дочери. — Он тебе тряпку купил, а ты уж и растаяла. Мать в гроб вогнала, а теперь и мне этого же желаешь!

Никуда не поедешь!

Ирен слушала молча, по щекам ее бежали слезы. Марк пока не вмешивался, и она решила, что все будет так, как в прошлый раз. Вот сейчас он испугается и сбежит. Но тот оказался неробкого десятка. Дождавшись, когда отец выплеснет первый гнев, он молча подошел к девушке, взял ее за руку и повел к выходу:

— Ваша дочь совершеннолетняя. И она сама решает, куда и зачем ей нужно ехать. Вашего совета мы не спрашиваем. Прощайте. — И молодой человек вытолкнул Ирен на улицу, заслонив ее от отца, а потом и сам покинул мрачное жилище.

Потрясенный родитель сообразил что к чему лишь спустя минуту. Молодежь уже сидела в машине.

— Не возвращайся! — заорал он, выбежав за ними и стуча по капоту отъезжающего «рено». Убирайся к чертям и больше не возвращайся! У меня нет больше дочери!

— Прощайте, — сухо и сдержанно повторил Марк, и машина бесшумно заскользила по дороге.

Ирен плакала, но была счастлива. Впервые в жизни кто-то осмелился возразить отцу. Все!

Кончено. Теперь только счастье, только безоблачная идиллия!

Но уже через месяц эта идиллия обернулась новым кошмаром. Сначала все шло отлично.

Марк накупил своей крошке кучу подарков, водил ее по ресторанам. Ирен ждала, когда же он сделает предложение. Вот сегодня. Но проходил день, а заветные слова не срывались с его ласковых губ. Вот сегодня. И опять ничего. Она наконец заговорила первой. Марк очень удивился ее наивности. Свадьба? На кой черт ему жена, ему нужна подружка. На какое-то время. Может, на пару лет. Ирен была ошарашена, просто разбита. Так любви нет и не было? Так, значит, это лишь на время? К сердечным мукам добавился еще и страх за будущее. Куда она пойдет, когда надоест ему? Обратной дороги нет, все мосты сожжены. Найти работу, освоить хоть какую-нибудь профессию. Но ведь она не знала, сколько у нее в запасе времени. А может, Марку уже завтра понравится другая. Ирен попыталась было ходить на курсы по овладению набором текста на компьютере. Но она не знала голландского, а французский наборщик вряд ли кому-то пригодится. Конечно, теперь, через полгода, она уже неплохо общалась, но печатать… К тому же Марк бесился от этого, ему нужна была кукла, которая всегда сидит дома, служит только его прихотям, не имеет собственных желаний. Совершенно никаких.