Поэзия Эвариста Парни - Страница 10
Шлегель отвергает художественную ценность не только "Войны богов", но и вообще всякого сочинения, отрицающего мистику, в особенности - мистику христианскую. Спор идет о том, что благоприятнее для искусства - разум или вера. Решая этот вопрос, Парни (а вместе с ним Вольтер, Бомарше, Дидро, все Просвещение и весь классицизм) и Шлегель оказываются антиподами.
Шатобриан специально о "Войне богов" ничего не написал. Известно, однако, что книгу "Гений христианства" (1802) он создал отчасти из желания опровергнуть идеи Парни. В самом деле, каждая страница этого сочинения кажется направленной против "Войны богов" - недаром оно первоначально должно было называться "О поэтических и нравственных красотах христианской религии и о ее превосходстве над всеми другими культами на земле" ("Des beautes poetiques et morales de la religion chretienne et de sa superiorite sur tous les autres cultes de la terre"). Так формулировал свой замысел Шатобриан в письме к Фонтану 25 октября 1799 года - через полгода после выхода в свет "Войны богов". Фонтан и написал о "Гении христианства" первую статью, извещая публику о появлении этой книги и отмечая ее своевременность - она вышла в то самое время, как первый консул восстановил католический культ во Франции заключив Конкордат с Ватиканом. Шатобриан казался столь же актуален, сколь Парни - архаичен. Он демонстрировал эстетическую и нравственную привлекательность христианства (т. е. католицизма) и отсюда делал вывод о его истинности. Шатобриан рассмотрел одну за другой все проблемы, которых касался Парни, и дал им противоположное толкование. В первой части его книги есть даже почти комическая глава, названная "Анализ девственности в поэтическом Отношении". Здесь говорится о целомудрии Дианы, Минервы, девы Марии; о девственности пчел, улей которых более всего подобен женскому монастырю; о старцах, которым девственность сообщает черты божественности. Части II и III посвящены отношению христианства к искусствам и литературе. В противоположность Парни Шатобриан утверждает, что подлинная поэзия чужда античному и свойственна только христианскому мироощущению.
"Встающее солнце и заходящее солнце, ночь и светило, одушевляющее ее, не могли сообщить грекам и римлянам тех чувств, которые все это возбуждает в нашей душе. Им виделись розовоперстая Аврора, Оры, которые запрягают или распрягают колесницу бога света. Вместо тех лучей света, которые каждое утро напоминают нам о чуде творения, древние видели повсюду лишь однообразное действие оперной машины" (часть II, кн. IV, гл. 1). Языческие боги древности отличаются чрезмерной, чуть ли не смешной определенностью; когда они исчезли, то пустыни и леса наполнились присутствием вездесущего, незримого и бесконечного бога.
Шатобриан был не одинок: почти одновременно с "Гением христианства" появилась книга Пьера-Симона Баланша "О чувстве и его отношениях к литературе и искусствам" ("Du sentiment consideie dans ses rapports avec la litterature et les arts", 1801). в которой католичество рассматривается как самая поэтичная религия, как источник всех возвышенных чувств и мыслей. Неокатолицизм начала XIX века укреплялся, ширился, рос, просветительские идеи Парни казались анахронизмом.
Но Парни не делал уступок. Он оставался верен "партии философов" и самому себе. По не вполне определенным сведениям, Директория купила у него рукопись его "Христианиды" и уничтожила поэму. Но Парни продолжал ее писать - несмотря на Конкордат, на грандиозный успех Шатобриана, на гнев императора. Тиссо в уже не раз цитированной статье приводит две фразы Парни, которые автор "Войны богов" любил повторять и которые отлично характеризуют позицию последнего из просветителей XVIII века, не поступившегося ни одним из своих убеждений и до конца жизни сохранившего преданность идеям Вольтера и революции. Первая из этих фраз гласит: "Будем просвещать народы, мы сделаем их лучше и счастливее; им выгодно стремиться к добру". И вторая: "Писатель должен всегда быть впереди своего века".
Парни оказался прав. Многие из его современников думали, что он отстал от времени, что он и его единомышленники уступили место Шатобриану. На самом же деле именно он, Парни, и был впереди века.