Поездка в Испанию - Страница 27

На лице Винсента появилась холодная улыбка.

— Именно так. Я сам только сегодня утром узнал, что сеньорита собирается вернуться в Штаты. Ее чемоданы упакованы и уже стоят у дверей.

— Как? Ты хотела уехать до того, как я вернусь? — Кармен казалась уязвленной.

— Да, дорогая, — ответил за Рейчел Винсент. — Видимо, у сеньориты есть серьезные причины для немедленного возвращения в Нью-Йорк, и это куда более срочно, чем забота о Луизе.

— Это несправедливо! — с негодованием запротестовала залившаяся румянцем Рейчел: ее личная ссора с Винсентом становилась достоянием гласности.

— Рейчел! — Брайан с несчастным выражением лица подошел к ней и обнял за плечи. — Я так долго жил этой встречей. Ты не можешь сейчас уехать! Останься хотя бы еще на неделю! Нам ведь нужно нагнать шесть лет разлуки...

Кармен захлопала в ладоши, требуя внимания.

— У меня есть отличное решение! Пусть Брайан разберется со всеми делами, и мы все трое поедем назад в Севилью, вместе с малышкой, а бедного дядю Винсента оставим в тишине и покое.

Предложение Кармен просто находка, обрадовалась Рейчел. Сам Бог ее надоумил. Разлучаться сейчас с Брайаном — об этом и подумать нельзя! Она только что его обрела. А после всего происшедшего для нее немыслимо оставаться под одной крышей с Винсентом — ни на один день. Она слишком любит его, чтобы дольше выдерживать это притворство.

В порыве любви Кармен обвила руками голову дяди, лицо ее излучало счастье.

— Ты всегда был для меня как отец! Пришло мое время отплатить тебе. С этого момента у меня есть муж, и он позаботится обо мне. Пришел конец твоим волнениям. Пора тебе налаживать собственную жизнь, дорогой дядя. Я так желаю тебе найти свое счастье! Не знаю, кто бы другой так его заслужил!

— Кармен права, сеньор, — осмелилась вставить Рейчел, превозмогая боль. — Я сама стала свидетельницей вашей привязанности к Кармен и Луизе. Вы все делали, чтобы быть для них отцом и дядей, в то время как ваше собственное сердце кровоточило. Нужно же и вам отдохнуть... — Она остановилась вдруг — почему у него такая напряженная поза, суровое лицо? — но все же закончила: — Я не простила бы себе, если б не поблагодарила вас не только за гостеприимство, но и за участие в моей судьбе и за предложение пожить в вашем доме, присматривая за Луизой, пока я ждала новостей от Брайана. Она маленький ангел, и я никогда не буду жалеть о проведенном с нею времени. Вот сейчас так уже соскучилась по ней — подняться бы наверх и взглянуть на нее... если вы не возражаете, конечно.

— Что ж, я больше не ваш работодатель. — Глаза его сузились и засверкали. — Вы вольны делать что хотите, сеньорита.

Эти его слова прозвучали для нее как похоронный колокол.

— Ни пуха! — прошептала она Брайану, поцеловала его в щеку, улыбнулась Кармен и поспешила исчезнуть в дверях, успев еще услышать, как Винсент, с металлом в голосе, пригласил ее брата к себе в кабинет.

Но до детской она так и не дошла — силы изменили ей. Добралась до своей комнаты и упала на постель в полном отчаянии.

После невыносимой жары снаружи благословенная прохлада в Севильском музее изобразительных искусств принесла Рейчел невероятное облегчение.

У Брайана была назначена утром встреча в университете, с деканом факультета иностранных языков, и он подбросил ее на своей малолитражке («Купил вот год назад, у одного приятеля»). Освободится — заберет ее: они все вместе посмотрят в городе, что она еще захочет, а вечером отправятся на фламенко. Но одно это слово — «фламенко» — бередило незаживающую рану, и Рейчел предложила вместо этого: она посидит с Луизой, чтобы Брайан мог побыть наедине с женой. Несмотря на их протесты, она осталась непреклонна. Пройти эту пытку еще раз? Нет, с нее хватит!

Раннее утро по настоянию Кармен брат и сестра провели вдвоем — впервые после встречи в Аракене три дня назад. Нет лучше места, чем дворцовые сады, согласились оба, чтобы тихо посидеть, поговорить о прошлом, рассказать, как они жили все эти годы.

Но Брайан всегда отличался способностью читать ее мысли. Ему недолго пришлось добиваться: что, в самом деле, произошло, почему она отказывается поразвлечься в свои последние дни в Испании?

А для Рейчел возможность излить душу после такой долгой разлуки была как лекарство. Все она рассказала брату, все горести и переживания выплеснула наконец наружу: потеря матери, предательство жениха и, конечно, вторжение в ее жизнь этого знатного надменного испанца...

Она и опомниться не успела, как поведала ему все тайны своего сердца. У Брайана не осталось никаких сомнений: сестра безумно, и безнадежно, влюблена в Винсента де Рьяно. Похоже, это рок семьи Эллис: они не могут устоять перед жгучими черными испанскими очами и бешеным темпераментом их обладателей.

Теперь ему все известно, он ее понимает, и, конечно, ни он, ни Кармен не смеют хоть как-то вмешиваться в ее жизнь, пытаться влиять на ее чувства, отговаривать ее от намерения вернуться в Нью-Йорк. Но пусть она помнит: у нее всегда есть дом в Севилье и с этого момента он, Брайан, будет рядом с нею по первому зову. Он любит ее, он все сделает, чтобы наладить отношения с Винсентом, — у них всех должно быть спокойное, безоблачное будущее.

Расхаживая по залам музея, Рейчел перебирала в памяти этот разговор и радовалась, что брат ее, слава Богу, обрел заслуженное счастье. Полотна великих испанских мастеров смотрели на нее со стен в гулкой, торжественной тишине (их привезли сюда на время из Прадо), но Рейчел не чувствовала нужного настроя, чтобы оценить их по достоинству. Лишь беглый взгляд бросила она на шедевры Эль Греко: насыщенный, темный колорит, трепещущая, бурная жизнь, глубокая драма на каждом холсте — все это так живо напоминало ей необычный, загадочный характер сеньора де Рьяно... Она невольно стала изучать каждую деталь, башни и дома, удлиненные лица, и боль ее только усиливалась.

Как и эти изумительные картины, Винсент наделен некими неуловимыми, редкими качествами — их нет у других мужчин, и именно они отзывались в ее душе. Укоряя себя — она так поглощена своей любовью, что не в силах сосредоточиться на бессмертных произведениях искусства, которых, быть может, никогда больше не увидит, — Рейчел направилась к выходу: Брайан, наверно, уже ждет ее. Но одна картина в последнем зале приковала ее внимание, и она застыла на месте: «Похищение сабинянок...» Беспомощные жертвы, преследуемые похитителями, несутся подобно встревоженным животным. Саркастический словесный пассаж Винсента ей вслед, когда она убегала из его апартаментов... Как передан испуг, страх на лицах сабинянок!.. Вот так же страшится власти Винсента все ее существо. Останься она на всю ночь с ним, в его объятиях, — тайна ее перестала бы быть для него тайной. Разве смогла бы она скрыть, как отчаянно его любит? А пресытившись, что он испытывал бы к ней? Жалость, ничего больше. Вот почему она убежала.

— Сравнение более чем удачное, не так ли, pequena?

Он, Винсент! Сердце Рейчел так застучало, что она побоялась — он услышит. Что он здесь делает? Она обернулась, чтобы спросить об этом, но... о Боже! — как он хорош... ее захватила его мужественность и то, как глаза его блуждали по ее лицу и фигуре. Она растеряла все слова. Кажется, месяцы прошли, а не дни, с того момента, как она последний раз видела сардонический изгиб этих губ. Она помнит их вкус, их жар...

— Я приехал в Севилью по делам и решил проведать мою маленькую Луизу, но Мария мне сказала, что Кармен взяла ее и ушла к подруге, — сообщил он спокойно, явно догадываясь, о чем она думает. — При мне как раз позвонил ваш брат — что запаздывает; просил послать за вами машину. — Он с небрежной элегантностью пожал плечами. — Но я свободен, вот и предложил свои услуги.

— Как мило с вашей стороны, сеньор, но вовсе не стоило, — натянуто откликнулась Рейчел, избегая его взгляда. Ехать в его машине, наедине с ним, пусть это всего лишь короткая дорога до дома, — эта мысль и волновала ее, и страшила. — Благодарю, но, знаете... если Брайана долго не будет, я и сама... посмотрю тут еще кое-что, а доберусь на такси.