Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 - Страница 173

422. Стих. 1832, с. 49. По семейному преданию, было написано на стене камеры в Петропавловской крепости, где Т. находился с 20 апреля до 24 июня 1826 г. (ИВ, 1887, № 7, с. 6; картотека Б. Л. Модзалевского в ПД). Эпиграф — Библия, книга Иова, гл. 16, ст. 18. Дедал — см. примеч. 48. Психея — душа, условно-поэтическое обозначение возлюбленной.

423. МT, 1829, № 11, с. 301, с датой и пометой: «Кавказские минеральные воды». Печ. по Стих. 1832, с. 71. Стихотворение стилистически тесно связано с письмом А. Г. Теплякову с Горячих Вод от 20 июня 1828 г.: «Пускай ваш взор обнимет эти очаровательные картины истинно-романтических окрестностей, эти муравчатые долины, которые подобно богатым, махровым коврам подстилаются под стопы гор Бештовых, унизанных кудрявым, как ярко-зеленый бисер, кустарником и низвергающих из недр своих шумные кипучие водопады» (PC, 1896, № 2, с. 433; курсив мой. — В. В.). Ср. ст. 5–6, 11–14. Посвящено Г. А. Римскому-Корсакову (см. примеч. 57), бывшему на Кавказе с мая 1827 г. до октября 1828 г. (Пушкин, т. 13, с. 329; РА, 1910, № 10, с. 190; ср.: Н. В. Измайлов, «Роман на Кавказских водах» (Невыполненный замысел Пушкина). — ПиС, вып. 37, Л., 1928, с. 91); ему же Т. адресовал и четвертое «письмо из Болгарии» (22 апреля 1829 г.). «Кавказ» Т. послал И. П. Шабельскому при письме от февраля 1829 г., где писал: «…осмеливаюсь я препроводить к вам последнее свое стихотворение „Кавказ“. Желаю, чтобы оно понравилось вам столько, сколько я сам недоволен им. Увы! прихотливая муза не терпит ни рассеянной головы, ни пустого сердца — неизбежных последствий антипоэтического моего положения. Впрочем, мой абрис снят с природы; большая часть первых даже красок была, сколько мне помнится, положена в глазах ваших, перед пятиглавым Бештау, перед державным Эльборусом, на Кольце, при Окаменелостях и проч., и проч… За красоту своей копии я ни под каким видом не отвечаю, но за верность рисунка смело ручаюсь — и в этом отношении вы, конечно, согласитесь со мною» (PC, 1896, № 2, с. 439). Эпиграф — из «Посвящения» к «Кавказскому пленнику» Пушкина (не совсем точно). Ты ль, пасмурный Бешту и т. д. Курсивом в тексте Т. выделяет парафразы из «Кавказского пленника». Ср. цитацию этой же строки: «Письма из Болгарии», М., 1833, с. 151 (далее — ПБ). Я новый зрю Парнасс. У Пушкина: «Был новый для меня Парнасс». Богиня рассказа — парафраза из «Эпилога» «Кавказского пленника». В утробе сих громад, — В чертогах матери природы. Эти строки есть в стих. Т. «26 августа 1828», несомненно посвященном реальному эпизоду кавказских встреч Т. (ср. далее ст. 85–87). Изида, Озирис — древнеегипетские божества. Ты видел, как на мир тот ураган могучий и т. д. — парафраза строк Из 1 и 2 строф «Дива и Пери» А. И. Подолинского; о присылке этой поэмы Т. просил брата в письме от 20 июня 1828 г. (PC, 1896, № 2, с. 435). Чад Эпикуровых сбиралася семья. К числу кавказских знакомых Т. принадлежали генерал И. П. Шабельский (1795–1874), видимо, князь Леонид Голицын, все семейство Римских-Корсаковых и некоторые другие лица (см.: PC, 1896, № 2, с. 436, 438, 434; Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П. И. Щукина, вып. 10, М., 1902, с. 467).

424–430. «Фракийские элегии» Т. считал основным своим литературным трудом («главные волны нашего моря») и ощущал их как явление новое в жанровом отношении (ПиС, вып. 29–30, Пг., 1918, с. 219; ср.: МН, 1836, апрель, кн. 2, с. 740). Элегии создавались, по-видимому, одновременно с ПБ (1829) и отразили впечатления путешествия по Востоку; будучи ближайшим образом связаны с путевыми письмами Т., они в то же время естественно сложились во «вторичный цикл», единый по своей эмоциональной тональности и лирическому герою. Единство этого цикла было подчеркнуто и в извещении о выходе Стих. 1836, написанном В. Ф. Одоевским (МН, 1836, апрель, кн. 2, с. 740). Издать «Фракийские элегии» полностью Т. намеревался еще в 1830 г. (ЛГ, 1830, 26 мая, с. 244), но осуществил это намерение только в Стих. 1836; в это время, может быть по дипломатическим соображениям, Т. оговаривается в печати, что элегии, как и ПБ, уже не соответствуют его нынешним взглядам (см.: ЛЛ (Одесса), 1833, № 4, с. 30; ПБ, с. XII; Стих. 1836, с. XII). О литературной установке «Фракийских элегий» см. биограф. справку. Выход в свет Стих. 1836 вызвал иронический отклик Сенковского (БдЧ, 1837, т. 20, № 1, отд. 6, с. 2; № 2, отд. 6, с. 29), на который Т. ответил резкой эпиграммой (PC, 1896, № 4, с. 205), и положительную рецензию Пушкина (Совр., 1836, т. 3, с. 170; Пушкин, т. 12, с. 82); ср. также отклик в ЛПРИ, 1837, № 3, с. 25. Эпиграф — из сочинений Пьера-Симона Балланша (1776–1847) — афористическое обобщение идей, выраженных в его «Опыте об общественных учреждениях»; книгу эту (Oeuvres de М Ballanche, t. 2, P., 1830) T. упоминает в письме к В. Ф. Одоевскому 1835–1836 г. (ПиС, вып. 29–30, с. 216). Примечания Т. к элегиям, отчасти раскрывающие их реалии и исторические источники, см. в тексте. Имена и исторические факты, упомянутые только в объяснениях Т., не комментируются.

1. СЦ на 1831, с. 7 втор, паг., с датой и пометой: «На венецианском бриге „La Perseveranza“»; вторично — ЛЛ (Одесса), 1834, № 4–5, с. 38, под загл.: «Отплытие. Элегия». Печ. по Стих. 1836, с. 5. Комментарием к этой элегии служит письмо А. Г. Теплякову из Варны 29 марта 1829 г. (ЛГ, 1830, 26 января, с. 41; в др. ред. — ПБ, с. 3), где Т. описывает свой отъезд 23 марта 1829 г.: «Сначала какая-то непонятная радость овладела моим сердцем… Я расхаживал скорыми шагами по шканцам и громко декламировал: „Шуми, шуми, послушное ветрило!“ и проч. Но эта болтливая радость исчезла вместе с берегами моей отчизны. Подобно Ирвингу Вашингтону, мне казалось, что в это время я закрыл первый том моей жизни со всем тем, что он заключал в себе».

Несколько ранее описана сцена заката на море и цитируется строка элегии: «Прости, о родина, прости» (ПБ, с. 7). В письме Т. прямо указал на один из своих литературных источников — элегию Пушкина «Погасло дневное светило…»; другой подчеркнут эпиграфом из 1-й песни «Паломничества Чайльд-Гарольда» Байрона. О соотношении элегии с поэмой Байрона, не мешающем, впрочем, «самобытному таланту» поэта, писал Пушкин (Пушкин, т. 12, с. 82). Всё спит, — лишь у руля матрос сторожевой и т. д. Сцена с рулевым матросом, напевающим баркаролу, есть также в письме Т. (ПБ, с. 10). Цирцея (Кирка, греч. миф.) — волшебница, обольстившая Одиссея и при помощи волшебного питья превратившая его спутников в свиней.

2. Одесский альманах на 1831 г., с. 157, с датой и пометой: «На венецианском бриге „La Perseveranza“». Печ. по Стих. 1836, с. 13. В тексте альманаха за примеч. Т. следовало примеч. М. П. Розберга (подписанное М. Р.) со сравнением поэзии Греции и Рима. В трактовке Овидия Т. следует за пушкинским посланием «К Овидию» (см.: В. Алексеев-Попов, Пушкин и литературная жизнь Одессы. — В кн.: О. С. Пушкин в Одесi, Одеса, 1949, с. 146). Элегия была благожелательно принята; отмечалась легкость и звучность стиха, при некоторой растянутости и однообразности (Тел., 1831, № 13, с. 98). Пушкин критиковал «неточность» и «фальшивость» некоторых строк (ст. 27, 39–40, 45–47); ст. 170–174, 179–197 назвал «прекрасными». Не буря ль это, кормчий мой? и т. д. Корабль Т. был застигнут бурей недалеко от Добруджи; перед угрозой кораблекрушения он вынужден был звать на помощь пушечными выстрелами (ср. ст. 179 и ПБ, с. 19). Луч славы не горит над головой твоей, Но мы равны судьбиною жестокой!.. Ср. у Пушкина: «Не славой, участью я равен был тебе» («К Овидию»). И радостно поэт на смертный мчался бой. Пушкин указывал на историческую и психологическую неточность этой строки, ссылаясь на 1 элегию 4-й книги «Скорбных элегий» Овидия, где поэт «признается… что тяжело ему под старость покрывать седину свою шлемом и трепетной рукою хвататься за меч при первой вести о набеге» (Пушкин, т. 12, с. 85). Неточность эта у Т. сознательна: она характеризует отчаяние Овидия, фигура которого приближена к лирическому герою (ср. ст. 190 и след.). Неумолимого я богом называл. Речь идет об императоре Августе, по приказанию которого был сослан Овидий.