Поединок. Выпуск 7 - Страница 50

В этот момент под кроватью вдруг хрюкнул поросенок. Глаза у Закурдаева сразу заблестели.

— Чую, кабанчик есть, — заметил он и проглотил слюну.

— От ворога припрятала. Как пришли, первым делом но дворам направились кур стрелять, — сказала старуха.

Закурдаеву очень хотелось попросить у старухи поросенка. Ведь последние двое суток бойцы питались в основном грибами и ягодами. Но язык не повернулся.

— Хотела до зимы сохранить, — продолжала старуха, думая какие–то свои думы, — да видно, не получится. Сведут со двора ироды. Так уж берите и его. Все–таки своим пойдет.

Закурдаев совершенно оторопел, вдруг вытер рукавами рот и поцеловал старуху. — Звать–то тебя как, мать?

— Ульяной. Ульяна Касьяновна, — поправила сама себя старуха. — Да что уж…

— Мы, Ульяна Касьяновна, этого вовек не забудем. И берем мы взаймы. Истинное слово, — поклялся Закурдаев.

— Буде пустое говорить, — попросту махнула рукой старуха. — Где вас искать–то? Да и будете ли еще живы?

— Непременно будем!

— Ну, дай бог! — вздохнула старуха. — Только уж сам за ним полезай. Мне, сынок, нагибаться хуже смерти. Поясница совсем замучила.

— А вы каленым песочком погрейте. Или еще лучше солью. Враз снимет, — обнадежил Закурдаев. И быстро стащил со спины вещмешок. Развязал его и опустился на колени. Нагнулся под кровать. Но вспомнил про гранаты, снял их с пояса и положил на пол. Опять хотел было залезть под кровать, но не полез и окликнул Борьку.

— Сбегай–ка ты, брат, пока на улицу, да посмотри, что там делается.

Сказал и уж теперь распластался на полу. Он полез к поросенку и не видел, как Борька ловко схватил с пола лимонку и выскочил из хатенки. Закурдаев поймал поросенка, завязал ему на всякий случай рыло и сунул в мешок. А Борька в это время вприпрыжку бежал по улице. Он миновал четыре проулка, когда неожиданно услыхал визгливые чужие голоса и увидел троих немцев. Размахивая полотенцами, в полурасстегнутых кителях, пьяно горланя песню, они двигались вдоль улицы ему навстречу. Борька мгновенно шмыгнул за поленницу. Немцы прошли мимо, не заметив его. Закурдаев тоже услыхал песню, взвел на боевой взвод автомат и замер у окна. Теперь ему казалось, что он зря послал на улицу Борьку. Были бы они вместе, действовать в такой неожиданной ситуации было бы легче. Его немного успокоила старуха.

— Опять в баню направились, — сказала она. — Вчера там весь вечер буянили.

— А где баня?

— У пруда. До нас не дойдут, — объяснила старуха.

— Принесла нелегкая, — проворчал Закурдаев. — И где этот шкет запропастился?

А Борька внимательно следил за немцами через просветы поленницы. Немцы свернули в проулок, пошли к пруду. Потом они зашли в баню, оставив распахнутой дверь.

Выходя из хатенки, Борька не думал встретить на улице врага. Старуха уверила их, что немцев в деревне нет. И гранату он стащил у своего старшего больше из озорства. Но когда немцы оказались вдруг совсем рядом, у Борьки сердце заколотилось от неудержимого желания швырнуть им под ноги лимонку. Он смотрел через поленницу на немцев, а видел страшную черную воронку, образовавшуюся на месте, где стояли его мать и отец. Немцы горланили песню. А он слышал крики обезумевших от ужаса односельчан. Поленница, к которой он прижался, испускала душистый аромат сосны. А у него горло перехватило от воспоминаний об удушливом дыме пожарища, оставшегося как память о Кривуле. Немцы удалялись от него по проулку все дальше. А у него все настойчивее крепло желание рассчитаться с ними.

Когда они скрылись в предбаннике, Борька ужом выполз из–за поленницы и, пригибаясь к траве, побежал напрямик к бане, по лугу. Он подбежал к двери, первым делом закрыл ее и подпер колом. Потом достал из кармана гранату, вырвал чеку и втолкнул гранату в слуховое оконце. Он не успел забежать и за угол, как внутри бани громыхнул взрыв, из окошка со звоном вылетело стекло, а из–под крыши повалил дым и посыпались пыль и сажа.

Когда Борька подбежал к хатенке, Закурдаев с автоматом в руке и мешком за спиной был уже на крыльце.

— Ну! — только и мог выговорить он и вприпрыжку сбежал с крыльца. — За мной, стервец! — на ходу крикнул он Борьке и через поле побежал к лесу. Борька едва поспевал за своим старшим. И хотя погони за ними не было и вслед им никто не стрелял, они проскочили поле без единой остановки. И еще больше километра запутывали следы, петляли по лесу, прежде чем Закурдаев вволю отвел душу и на чем свет отругал Борьку.

— Какой ты боец?! Шпана ты и анархист! Вот ты кто есть! Под трибунал тебя отдать надо! Вот что я тебе скажу!

У Борьки от пережитого волнения еще стучали зубы. И он плохо понимал, за что его ругает старший. Но когда Закурдаев заговорил о трибунале, Борька насторожился.

— А за что трибунал? — повторил он не совсем понятное, но тем не менее страшное слово.

— Как за что? — вскинулся Закурдаев. — Задание не выполнил? Тебе что было приказано? Чуть что заметишь, сразу же докладывай. А ты?

— А я… — начал было объяснять Борька. Но Закурдаев не дал ему договорить.

— Что — я? Там взрыв! Надо уходить! А тебя нет!

— Не успел я сразу…

— Вот и не выполнил задания. Раз! Гранату спер? Два!

— Не спер, а взял, — поправил Борька.

— Какая разница, если без спросу? Спер, и амба. Где она?

— Я же бросил ее. Вы же слышали, — даже удивился такому вопросу Борька.

— Что? — оторопел Закурдаев и остановился как вкопанный.

— Бросил в баню. А там были три немца, — объяснил Борька.

— Так это ты? — вытаращил глаза Закурдаев.

— Бросил я, — подтвердил Борька.

— Мать честная! А я думал, что там за грохот? Кто бьет? По кому? Знаю одно, немедленно надо уходить! А это, оказывается, он. Три немца!

— Три…

— А если бы их было пять?

— Все равно бы бросил.

— А в соседнем доме еще десять? Тогда што? — Тогда не знаю…

— А я знаю: сцапали бы тебя как миленького да выпустили бы из тебя кишки! А ты бы нюни распустил! А они бы до всего дознались и взяли бы всю группу! Вот чего стоит твое геройство…

Борька молчал. Понуро смотрел себе под ноги. Ему казалось, что на войне все проще: увидел врага — бей. А выходит?..

— Да что с тобой толковать, старший лейтенант во всем разберется, — закончил разговор Закурдаев и двинулся быстрым шагом дальше, в глубь леса.

***

Выслушав доклад Закурдаева, Сорокин сразу поднял группу:

— Не думаю, что немцы станут нас разыскивать. Но нельзя забывать, что с нами раненый командир. Поэтому рисковать не стоит.

Пограничники подняли носилки и двинулись в обход деревни. Уже на ходу решали все проблемы. И в первую очередь — куда идти дальше. Сорокин советовался только со старшиной. Зубков был человеком рассудительным, и к его предложениям стоило прислушиваться. В конце концов решили, что самое правильное будет выходить к реке километрах в трех ниже переправы, которую, по сообщению Ульяны, возводили деревенские мужики. Карты у Сорокина не было. Поэтому направление движения выбрали приблизительно.

Сорокин шел впереди группы. Зубков переместился замыкающим. Борька только того и ждал. Он тоже начал потихоньку отставать и скоро незаметно поравнялся со старшиной.

— Ты чего? — сразу обратил на него внимание Зубков.

— Ничего, — испугался вдруг говорить правду Борька.

— А чего нос повесил?

— Закурдаев сказал, что меня трибуналом судить будут, — признался Борька.

Зубков сокрушенно усмехнулся.

— Самого–то его, черта долговязого, взгреть бы полагалось: с мальцом совладать не смог. Да так уж, учитывая ситуацию, — махнул он рукой.

— Да, это вы так думаете, — не поверил Борька. — А старший лейтенант?

— Что — старший лейтенант? — не понял Зубков.

— Старший лейтенант, наверно, по–другому думает. Он, наверно, как Закурдаев, — объяснил Борька.

— А ты спроси поди, — посоветовал Зубков.

Борька поспешил в голову цепочки. Когда обгонял Закурдаева, заглянул ему в глаза. Закурдаев сощурился и погрозил ему пальцем. Борька ничего Закурдаеву не ответил и прибавил шаг. Поравнялся с Сорокиным. Но спрашивать его ни о чем не стал. Старший лейтенант был чем–то озабочен. Борьке казалось, что старший лейтенант наверняка сейчас думает о нем. А точнее, обо всей этой истории с гранатой и т.д. И конечно, он также осуждает его, как и Закурдаев. И не только осуждает, а, возможно, даже обдумывает, как теперь с ним поступить, может, и на самом деле отдать под трибунал?