Поединок. Выпуск 16 - Страница 136

— Какой номер?

Джек назвал номер дома с мертвецами, откуда я приехал.

— Потом за десять или пятнадцать минут в этот дом пришло примерно столько же людей. Большинство пешком, по одному или парами. Потом подъехали сразу две машины с девятью людьми — я пересчитал. Вошли, машины оставили перед домом. Мимо ехало такси, я остановил его — на случай, если мой отправится отсюда на машине.

После того как приехали эти девять, с полчаса было тихо. А потом в доме все стали вести себя экспансивно — кричали, стреляли. И продолжалось это довольно долго — успели разбудить всю округу. Когда стихло, из дома выбежали десять человек — я считал, — сели в две машины и уехали. Мой был среди них.

Мы с моим верным таксистом закричали «Ату!», и они привезли нас вон к тому дому, где еще стоит одна их машина. Через полчаса или около того я решил, что надо доложиться, оставил такси за углом — оно там до сих пор щелкает счетчиком — и пошел звонить Фиску. А когда вернулся, одной машины уже не было, и — горе мне! — я не знаю, кто в ней уехал. Я подлец?

— Конечно! Когда пошел звонить, надо было захватить с собой их машины. Последи за оставшейся, пока я вызываю группу.

Я пошел в закусочную и позвонил Даффу, сказав где я и:

— Если привезешь сюда наряд, может, что-нибудь добудем. Две машины с людьми, которые побывали на Филмор-стрит, но не остались там, приехали сюда, и, если не канителиться, мы кое-кого еще можем застать.

Дафф привез четырех своих сыщиков и с десяток полицейских в форме. Мы двинулись на дом с фасада и с тыла.

На звонки времени не тратили. Мы просто высадили двери и вошли. Внутри была тьма, разогнали ее только наши фонари. Мы не встретили сопротивления. В обычных обстоятельствах шесть человек, которых мы там застали, устроили бы нам хорошую баню, несмотря на наше численное превосходство. Но — если были бы поживее. Мы переглянулись, чуть ли не разинув рты.

— Это становится монотонным, — пожаловался Дафф, откусив табак от плитки. — Всякий труд, конечно, однообразен, но мне надоело вламываться в комнаты с убитыми ворами.

Здесь список постояльцев был короче, но имена крупнее. Здесь был Дрожащий Мальчик — никто уже не получит премий, назначенных за его поимку; Котелок Маклоклин — на носу перекосились роговые очки, на пальцах и галстуке — бриллиантов на десять тысяч долларов; Фарт Джим Хакер; Осел Марр, последний из кривоногих Марров, все были убийцами, отец и пятеро сыновей; Цыпа Сальда, самый сильный человек в уголовном мире — однажды в Саванне он сбежал вместе с двумя полицейскими, к которым был прикован наручниками; Бухарь Смит, в шестнадцатом году убивший в Чикаго Красного Рида, — на левом запястье у него были намотаны четки.

Здесь — никаких тонкостей с ядами: молодцов уложили из карабина 7,26 с громоздким, но эффективным самодельным глушителем. Карабин лежал на кухонном столе. Из кухни в гостиную вела дверь. Прямо против этой двери — широко распахнутая дверь в комнату, где лежали мертвые воры. Лежали они возле фасадной стены, как будто их выстроили там перед расстрелом.

Серые обои были забрызганы кровью и в нескольких местах пробиты — там, где пули прошли навылет. Молодые глаза Джека Конихана приметили на обоях пятно, которое не было случайным. Над самым полом, рядом с Дрожащим Мальчиком, и правая его рука была испачкана кровью. Он писал на стене перед смертью, макая пальцы в свою и Цьшы Сальды кровь. В буквах были просветы и разрывы — там, где на пальце кончилась кровь, а сами буквы кривились и прыгали, потому что писал он, наверное, в темноте.

Заполнив просветы, распутав петли и угадывая там, где прочесть было вообще нельзя, мы составили два слова: Большая Флора.

— Мне это ничего не говорит, — высказался Дафф, — но это — имя, а большинство известных нам имен принадлежит уже покойникам, так что добавим и его в список.

— Как это понять? — глядя на тела, спросил О'Гар, круглоголовый сержант из отдела тяжких преступлений. — Приятели выстроили их у стены под дулами пистолетов, а потом стрелок перещелкал их с кухни — пах-пах-пах-пах-пах-пах?

— Похоже на то, — согласились мы хором.

— Десятеро прибыли сюда с Филмор-стрит, — сказал я. — Шестеро остались здесь. Четверо отправились в другой дом… И сейчас кто-то из них кого-то убивает. Нам нужно только следовать за ними от дома к дому, покуда не останется только один… а уж он сам доиграет игру, прикончив себя своими руками, и добычу оставит нам в тех же пачках, в каких ее взяли. Надеюсь, вам не придется разъезжать всю ночь в поисках последнего трупа. Джек, пошли домой спать.

Было ровно пять часов утра, когда я отвернул пододеяльник и забрался в постель. Я уснул раньше, чем выпустил дым последней затяжки. Телефон разбудил меня в четверть шестого. Говорил Фиск:

— Только что звонил Мики Линехан — полчаса назад твой Рыжий О'Лири вернулся на насест.

— Пускай его арестуют, — сказал я и снова уснул в 5.17. В девять под звон будильника я выполз из постели, позавтракал и отправился в бюро уголовного розыска, чтобы узнать, что у них с Рыжим. Оказалось, ничего хорошего.

— Вывернулся, — сказал мне капитан. — Что касается налета и ночных дел — у него алиби. Не можем обвинить даже в бродяжничестве. Имеет заработок. Торгует Универсальным энциклопедическим словарем полезных и повседневных сведений Хампердикеля — так, кажется. Начал таскаться с книжонками за день до налета — и во время налета звонил в двери и уговаривал людей купить свой дурацкий словарь. По крайней мере, у него есть свидетели, которые это подтвердили. Ночью был в гостинице с одиннадцати до четырех тридцати, играл в карты, имеет свидетелей. Ни черта не нашли ни на нем, ни в его номере.

Тут же, из кабинета, я позвонил Джеку Конихану.

— Ты бы смог опознать кого-нибудь из тех, кого видел ночью в машинах? — спросил я, когда он вылез наконец из постели.

— Нет. Было темно и шли они быстро. Свою-то гориллу едва разглядел.

— Не узнает, да? — сказал капитан. — Ну что ж, я могу продержать его двадцать четыре часа, не предъявляя обвинения, и сделаю это, но если ты ничего не отроешь, придется отпустить.

— А что, если отпустить сейчас? — предложил я, покурив с минуту и подумав. — У него кругом алиби, и прятаться от нас незачем. Оставим его на день в покое — пусть убедится, что за ним не следят, — а вечером сядем ему на хвост и не слезем. Есть что-нибудь по Большой Флоре?

— Нет. Парень, убитый на Грин-стрит, — Берни Бернхаймер, он же Маца, вероятно, карманный вор, крутился среди фирмачей, но не очень…

Его прервал телефонный звонок. Он сказал в трубку:

— Алло. Да. Одну минуту, — и придвинул аппарат ко мне.

Женский голос:

— Это Грейс Кардиган. Я звонила вам в агентство, и мне сказали, где вас найти. Мне надо с вами увидеться. Можно прямо сейчас?

— Где?

— Телефонная станция на Пауэлл-стрит.

— Буду через пятнадцать минут, — сказал я.

Позвонив в агентство, я вызвал к телефону Дика Фоули и попросил его сейчас же встретиться со мной на углу Эллис-и Маркет-стрит. Затем я отдал капитану его телефон, сказал: «До скорого» — и отправился на свидание.

Дик Фоули уже ждал меня на углу. Этот маленький смуглый канадец, ростом под полтора метра — на высоких каблуках, — весил минус сорок килограммов, разговаривал как телеграмма скопца, и мог проследить за каплей соленой воды от Сан-Франциско до Гонконга, ни разу не выпустив ее из виду.

— Анжелу Грейс Кардиган знаешь? — спросил я его.

Он сэкономил слово, помотав головой.

— Я встречусь с ней на переговорном пункте. Когда мы расстанемся, иди за ней. Не думай, что тебя ждет легкая прогулка: девушка шустрая и знает, что за ней идет хвост, но ты постарайся.

Дик опустил углы рта, и у него сделался один из редких припадков разговорчивости:

— Чем они шустрее на вид, тем с ними проще.

Я направился к переговорному, он — за мной следом. Анжела Грейс стояла в дверях. С таким мрачным лицом никогда ее не видел, и поэтому она показалась мне менее хорошенькой, чем обычно; в зеленых глазах, правда, было слишком много огня, чтобы говорить о мрачности. Она держала свернутую трубкой газету. Она не поздоровалась со мной, не улыбнулась, не кивнула.