Поединок с собой - Страница 7

– Ладно, как хочешь. Я вижу, что добром эта история не кончится. Но я не сбегу, можешь быть уверен. Роже Леруа не бросает приятелей в беде, говорю тебе.

– Спасибо! – Альбер поглядел прямо в глаза Роже. – Ты молодец.

– Какой я молодец, знают только девчонки! – засмеялся Роже. – Ну, мне сюда!

Он свернул в узкую зеленую улочку. Альбер стоял, глядя ему вслед. За эти сутки вся жизнь переменилась так неожиданно и круто, что дух захватывало. И неизвестно было, что ждет в ближайшие дни, даже часы...

– Но до чего интересно! – сказал самому себе Альбер. – Интересно так, что за это и жизни не жалко!

Раймону Лемонье удалось выйти из дома профессора только под вечер. Весь день он помогал профессору в лаборатории. Вниз он спускался только, чтобы поесть, и поскорее уходил: насмешливый изучающий взгляд Роже ему не нравился. Но теперь, по крайней мере, можно было не очень беспокоиться за Луизу: у этого черномазого моряка железные бицепсы, он с любым роботом справится. Да и по хозяйству Роже здорово помогает...

Вернулся этот рыжий очкастый Альбер, и профессор немедленно послал Раймона в аптеку: видно, хотел поговорить с Альбером наедине. Раймон сразу же позвонил Пейронелю – шеф был еще в редакции.

– Приезжайте! – сказал Пейронель. – Хватайте такси, поскорее.

Он выставил всех из кабинета, как только появился Раймон, и слушал, тяжело сопя и выпятив нижнюю губу.

– Черт возьми! – сказал он наконец. – Сенсация сверхъестественная, а вы, мой мальчик, попросту герой. Но что же будет с Луизой?

– Мне эти новые помощники профессора не нравятся, – сказал Раймон. – Мадам Лоран они, возможно, облегчат жизнь... особенно Роже... но мою задачу они очень осложняют.

Пейронель тяжело сопел, раздумывая.

– Может быть, это тоже журналисты? – предположил он.

– Не думаю. Альбер действительно ученик профессора. Он фанатик науки. Я видел, как он знакомился с Мишелем и со всеми этими чудищами. Он даже не испугался, поверьте мне. Он вел себя так, словно его знакомят с Чарли Чаплином или, допустим, «мисс Европой»: восторг и бешеный интерес, ничего больше. Профессор был очень доволен. А Роже парень необразованный, грубоватый, но хитрая бестия. Уж скорее можно подумать, что он полицейский агент и втерся в доверие к этому чудаку Альберу.

– Да... – пробормотал Пейронель, отдуваясь. – Я думаю, вам надо продержаться там еще хоть пару дней. Попросите, чтоб Луиза позвонила мне или написала. Если эти ребята ее в самом деле будут защищать, то ваше дело

– набрать побольше сведений. Снимки, Лемонье, помните, снимки! Возьмите вот эту штучку, пригодится. – Он протянул Раймону миниатюрный фотоаппарат, вмонтированный в портсигар. – Я не представляю себе пока, что и когда мы сможем дать, но надо готовить материал! Упускать такую штуку нельзя! Послушайте, Лемонье, – спросил он вдруг, выкатывая глаза. – Ну неужели этот самый Мишель вот так разговаривает?

– Разговаривает, слово чести, – сказал Раймон, передернувшись.

– А вы уверены, что это не человек? Ну, то есть понимаете: что его родила не мама, а сделал профессор Лоран в лаборатории?

– Человек? – возразил Раймон. – Да нет, видели бы вы его! Похож, очень похож на человека, но не человек!

– Хорошо. Звоните мне каждый день. Если от вас не будет звонка, я сочту, что случилась катастрофа... Вы согласны идти обратно? А?

– Согласен! – Раймон встал.

– Хорошо, мой мальчик! – Шеф тоже встал. – Я воевал дважды: и в первую мировую войну, и во вторую. Могу сказать, что я видал виды, и опасностью меня не удивишь. Но то, на что идете вы сейчас... – он помолчал, – это... Я этого боюсь, даже сидя у себя в кабинете. Если все будет в порядке, Лемонье, мое вам слово, ваша карьера обеспечена!

Раймон вышел, не чувствуя под собой ног от радости. Вот это настоящая жизнь, ничего не скажешь. Грандиозная сенсация, необыкновенные приключения, очаровательная женщина и молодой герой-защитник... Черт возьми, какой материал для целой серии статей! И впереди – обеспеченная карьера. Еще бы! Не каждый справится с таким заданием!

– Я знал, что с Шамфором будет трудно, – сказал профессор Лоран. – Но все же не думал, что он так заартачится. Придется мне завтра самому идти. Вы со мной пойдете. Тут останутся Жозеф и ваш Леруа. И Мишель, конечно, – добавил он.

Альбер вздохнул. Он все еще не мог отрешиться от чувства нереальности: может, все это снится с голоду? Все: и эта удивительнейшая в мире лаборатория, и эти человекоподобные странные существа, и синие, неправдоподобно блестящие глаза Мишеля... Да нет, такого и во сне не увидишь!

– Шамфор не объяснял, почему он отказывается работать? – помолчав, спросил профессор.

– Нет. Принял меня стоя и сказал, что он давно предупреждал вас... что он не может больше заниматься этой работой. И еще сказал, что он не может забыть Сент-Ива... Даже крикнул.

– Ну конечно, – устало сказал профессор. – Он не может забыть Сент-Ива. А я? Он думает, я забыл? Вот Мишель знает, забыл ли я Сент-Ива.

Мишель сказал своим ровным глуховатым голосом:

– Сент-Ива вы вспоминаете очень часто. Потребность помощи и чувство вины. Сложный комплекс.

Профессор Лоран, шагавший по комнате, круто остановился перед Мишелем.

– Что ты болтаешь? – резко спросил он.

– Разве это неправда? – невозмутимо проговорил Мишель. – Это очень легко заметить.

Профессор Лоран рассмеялся довольно принужденным смехом:

– Вот, пожалуйста! Совершенно ненужное усложнение. Он начинает изощряться в психологическом анализе моей особы. Ты, чего доброго, фрейдистом станешь!

– Этого я не понимаю, – сказал Мишель.

– И не надо. Фрейда мы с ним не читали, – пояснил профессор Альберу. – А вообще он уйму читал, и по многим вопросам с ним можно консультироваться лучше, чем со мной. У него ведь идеальная память, почти как у электронного устройства. И способность мыслить, которой нет у такого устройства. Нам он кажется странным потому, что лишен эмоций... почти лишен.

– Это – гормональная недостаточность, – сообщил Мишель.

– Вот видите! – Профессор Лоран усмехнулся. – Он, в общем, все знает. Ну-ка, расскажи Дюкло, как ты устроен, а я пока поработаю с Франсуа. Мне нужно закончить один расчет. Расскажи и насчет других.

Профессор Лоран отошел к столику, за которым сидел погруженный в расчеты Франсуа – странное существо с красноватым лицом, в котором едва проступали грубо намеченные человеческие черты.

– У меня много отличительных особенностей по сравнению с другими, – сказал ровным, спокойным голосом Мишель, кивнув в сторону своих странных собратьев. – Создавая нас, профессор Лоран ставил перед собой различные задачи. Я создан для демонстрации. У меня наиболее совершенный и гармонично развитый мозг. В известном смысле я совершеннее человека: я почти не устаю и у меня очень развита память, я ничего не забываю. Я многого не знаю совсем, но это уже вопрос воспитания и среды. Я ни с кем не говорил, кроме профессора Лорана и Сент-Ива...

– Что ты опять болтаешь о Сент-Иве! – с раздражением крикнул профессор.

– Я говорю только, что я знал Сент-Ива, – спокойно пояснил Мишель.

Профессор Лоран быстро подошел к нему:

– Ты еще и фантазировать начинаешь! Ты не мог видеть Сент-Ива!

– Вы не учитываете многого, – сказал Мишель. – В то время мой мозг был уже вполне развит. И я умел видеть, у меня ведь уже было сканирующее устройство. Я хорошо помню Сент-Ива.

– До последнего момента? – странно изменившимся голосом спросил профессор Лоран.

– Да. Хотя в конце я многое воспринимал уже неясно. Двигательное возбуждение и затемнение сознания...

Профессор Лоран не отвечал. Губы его дрожали.

– Как выглядел Сент-Ив? – спросил он глухо.

– Невысокий, худощавый. Светлые волосы, голубые глаза, очень белые зубы, часто улыбался. Он нравился женщинам.

– Черт знает что! – растерянно сказал профессор Лоран. – А это ты откуда знаешь?