Поединок с абвером
(Документальная повесть) - Страница 33

Поутру, как только первые лучи солнца заискрились на белом снежном ковре, а немецкая охрана еще отогревалась после морозной ночи в теплых хатах, Спишек уже показывал Михайлине, где и как можно пройти к железной дороге через минное поле. Путевой мастер утверждал, что эта тайна известна лишь нескольким надежным людям. Тот, кто этого не знает, взлетит в воздух…

— Да, место вполне надежное. Пойдем доложим господину Марко, пусть нас здесь долго не держит, — предложил Михайлина.

На протяжении дня Володченко и его боевые помощники «прицеливались» к нужным им подходам. Они были удовлетворены разведкой заминированного участка и возвратились на ночлег к Спишеку.

За ужином хозяин, хорошо выпив, стремился доказать свою преданность жандармерии, верность обязанностям ее информатора.

— Сегодня в два часа ночи, — рассказывал он, — через нашу станцию на Ружомберок пройдет эшелон с боеприпасами. Из Банска-Бистрицы предупредили и дали составу зеленую улицу…

Это известие взволновало гостей. Но Спишек даже не догадывался, почему это господин Марко, поблагодарив за гостеприимство, поспешил отойти ко сну.

Володченко и его помощники оставили пьяного хозяина в спальне и вышли из дома обсудить план действий в новой обстановке. А еще через какой-нибудь час, убедившись, что хозяин безмятежно спит, они уже собрались в заранее намеченном месте. Володченко, осветив фонариком циферблат часов, прошептал:

— Пора.

Шли молча. Впереди Михайлина с командиром, за ними — Свита с толовой миной в портфеле, последним — Ямришко. «Только бы попасть на свободный от мин проход», — не выходило из головы у Михайлины.

— Вот здесь, — остановился он.

— Пошли, только осторожно, — предостерег Володченко.

Трое смельчаков легли на землю и, ощупывая руками узенькую полоску, рядом с которой притаилась смерть, по-пластунски поползли вверх по косогору.

Небольшое, в два десятка метров, расстояние казалось необычайно длинным. Но вот и конец «коридора». Михайлина остался на месте, чтобы обозначить тропинку, а Володченко и Свита подползли к колее. Действовали быстро, спокойно и уверенно. Прошло несколько минут, и мина легла под рельсы…

А еще через несколько минут разведчики уже сидели в укрытии и прислушивались, как где-то далеко в ночной тиши пыхтит паровоз. Поезд приближался к месту, где его ждала страшная сила, затаившаяся под рельсами…

Внезапно раздался оглушительный взрыв. За ним второй, третий… Начали рваться боеприпасы, разнося в щепки вагоны. Скрежет металла, треск дерева слились в адский грохот. Его множило горное эхо.

В отряде Володченко доложил:

— Группа задание выполнила. Уничтожены паровоз и двадцать вагонов с боеприпасами. Вход в туннель завален.

Шел 1945 год — последний год второй мировой войны. Фронт неудержимо катился с востока на запад и с севера на юг. Советская Армия уже освобождала от фашистского ига страны Центральной Европы, но гитлеровцы все еще оказывали ожесточенное сопротивление. Немецкое командование возлагало большие надежды на укрепления в Словакии. Вражеская группировка «Юг», готовясь к контрнаступлению, сосредоточивала свои силы в районе словацких городов Банска-Бистрица, Рожнява, Брезно.

Отряд специального назначения во главе с М. П. Морским, который в это время действовал в районе Банска-Бистрицы и Ружомберока, был вынужден часто передислоцироваться и, чтобы избежать стычек с превосходящими силами противника, все выше поднимался в горы. Вражеские подразделения сосредоточивались вблизи железных и шоссейных дорог. Деятельность отряда ограничивалась, а иногда становилась совсем невозможной. Радиоволны все чаще несли в Центр сообщения о тяжелых боях, о нехватке боеприпасов и продовольствия, о потерях…

Неутешительные радиограммы приходили и от Зины, которая выехала в Германию вслед за «Соколом». Шлезингер отбыл в немецкую столицу согласно приказам из Берлина и Киева. Длительное время он не выходил на встречу со связной, ничего не сообщал о себе. Попытки восстановить связь не давали результатов. Что случилось с «Соколом», куда он пропал — оставалось загадкой. Пайчер вместе со своей семьей тоже исчез бесследно — эвакуировался из Берлина.

— Что будем делать с отрядом Морского? — спросил генерала Савченко полковник Сидоров, передавая ему радиограмму, в которой сообщалось:

«После 6-часового боя гитлеровцы захватили и сожгли наш лагерь. Чтобы избежать окружения, пробиваемся по глубокому снегу дальше в скалистые горы».

Генерал задумался. Затем раскрыл лежащую на столе папку и протянул Сидорову полученное из Москвы сообщение:

«Верховное Главнокомандование Красной Армии обязало 2-й и 4-й Украинские фронты разгромить основные силы вражеской группировки „Юг“ и освободить восточную и южную Чехословакию от фашистского ига».

— Так что же будем делать с отрядом Морского? — спросил на этот раз уже генерал.

— На мой взгляд, ему следует идти на соединение с частями Красной Армии. Основное задание он выполнил. С приближением фронта отряд может попасть в еще более тяжелое, а то и безвыходное положение…

— Вот вам и ответ на вопрос.

Вечером Морской получил радиограмму Центра:

«Идите на соединение с Красной Армией. Маршрут выбирайте, исходя из обстановки. О времени и месте перехода линии фронта заблаговременно радируйте для предупреждения командования фронтом».

В штабе началась подготовка к походу на восток. Бобров, который несколько суток искал безопасный путь к фронту, пришел к выводу, что только горные тропинки надежны для перехода. Начальника штаба поддержал комиссар, но требовал произвести предварительную оперативную разведку. Это означало, что кому-то надо первым пройти тяжелым и небезопасным в эту пору горным маршрутом. Первопроходцем вызвался быть один из опытных командиров групп разведки Александр Ларионов.

— А как ваши раны? — спросил у него Морской.

— Уже зажили. Да вы не волнуйтесь, товарищ подполковник, горные пути в восточном направлении мне известны.

На следующий день утром шестеро лыжников отправились в многокилометровый горный поход. Несмотря на опасность, они непрерывно продвигались вперед. В последнюю ночь заночевали на хуторе в нескольких километрах от фронта. Там нашли проводника, который горными тропами уже к утру вывел группу в долину, где находилась советская воинская часть.

Связавшись с командованием подразделения и согласовав план перехода отрядом линии фронта, разведчики тем же путем двинулись назад. Через несколько часов, минуя знакомый хутор, углубились в горы.

Вечерело. Сумерки все больше сгущались. Шестерка, преодолевая усталость, пробиралась косогором. Внезапно в горах послышался громовой грохот. Ларионов понял: снежная лавина — и своевременно укрыл людей под скалой, которая поднималась правее тропинки. Все прижались к каменной стене. Постепенно грохот начал затихать. Когда разведчики вышли из укрытия, они увидели, какая опасность им угрожала: огромные массы снега застряли в чаще леса, сквозь который пролегал их маршрут. Теперь в этом месте горные переходы были закрыты.

Обходя опасные места, разведчики спустились с горы и чуть не наткнулись на группу гитлеровцев, которые строили оборонительные укрепления. Пришлось ждать ночи. Но и с наступлением темноты продвигаться вперед было невозможно — там, где работали строители, непрерывно висели осветительные ракеты. Пришлось возвратиться назад и искать другие тропинки…

Тихое словацкое село Балаш лежало в глубокой, окруженной кольцом гор, поросших хвойным лесом, небольшой горной долине. Вокруг царило величественное спокойствие. Снежная пыль, осыпавшаяся с деревьев, искрилась на солнце и пахла весной.

Бойцы спецотряда радовались солнцу и теплу. Еще усилие — и фронт останется позади, а там все по-другому, все свое.

В штабе, разместившемся на околице Балаша, не утихала работа. Отряд готовился в поход. С нетерпением ждали возвращения группы Ларионова.