Поединок крысы с мечтой - Страница 12

Эрик ван Ластбейдер, взяв за основу именно вторую трактовку «Левши», попытался исследовать двуединство «Восток—Запад» более спокойно и непредубежденно. Сказовая форма автору показалась архаичной, и он избрал достаточно популярную форму динамичного детективного повествования. В ходе исследования писатель вывел интересную закономерность: от перемены мест двух культурных слагаемых общая «сумма» менялась совершенно фантастическим образом. Оказывается, результат синтеза двух культур напрямую зависел от последовательности расположения пластов. И если для американца Трейси Ричтера вхождение в мир культуры древней Камбоджи (Запад + Восток) становилось благотворным, то для камбоджийца Киеу, перевезенного в Америку (Восток + Запад), эксперимент заканчивался полным распадом личности. Для Ричтера возникший дуализм был гармоничен и только удваивал число нравственных запретов, делая героя почти идеальным (недаром под влиянием Востока этот бывший лучший мастер спецопераций покидал ЦРУ и использовал свои навыки лишь для самозащиты или для защиты близких). Правоверный буддист Киеу, которого мощная террористическая организация «Ангка» все активнее использовала в качестве бизнесмена-убийцы, заражался ядом чуждого холодного рационализма и впадал в безумие. В отличие от тульского печатного пряника, на который не распространялся лишь Закон о печати, Киеу вынужден был в итоге отвергнуть вообще все нравственные законы и превращался в машину. Машину, сконструированную умельцами Востока, подкованную злыми мастерами Запада и предназначенную отнюдь не для механических танцев, но для убийства и только убийства.

В центре повествования у Ластбейдера оказывалась многоходовая политическая композиция, разработанная оружейным магнатом Макоумером. Тот рассчитывал привести в президентское кресло своего ставленника, «ястреба» Атертона Готтшалка, чтобы затем проводить политику, угодную его корпорации. Потому-то и был задействован Киеу – безумный человек-компас, чья стрелка пыталась указать и на «ост», и на «вест» одновременно. Вышеупомянутый Трейси Ричтер, в свою очередь, использовался автором в качестве противоядия Киеу и в качестве успокоительного – для всех остальных, как своих, так и чужих (разница лишь в величине прописанной дозы). К середине второго тома герои окончательно определялись в своих сюжетных функциях: безумный гибрид (Киеу) совершал кровавые преступления, стараясь после каждого собрать воедино осколки разбегающегося собственного «я»; удачный гибрид (Трейси) стимулировал динамику фабулы, то и дело прерывая мучительный транс убийцы новыми ходами расследования. В конце книги миллионер Макоумер погибал, запутавшись в сетях собственных интриг, а беднягу Киеу разрывали на части внутренние противоречия.

Заметим, что судьба данных персонажей в общем предсказуема: можно было догадаться, что оба кончат плохо. Но вот что наш читатель не смог бы предугадать – так это трагический конец кандидата в президенты (практически без пяти минут президента) Аттертона Готтшалка. Если верить автору романа, этому деятелю после кончины злодея-вдохновителя Макоумера решительно ничего серьезного не угрожало. В худшем случае – газетчики несколько потрепали бы его честное имя и высказали бы ряд ничем не доказанных предположений о связях потенциального президента с магнатом-мафиози. У нас действующий политик на такую мелочь и внимания бы не обратил, продолжая мелькать на телеэкране с филиппиками на тему борьбы с мафией. У них же почти-президент Готтшалк не нашел ничего лучшего, как отправиться вслед за Макоумером и Киеу, наложив на себя руки.

Воистину: Запад – дело тонкое.

1994

Эд Макбейн. Кошечка в сапожках. М.: Центрполиграф («Мастера остросюжетного романа»)

Благодаря американскому детективу уровень правового сознания наших сограждан в последние годы значительно вырос. Если раньше гражданин, поднятый ночью с постели стражами порядка, обреченно вопрошал: «За что, начальник?», получал в ответ пару зуботычин и покорно шлепал на цугундер, то теперь наш соотечественник, еще толком не проснувшись, уже что-то бурчит о презумпции невиновности, о каком-то деле «Миранда против штата Аризона» и о своем гражданском праве на один телефонный звонок, одну чашечку бразильского кофе, одну гаванскую сигару и всего одну зуботычину – и ту в присутствии адвоката.

Обратите внимание: ад-вока-та.

Еще сравнительно недавно фигура эта в нашем массовом сознании воспринималась почти однозначно со знаком «минус». Пропаганда долгие годы приучала нас видеть в защитнике прежде всего платного подлеца и хитрого крючкотвора, который – вместо того чтобы помочь разоблачить явного преступника – наводит тень на плетень, раздражает прокурора дурацкими вопросами и придирками, а в результате законное возмездие становится чуточку менее неотвратимым. Понятно, нам и в голову никогда не приходило сочувствовать защитнику – безусловному пособнику безусловных воров и убийц.

Железобетонную нашу уверенность в правоте такого подхода поколебал американец Эрл Стенли Гарднер. Вверив функции сыщика обаятельному и неуязвимому адвокату Перри Мейсону, писатель вынудил нас сочувствовать не государственному обвинителю, но защитнику, и потому финальным аккордом детективного произведения становилась реабилитация невиновного. Настоящий виновник, конечно, тоже отыскивался – но попутно и лишь для того, чтобы правота адвоката оказывалась триумфальной.

Писатель Эд Макбейн продолжил дело Эрла Стенли Гарднера, безвременно скончавшегося четверть века назад. Адвокат Мэтью Хоуп стал естественным преемником Перри Мейсона, унаследовав его практику и заодно умение выигрывать самые безнадежные дела. Однако Макбейн в соответствии с духом времени (его романы о Хоупе писались в 80-е и в начале 90-х) видоизменил своего героя по сравнению с предшественником. Мейсон был блестящим виртуозом, настоящим Шерлоком Холмсом в адвокатской мантии; он почти не ошибался и двигался к цели по прямой. Вместе с читателем этот герой подбирал факты и фактики – чтобы потом, в самый последний момент, продемонстрировать фейерверкообразные умозаключения и выйти в финал, оставив читателя с сухим ворохом ложных версий. Во времена Гарднера у юристов еще практически не было электронных помощников-компьютеров, и, стало быть, сам Мейсон вынужден был выступать в роли человека-компьютера, работающего практически без сбоев. Правда, никакой личной жизни у компьютера не могло быть априори – так что секретарша Мейсона, бессменная Делла Стрит, напрасно рыдала в подушку: кроме невинного флирта и честной дружбы ее патрон все равно бы ничего иного не смог предложить.

Мэтью Хоуп, получив уже возделанный участок юридической практики от Мейсона, имел возможность немного расслабиться. Фигура адвоката-сыщика нашему читателю отныне уже не казалась чужеродной; герою можно было без суеты окучивать свой огородик, и притом оставались еще уикенды для личных дел. С точки зрения развития сугубо детективной интриги тексты Макбейна несколько проигрывают по сравнению с гарднеровскими, зато Мэтью Хоуп, погруженный в бытовую круговерть и переживающий один роман за другим (сколько, однако, в городе Калузе разведенных и незамужних!), чисто по-человечески вызывает симпатию. Блестящий Мейсон достоин был в первую очередь восторженного поклонения. Хоуп же неспешно тянет лямку – один из нас, грешных. Его мыслительный процесс не спрятан от читателя, истина рождается в муках, финальный фейерверк отсутствует, но тяжкое удовлетворение от хорошо сделанной работы охватывает и читателя. Читатель уже не свидетель – он причастен к победе; спасение невиновного от пожизненного заключения или электрического стула воспринимается отчасти и как личное наше достижение. А если учесть, что в сборнике «Кошечка в сапожках» целых три романа, то налицо – тройное торжество института адвокатуры над косным стечением обстоятельств или чьим-то коварным злым умыслом.

Конечно, персонаж детектива, даже хорошего, – неадекватная замена настоящему домашнему юристу. Но ведь и Нью-Йорк не сразу строился. Все должно идти своим чередом. Сначала к нам является Перри Мейсон – и колеблет предубеждения. Потом приходит Мэтью Хоуп – и вербует нас в союзники (напомню, что помимо рецензируемого сборника сравнительно недавно увидели свет книги «Златовласка» и «Золушка» с тем же главным персонажем). Недалек и тот день, когда на страницах отечественного детектива тоже явится защитник во всем великолепии. И скоро наши граждане, поднятые ночью с постелей стражами порядка, будут повсеместно требовать соблюдения законного права на одну рюмку водки, одну папиросу и на присутствие адвоката Макарова, ссылаясь на дело «Сидоров против Российской Федерации».