Подземка - Страница 23

Поездка на работу по-прежнему сказывается. Час езды от Коива, далее пересадка на Ханамацу на монорельс, где постепенно голова начинает тяжелеть. Приехав на фирму, первым делом выпиваю лежащий там баффарин, минут через тридцать успокаиваюсь, и все повторяется.

Глядя со стороны, я ничем не отличаюсь от других. Это невидимое людям страдание, и оттого бывает горше вдвойне. На счастье, мой начальник меня хорошо понимает. Говорит: «Одним поездом бы позже», – или: «Сам бы мог попасть в такой переплет». Поставили мне в больнице диагноз, объяснил я все начальнику, а он лишь говорит: «Нужно – ложись в больницу, только поскорее выздоравливай».

Вскоре после происшествия, уже в больнице, я видел мрачные кошмары. Вот наиболее запомнившийся. Кто-то пытается меня волочить. Окно прямо рядом с кроватью, и вот меня увлекают за собой. Оборачиваюсь – а там стоят покойники. Да, я часто встречался с призраками.

С давних пор видел сон, будто я птица и лечу по небу. А в те дни снилось, как меня подбивают в таком полете. Не знаю, стрелой или ядром. Подбитый, я падаю на землю, где меня запинывают до смерти. Вот такой сон. Раньше это был приятный сон, а сейчас превратился в кошмар.

Злость и ненависть к преступникам? Все это я уже пережил. Ненависть, естественно, есть. Скорее бы с ними расправились. Сейчас я могу сказать только это.

Впервые мы встретились с г-ном Оохаси в начале января 1996 года. Во второй раз – в конце октября. С момента первой встречи прошло десять месяцев. Как за это время проходила реабилитация после осложнения – такова тема нашей нынешней встречи. По словам самого г-на Оохаси, состояние то улучшается, то ухудшается. Он и сейчас по-прежнему страдает от головных болей и бессилия. Но от головной боли – больше всего.

Вместе с тем, главной личной проблемой г-на Оохаси стало отлучение от прежней работы. За неделю до нынешнего интервью ему сообщил об этом старший начальник. «Некоторое время поработаешь на более простой, не требующей напряжения работе, и побыстрее выздоравливай». Произошел разговор, и на нынешней должности руководителя направления коммерческого отдела г-на Оохаси заменил его старший коллега.

Но это ладно. После долгой разлуки г-н Оохаси выглядит намного лучше. В клинику врача Накано в районе Кудан из своей квартиры на Эдогава он ездит на мотоцикле. Главная причина тому – головная боль от езды в электричках. В этот день к месту интервью он тоже приехал на мотоцикле. Атмосфера разговора по сравнению с прошлым разом была более оживленной, на его лице всплывала улыбка. Создавалось впечатление, что все движется в лучшую сторону…

Но, как говорит он сам, боль не видна постороннему глазу, и тяжесть этой боли ощутима только для него самого. Мы желаем ему поскорее выздороветь и вернуться на передовую.

После нашей первой встречи, с февраля по апрель включительно я приезжал на работу к восьми тридцати, и к трем уже возвращался домой. Головная боль не прекращалась весь день. Она как волны – то накатывала, то отступала. Болит и сейчас, и если заболит, то надолго. Как будто сверху наваливают, нахлобучивают что-то массивное. Есть и постоянная боль, будто от легкого похмелья. Постоянная. Когда чем-то увлекался, забывал, но все остальное время голова болела. Засыпал с мыслью «а-а, раскалывается». С конца августа до начала сентября неделю-две боль была сильнее прежней. Просыпался по ночам. Приходилось пить лекарства, ставить компресс со льдом. Посоветовался с начальником, тот говорит: не перетруждайся, работай только до обеда. С тех пор состояние остается неизменным. Наоборот, перешло в хроническое. Приезжая на работу, сразу выпиваю две таблетки баффарина. Если помогает, тем и ограничиваюсь. Сегодня выпил в целях профилактики. Сами понимаете, такой разговор.

Ничего-ничего. Все равно уже хроническое. Я работаю примерно в своем нынешнем состоянии и понимаю, как оно будет изменяться. Уже привык. Когда начинает болеть, в голове образуется некая точка, из которой боль распространяется по всей голове. Сейчас она слева. В разные дни она возникает то слева, то справа. Бывает, что по всей голове сразу.

Нынешняя моя работа – занесение в компьютер кодов разных видов работ по ремонту машин после аварии: пользоваться кодами очень удобно. Использую весь свой двадцатилетний опыт. Хорошо, когда фон монитора зеленый. От трех-четырехцветного фона начинают болеть глаза. Фокусирую на чем-нибудь взгляд, и начинается. Или смотришь на экран, кто-то окликнет, обернешься, присмотришься и – бах! Такая пронизывающая боль. Очень часто. Причем, если слева, болит внутри левого зрачка, если справа – то внутри правого. Будто меня пронзили вертелом. Когда длится такое, невольно задумываешься о самоубийстве. Со смертью станет легче. Я и сейчас думаю так же.

Пробовал сходить на прием к окулисту, тот немного посмотрел и говорит: с вами все в порядке, состояние в пределах нормы. Вот и все. И ни о чем больше говорить не желает. Недавно разговаривал с одним врачом, тот сказал мне, что такие симптомы иногда возникают у сельхозработников. Если они используют органические фосфорные удобрения, поражаются нервы, и образуется сходное состояние.

Однако в этом году на обон[37] я в одиночку съездил к родителям в Иида. Расстояние в одну сторону – триста километров. Его-то я и промчался туда и обратно на 250-кубовом мотоцикле. Голова болит, беспокоился, смогу ли? Но вышло все, наоборот, очень приятно и легко. Воздух свежий, едешь себе, и сознание концентрируется четче, чем на обычной машине.

Но в конце этого лета, как я уже говорил, голова заболела опять. Некоторое время мог работать только в первой половине дня. Фирма пошла мне навстречу, но в конце октября меня освободили от руководящей должности. Начальник, конечно, обосновал: «Тебе вредно находиться на работе, сопряженной со стрессами». Спасибо ему за заботу, только очень горько с точки зрения опытного служащего.

«Работай, не напрягаясь». Так-то оно так, и я благодарен за такое внимание. Но уже через месяц после инцидента, с мая и до конца лета прошлого года я работал с большим рвением, чем обычно. Считал, что нельзя своими обстоятельствами причинять беспокойство фирме. Я терпел головную боль и работал в ущерб себе. Видимо, из-за этого тоже, как я уже говорил, прошлым летом в один момент взорвался. Чем же было для меня то терпение?.. Каждый день сплошные переработки, оставался на работе до последнего монорельса в полдвенадцатого, трудился не покладая рук. То, что я делал, было непозволительно, говорил мне позднее психиатр. Если задуматься, сказали бы мне: «Тебе нелегко, оставь ответственную должность, делай дело, не перетруждаясь», – признаться, это бы не противоречило моим нынешним мыслям.

Но я старался не брать в голову плохие стороны вещей. Досада – она ведь никуда не денется. И мне остается думать лишь о хорошем.

Говоря откровенно, сейчас я – как дева у окна. Стол мой передвинули на другое место, приезжаю на работу, а делать, по сути, нечего. Сажусь на свое место и перебираю какие-нибудь квитанции – работа, посильная любому. Накопленный до сих пор опыт уже не применишь.

И пусть это не стало для меня каким-то стимулом, я по-своему обдумываю разные планы: что, если сделать так, примут мои мысли к сведению или нет. Год вычеркнут из жизни. До сих пор я старался – все двадцать лет своего стажа. В сорок один стал начальником отдела, что само по себе несколько опережает обычный ход событий. Здесь можно позволить себе небольшую передышку. В чем я старался себя убедить.

Да, не заглядывая в дальние дали, я шаг за шагом ступаю по земле. Смогу ли я избавиться от мучений, докуда смогу вести такой образ жизни – не знаю сам. Будущего не видно. Даже сейчас, работая до обеда, устаю.