Подземелье - Страница 13

— Что за черт? — спросил Маки.

— Я не знаю, кто она такая.

— Она? — прошептал Маки. — Она.

Это была оговорка, но Бойд не стал себя поправлять. Ибо слышалось в этом стенающем голосе что-то очень женственное. Это было чистое безумие, но уверенность в этом никуда не делась. То существо… боже милостивый… оно было женского пола.

Какое-то время они сидели молча, и единственными звуками были далекое капанье воды, да шум расчищающих завал Юргенса, Брида и Макнэира. А еще хриплое, учащенное дыхание Маки.

— Что будем делать, Бойд? Что мы будем делать, нахрен?

— Будем ждать, когда нас вытащат, — ответил Бойд. — Послушай, Маки, я не знаю, что здесь с нами, но просто оставь его в покое. Не играй с ним. Не пытайся подавать ему сигналы. Может оно… не знаю… может оно просто уйдет.

Но он не верил в свои слова ни на секунду.

Потому что оно было по-прежнему где-то рядом, и он, да поможет ему Господь, чувствовал, как оно следит за ними.

Прошло уже целых шесть часов, время близилось к семи, и Руссо чувствовал, что становится жарко. Они стекались отовсюду — СМИ, семьи, начальство. Было такое чувство, будто все они толпились у него на спине. Он потер ноющую шею и проглотил пару таблеток «Тайленола». Он наблюдал за людьми, расширяющими штрек, слушал постоянный шум отбойных молотков и перфораторов, шипение пара и глухой стук кусков известняка, загружаемых в вагонетки. Голова гудела ото всего этого.

Он потер глаза, потом виски.

Здесь внизу все звуки многократно усиливались эхом. Стук, жужжание, звон и лязг. Руссо закурил сигарету и жестом подозвал Кори, начальника смены.

— Ну и? — спросил он.

— У нас есть прогресс, но думаю, на расширение штрека уйдет еще почти день, чтобы смог пройти буровой станок, — сказал ему Кори. — Если шахта была заполнена обломками известняка, мы просверлили бы его как сыр, но…

Руссо сердито зыркнул на него. — Но?

Кори покачал головой. — Ты знаешь то же, что и я. Если бы это был просто рыхлый щебень, мы пробурили бы его за три-четыре часа буровым расширителем. Даже чтобы прорубить четыреста футов требуется восемь часов… Но мы не знаем, что там случилось. Как будто вся земля сместилась. Известняк — штука неустойчивая. Если придется рубить твердую породу, на это уйдут дни.

— Если не недели, — сказал Руссо и сплюнул.

Недели. Недели, ради всего святого! Руссо затянулся, глядя, как Кори идет к штреку, раздавая приказы и подгоняя копальщиков. Он стоял, гадая, как там люди внизу. И вспоминал, как сам когда-то оказался заперт под землей. Даже сейчас у него по телу бегали мурашки.

Бойд ждал.

Он не знал чего, а если и знал, то не хотел признаваться самому себе в этом. Он лежал рядом с деревом, сломавшим ему ногу. Маки какое-то время не разговаривал, и Бойд решил, что это к лучшему. Тишина убивала его, отчаяние и клаустрофобия вцепились в горло, но он не хотел знать, что творится в голове у Маки, потому что понимал, что ничего хорошего.

Как, собственно, и у него в голове.

Какой-то звук.

Черт.

— Что это? — спросил Маки.

Потом сквозь паутину деревьев брызнул свет, и они увидели Юргенса, идущего в их сторону. Он перелазил через насыпи, спускался в ложбинки, шлепая по лужам. Он перепрыгнул через переплетение корней и остановился перед ними, тяжело дыша.

— Похоже, у нас есть кое-какой прогресс, — сказал он им. — Там обвалилось много породы, но Брид и Макнэир работают на совесть. Когда они вернуться, Маки, мы их сменим.

— А может, она не хочет, чтобы мы выбрались, — сказал Маки.

Юргенс с улыбкой посмотрел на него, думая, что Маки хочет пошутить, но, не дождавшись продолжения, нахмурился. — Ты это о чем?

— Звуки, — сказал ему Бойд. — Они повторились.

— Да?

— Только на этот раз все было хуже.

— Чик, чик, чик, — произнес Маки.

Бойд поведал Юргенсу, что случилось, несмотря на то, что осознавал всю нелепость своего рассказа. Потому что страх не отпустил его. Окутал его липкой пеленой.

— Может, это какое-то странное эхо, — предположил Юргенс. — В свое время мне доводилось слышать под землей довольно причудливые звуки.

Бойд покачал головой. — Это не эхо. Одни и те же повторяющиеся звуки, но другого свойства. И еще был звук… какой-то стон или бог его знает, что. Он не был естественным, вовсе.

— Призрак, — сказал Маки. — Было похоже на завывание призрака…

Юргенс даже не стал комментировать. Это был какой-то абсурд. — Вы двое понимаете, о чем говорите? Призраки?

Нет, нет, нет. Юргенс не собирался слушать подобную чушь, и это было видно по его лицу. Он был горным инженером. Он прорубал шахты, находил сырую руду, обогащал других и помогал развитию промышленности. Призраки. Надо же! Может, такие вещи существовали, а может и нет. Но только не здесь. Не в этой палеозойской гробнице. Потому что, говоря про призраков, вы подразумеваете духов умерших людей, а сюда до них не ступала нога ни одного человека. Если здесь и был призрак, то тогда это дух существа, умершего в пермский период.

— Я не верю в призраков, мистер, а если вы верите, то вам нужно проверить голову.

— Что-то здесь есть, — сказал Бойд. — Я слышал.

— Что именно? Что-то живое? Что-то, что жило четверть миллиарда лет в герметично закрытой пещере на глубине нескольких тысяч футов? Боже правый, Бойд. Ты понимаешь, о чем говоришь?

— Думаю, что нет.

— Но оно здесь есть, мистер Умник, и ты тоже это слышал, — сказал ему Маки. В его голосе слышались безумные нотки, которых раньше никто не замечал. — Оно ждало нас в этой пещере. Оно знает, что мы здесь. Думаю, прежде чем все кончится, мы сможем посмотреть ему в лицо.

Маки сидел с угрюмым видом, а Юргенс продолжал возиться с рацией, словно искренне веря, что сможет связаться с кем-то наверху сквозь такую толщу камня. Издали было слышно, как Брид и Макнэир расчищают щебень. Сквозь лес окаменелых деревьев пробивался тусклый свет их лампы.

— Бойд думает, что это девочка, — сказал Маки.

Бойд вздохнул. — Заткнись.

Юргенc оторвался от рации. В свете лампы его лицо приняло жесткие черты. — О чем вы там болтаете?

— О Бойде болтаем, — сказал Маки. — И о его подружке.

Бойд закурил сигарету, не обращая на Маки внимания. Он изучал стволы окаменелых деревьев, и представлял себе лес пермского периода, когда он был еще зеленым и растущим. Почти ощущал мертвую стоячую жару первобытных джунглей. Слышал жужжание древних насекомых, шуршание снующих в зарослях существ. Он моргнул и увидел вокруг себя лишь кладбищенские шпили и каменные мачты, отбрасывающие во все стороны острые как спицы тени.

Юргенс больше ничего не расспрашивал у Маки. Бойд был уверен, что он просто не хочет ничего знать.

Вдруг откуда-то из тьмы донеслось: чик, чик, чик.

Бойд замер. Только не снова, боже, только не снова.

Маки издал какой-то жалкий звук себе под нос — то ли всхлип, то ли измученный смешок.

Юргенс напрягся.

Звук снова повторился, на этот раз громче: ЧИК, ЧИК, ЧИК.

— Это она, — сказал Маки.

Они ждали молча, не шевелясь, и молясь, чтобы оно просто ушло. Когда Маки постучал в ответ ножом, Юргенс схватил его за руку и зло посмотрел. Все замерли, никто не издал ни звука. Они ждали, окаменев, как деревья вокруг.

Вдруг звук повторился: ЧИК, ЧИК, ЧИК.

Бойда трясло. Холодный, жирный пот заливал лицо. Он почувствовал, что к горлу подступил стон глубокого отчаяния, но не дал ему вырваться. Не посмел.

Что бы там ни было, оно, казалось, теряло терпение. ЧИК, ЧИК, ЧИК, — щелкало оно. ЧИКА, ЧИКА, ЧИКА-ЧИК. Не дождавшись ответа, оно начало барабанить по стволам, словно деревянной палкой. Бам, бам, бам. ТУМ-ТУМ-ТУМ.

— Осерчала, видимо, — надломленным голосом произнес Маки.

— Да ты спятил, — сказал ему Юргенс.