Подвижник Панагуды. Воспоминания о старце Паисии - Страница 3

Незадолго до смерти его посетил монах отец Феоклит Дионисиатис[11].

– Скажи мне, отец Паисий, как ты чувствуешь себя теперь, в преддверии великого путешествия к небу?

– Что тебе сказать, отец Феоклит? Я никогда не танцевал, но теперь, если бы мог, пустился бы в пляс и спел: "Прощай, несчастный мир!".

Таковы были его безмятежие, мир и радость перед смертью, несмотря на все болезни, на тяжелое дыхание, которое постоянно приносило ему неудобства.

То же самое мирное устроение увидели и мы, когда посетили его вместе с игуменом монастыря преподобного Арсения архимандритом Феоклитом и архимандритом Игнатием.

Он был прикован к постели, испытывал боли и находился в предсмертном состоянии. Но с улыбкой, с миром Божиим, превосходящим всякий ум, он воспринимал и нас, и грядущую смерть, которая для него была не смертью, а жизнью и переходом от скорби к радости Царства Божия».

Архимандрит Иоанникий (Коцонис), газета «Εκκλησιαστική αλήθεια». 1994. 1 сентября

«В нашу засушливую эпоху блаженный старец Паисий отдал себя на служение людям, восприняв на себя роль утешителя, врача и духовного руководителя. Он стал одним из истинных старцев. Добрый и нежный отец любил всех, и потому его святая личность, подобно магниту, привлекала к себе людей.

Радость воскресения сияла на его лице всегда, даже в минуты скорби.

Его благоразумие было поучительным. Во всем он знал меру, никогда не спешил, все подвергал глубокому изучению, с первых слов, сказанных тобой, понимал тебя. Без преувеличения можно сказать, что он знал то, о чем будет идти речь и как она будет идти. Его целью было руководство, а не устрашение, стремление привести к восчувствованию совершённого упущения и греха, а не подчинить и унизить. Он стремился убеждать, а не подавлять. Какая сила терпения была в нем! В своих непрестанных молитвах он умолял Господа о всем мире и о каждом человеке в отдельности.

В лице афонского подвижника отца Паисия, малоазийца, шедшего путем добровольного мученичества, наша Церковь увидела продолжение золотой цепочки святости. Он был скалой веры, гранитом терпения и исполином безропотного ожидания. Круглые сутки в непрерывном движении, в постоянной молитве. Его биологические нужды были крайне ограничены, почти неощутимы. Его сон на жесткой доске продолжался недолго, а пища была очень скудной. Этот длительный и непрестанный подвиг уничтожил низменные страсти и похоти.

Отец Паисий – этот чистый и простой миссионер – преждевременно нас покинул.

Утомили его мы, пребывающие в страстях и ищущие личной выгоды. Он, презревший смерть, ушел от нас, оставив нам богатство своего сердца и тепло своей любви».

Панайот Лоис, газета «Ορθόδοξος Τύπος». 1994. 9 сентября

«Ушел великий учитель Православия, наставник грешников, утешитель отчаявшихся, "игумен двадцать первого монастыря Святой Горы"[12], как называли его сами афониты. Его смиренная келия действительно превратилась в лавру благодаря тысячам паломников, которые ежедневно толпами направлялись от монастыря Кутлумуш к его келий, чтобы получить его благословение и совет в различных затруднительных ситуациях. Деловые и простые люди, монахи и архиереи, судьи, политики, студенты и преподаватели, люди различного общественного положения и образования сталкивались по дороге к Панагуде на тропинке, которая через густую растительность вела к каменной келий монаха Паисия, чтобы из уст подвижника услышать слова наставления и поддержки. Всех он со смирением и простотою учил "евангельскому жительству", то есть "смиренной мысли, чистому помыслу, управлению языком, труду по Богу". Несмотря на любовь к безмолвию, он часто жертвовал им, чтобы принести братиям покой и облегчение.

Свой внутренний свет он передавал другим своей детской улыбкой и глубокими глазами, от которых не были укрыты даже самые сокровенные уголки души. Очень человечный в обращении, одетый в рваную рясу, иногда грозный, а иногда подобный тихому дуновению ветерка, прозорливый, худой и молчаливый, он производил впечатление родного человека, но в то же время и чужого. Его любовь вызывала ощущение давнего знакомства и родства. Его святость – чувство страха и трепет. Это то, что переживает каждый, приближаясь к людям, достигшим обожения.

Великим вкладом старца Паисия было воцерковление верующих. Он учил возвращению к церковной жизни: молитве, богослужению, покаянию, послушанию и любви. Он побуждал паломников находить себе духовника и уважать священный клир. Будучи известным монахом, он кланялся до земли молодым клирикам-студентам, посещавшим его, и настойчиво просил дать ему облобызать их десницу. В общении с людьми он переживал таинство мистического Тела Христова. Он любил Бога и всех без исключения людей с их немощами и страстями. Его снисходительность и кротость были сильным оружием, при помощи которого он подчинял воле Божией самых непокорных. Бесчисленные тысячи людей научились от старца Паисия духовной жизни. Не лгут те, кто говорит о духовном влиянии смиренного афонского подвижника на народ Божий и на возгревание даров Святаго Духа».

Архимандрит Николай (Протопапас), журнал «Εφημέριος». 1994. 1-15 сентября

«Ежедневно сотни людей в подвижнической келий Старца приходили в мирное устроение благодаря не ложному утешению, а благодаря слову, которое испытывает сердца и утробы[13], или благодаря самому благодатному присутствию Старца. Любая человеческая боль была для него поводом к молитве. Через два часа после захода солнца начиналось его ежедневное бдение, и за два часа до восхода оно заканчивалось. День и ночь проходили в богослужении, чтении, молитве по четкам, псалмопении, слезах, написании писем, в изнурительном труде, который сопровождался постом и сухоядением.

Жизнь старца Паисия была простой, подобной житиям святых, о которых можно прочитать в синаксариях. Его учение было ясным, пропитанным личным опытом, наглядным и благодатным. Мы видели, как он, славословя, молится в лесу, радуется природе и ее красоте, оберегает и окружает своей заботой самые незначительные вещи. Мы сами были очевидцами чудес, исцелений больных и прозрения. Однажды автору этих строк он сказал: "Молись и будь собранным, потому что придет великое искушение и испытание. Некоторые братья покинут монастырь. Одно крыло здания, где находятся келий, сгорит, другое окажется без крыши, а вы все вместе будете жить в маленьком помещении. Не поддавайся маловерию и не покидай монастыря в поисках другого решения проблемы. Подобно кормилице, собери вокруг себя отцов и ожидай лучших дней".

Старец любил, укреплял всех своих братий-афонитов и помогал им. Он оказывал свою помощь и нам в часы великих искушений, к которым нас подготавливал. Он узнавал о происходящем на Святой Горе, в Церкви и в нашей родной стране, волновался, молился, давал рассудительные советы и часто следил за развитием событий. Он был истинным монахом, отлученным от всего и связанным со всем.

Никому не хотел он показывать своей добродетели. "Мое имя – моя смерть", – говорил Старец. Он не желал, чтобы мы открывали то, что Бог разрешал нам увидеть, и то, о чем рассказывал нам он сам. Его очень огорчали публикации о нем. Что же касается чудес, то они являются знамением Царствия Божия и совершаются для укрепления веры. Но "чудеса совершает и диавол, чтобы ввести в заблуждение", – говорил Старец. Наибольшим чудом была та преображающая сила, которая исходила из чистоты его души и до глубины потрясала того, кого Іосподь сподобил повстречаться с ним.

Отец Паисий, не потерявший своей радости и в продолжение мучительной болезни, находится теперь рядом с Тем, Кого он так любил. Теперь он в Торжествующей Церкви. Но и рядом с нами. Потому что Торжествующая Церковь одновременно является и Борющейся. Мы чувствуем его утешительное присутствие и просим его молитв и заступления».