Подвижник Панагуды. Воспоминания о старце Паисии - Страница 2

Не всегда хорошо хвалиться тем, что знавал преподобных отцов. Потому что иначе, представляя других, мы представляем и самих себя. А хуже всего – это влагать в уста почившего слова, которые мы хотели бы сказать сами. Почитающие его память должны в точности сохранять глубину его слов, внимая сокрытому в них смыслу и не довольствуясь мимолетной шуткой или тем мнением, в котором могло сказываться влияние других людей или которое он просто был вынужден принять. Любой человек Божий и любой добродетельный человек сохраняет свои особенности, свои личные оценки и взгляды. Но это не умаляет его добродетели, достигнутой трудом. Потому за словами – иногда прекрасными, а иногда и строгими – давайте увидим и вспомним малограмотного подвижника, безыскусного учителя, простого, но не наивного Старца, теплого друга молитвы, святых и Богородицы».

Монах Моисей, журнал «Πρωτάτον». 1994. Сентябрь – октябрь

«Опыт общения с отцом Паисием был неповторимым и неописуемым для любого христианина, приходившего к нему. Душевная ясность, а также сладкое сердечное блаженство, которые чувствовал его верующий собеседник, невыразимы. Его взгляд, всегда огненный и блистающий, сообщал обаяние метафизической достоверности. Его облик, источавший свет и тепло, являл бескорыстную любовь ко всем людям, независимо от их положения, образования и религиозной принадлежности. Его слово, исполненное мудрых наставлений и облеченное в аллегории, подобно притчам Господним, задевало самые сокровенные струны души и затрагивало самолюбие. Отец Паисий был не только неустанным подвижником, но и строгим постником, любящим богослужения, – светлейшим сосудом Святаго Духа. Так он в смирении и подвиге непрестанно привлекал к себе Божественную благодать. Это подтверждается как чудесами, о которых известно с достоверностью, и очевидным даром прозрения, которым он многим оказал помощь, так и безграничной любовью к нему Христовой паствы. Он героически и терпеливо нес свою крестную ношу, до конца оставаясь просветленным человеком».

Маравелиас С. Е., журнал «Πρωτάτον». 1994. Сентябрь – октябрь

«Святая Гора различным образом приносит миру пользу. Ее монахи – это люди, обычно занимающиеся не теорией, а практикой, живущие в покаянии и подвиге, и поэтому их опыт имеет особый вес и особую убедительность. Некоторые из них наделены благодатью, и Бог избирает их для высокого предназначения. Таким монахом был и отец Паисий (в миру Арсений Эзнепидис), почивший 12 июля сего года.

Отец Паисий, черпая силы из своего подвижнического опыта, мог духовно утверждать тысячи людей. Он был одним из известнейших старцев Святой Горы. Его слово обладало весомостью, а лицо внушало особое уважение.

Глубока наша скорбь об успении Старца. Мы потеряли своего духовного отца, который облегчал нашу боль своими словами и молитвами. Мы потеряли своего учителя, который неустанно поучал нас в архондарике под открытым небом у келий Панагуда. В этом он обладал чрезвычайной выносливостью. Безусловно, это было изволение Божие, чтобы он, подобно зажженной свече, поставленной на подсвечник, помогал нам духовно. Теперь свеча догорела, архондарик закрыт, а сердце наше окутал мрак.

По особому Промыслу Божию я знал отца Паисия и записал часть его бесед. На протяжении некоторого времени он присылал мне письма и являлся моим духовным руководителем. Признаюсь, что мое знакомство со Старцем носило несколько внутренний характер, потому что я не жил рядом с ним. Но, несмотря на это, в нескольких словах я могу описать некоторые характерные черты его личности.

Старец был человеком святым и обладал даром учительства. Поучения его были просты, но несли в себе глубокие мысли. Это было продолжением учительства по Богу святых отцов Патерика, и именно поэтому его поучения изменяли души и давали нам то, чего не могли дать сотни сказанных изустно и опубликованных проповедей. Он был афонским подвижником, пренебрегавшим всем внешним. Он восхищался прежними святогорскими отцами, которые отличались добродетелью и с терпением пребывали в подвижничестве. Его архондарик под открытым небом всегда был открыт, несмотря на то что был обнесен проволокой. Навесные замки и таблички с запрещающими надписями никогда не могли послужить препятствием для посетителей.

В своей жизни отец Паисий часто испытывал страдания, почему и сочувствовал страждущим людям. Я думаю, что написанное им о Хаджи-Георгии[8] очень подходило ему самому: "Каждому он с рассуждением давал такие советы, которые были ему необходимы. Он утешал души и помогал им своими сердечными молитвами. От святой жизни лицо его сияло и источало страждущим душам Божественную благодать. Его слава гремела везде, и со всех концов люди приходили к нему, чтобы получить духовную пользу. С утра до вечера он собирал боль страждущих и согревал сердца своей духовной любовью, которая была похожа на весеннее солнце".

Наконец, отец Паисий был таким человеком, посредством которого Бог много душ укрепил духовно и привел к вере путем явленных чудес. В будущем множество страниц должно быть написано о тех чудесах, которые сотворил Старец».

Священник Дионисий Тацис, журнал «Πρωτατον». 1994. Сентябрь – октябрь

«На семидесятом году жизни преставился от земных к горним обителям смиренный, но ростом до небес пустынник, чрезвычайно сочувствовавший боли и страданию всякого человеческого естества и всякой души, дорогой отец – теплый предстатель и утешитель, непрестанный молитвенник о всякой твари и всяком творении Божием, исполненный Божественной благодати и духовной радости, чистый сердцем и посему зрящий в нем Бога, простой, умеренный, рассудительный, путеводитель и кормчий тысяч и тысяч кораблей, обуреваемых в житейском море, удалившийся от мира исихаст, утверждающий вселенную своими молитвами, "любящий всеобъемлющей и двойной любовью", согласно святому Максиму Исповеднику, дый день, подобно светоносной свече, тающий в сладчайшем умном делании и в делах, совершаемых для пользы ближнего, постник и воздержный в пище, ничего не имеющий и обладающий всем, мудрый в простоте и простой в своей мудрости, вместе с венцом подвижничества обладающий венцом великого дара любви, а также – венцом несправедливой клеветы, которую переносил с большой благодарностью, и на земле и на небе всегдашний и неусыпный наш ходатай.

Он часто покидал Святую Гору, оставлял свое любимое безмолвие ради чрезвычайной и горячей любви к миру. Он испытывал нестерпимую жажду принести ближнему пользу и увидеть его спасение. Он испытывал адамову боль за весь грех человеческого естества, сострадал телесным и духовным страданиям и болезням людей. А мир – как он жаждал его простого, но мудрого поучения! Неисчетное множество людей, многострадальный народ Божий спешил получить благословение его высохшей подвижнической руки[9], увидеть его преподобнический образ, просветиться и освятиться. Да, для народа Божия нет ничего желаннее, ничего дороже, чем присутствие святого! И он в своей смиренной келейке в Суроти всегда был в мирном устроении духа, всегда был готов неустанно давать каждому человеку то, в чем нуждалась его душа. А всем вообще он приносил радость, славословие, благодарение и оптимизм. Пророческая личность, в широком и узком смысле этого слова. Источник Святаго Духа. Источник, который иссяк, когда сомкнулись его очи. Но не иссякло его подвижническое слово в памяти людей, в его писаниях. И в земле пустой, иссохшей и безводной[10] нашего засушливого времени его слово напояет, будет напоять и орошать бесчисленное множество людей.

Вместе с венцом подвижничества и святости он с благодарением воспринял и венец клеветы и неблагодарности, что, впрочем, случалось со множеством святых нашей Церкви.