Подставное лицо - Страница 10

— Он пишет: «ювелирные изделия», — заметил Денисов. — По-моему, там их не было.

— Не было, — подтвердил Хасянов. — Но он и не настаивал. Сказал: «Видимо, в другом чемодане».

— Странно. Наверное, в бауле было еще что-то? Малоценные предметы, бумаги. Вы же не включаете их в акт?

— Всего не включишь.

— Припомните.

— Несколько блокнотов. Какой-то бланк… Я еще заинтересовался! Вспоминая, Хасянов, казалось, не испытывал ни малейших затруднений. Незаполненный.

— С печатью?

— Без. Вроде акта.

— Может, протокол? Или постановление?

— Вспомнил! Постановление какое-то, незаполненное — пустой бланк.

— Это бланк постановления на обыск, — сказал Денисов Антону.

Заведующий, молча листавший акты, поднялся, зажег второй светильник, снова склонился над бумагами. Денисов обратил внимание на то, что портфель и целлофановый пакет, которые они утром осматривали, так и стоят на виду, у стола.

— Надо их положить опять на стеллаж.

Заведующий поднял голову.

— За ними придут?

— Возможно. Поставьте нас сразу в известность.

— Обязательно. Вещи выдавать?

— Да.

— Супруга просила позвонить ей на работу, — сказал помощник, когда Денисов вместе с Сабодашем вошел в дежурку.

— Спасибо. — И тут же забыл об этом, увидел Баракаева. — Из 68-го отделения так и не приезжали? Еще раз здравствуйте.

— Привет. Нет, не приезжали. Нас с женой просили самих заехать на Курский, в отдел внутренних дел. — Баракаев нетерпеливо посмотрел на часы. — Там подозреваемые, все готово для проведения опознания. И там же должны решить, какое следственное подразделение по территориальности будет вести дело. А я, как всегда, дожидаюсь жену!

— Опаздывает?

— Сверх меры. — Он снова посмотрел на часы. — Правда, есть смягчающее обстоятельство. Не на кого оставить малыша. Теща должна ее подменить.

Адвокат выглядел импозантно. Все входившие в дежурку обращали на него внимание.

— Перейдем в соседнюю комнату. Из окна будет видно…

— Нам тоже на Курский, — пробасил Антон. — Возьмете?

— О чем речь?

— Сюда, по коридору…

Они обосновались в комнате рядом с дежуркой. Отсюда хорошо было видно стоянку служебного автотранспорта и всех, кто сворачивал с платформы к отделу внутренних дел. В час этот, не отмеченный уголовной статистикой, в комнате для заявителей, кроме них, никого не было.

— Сегодня у вас свободный день?

— И вчера, позавчера. Перерыв. Представляете? Эксперты запросили столько времени для подготовки заключения и ответов на вопросы!

— Так много? — удивился Антон.

— Ими занималось Главное управление БХСС! Преступная группа дельцов! Подсудимые и стороны задали в общей сложности около трехсот вопросов, связанных с проведением бухгалтерских экспертиз…

— Подпольные миллионеры?

— Были и такие. Но ваши товарищи хорошо поработали. Деньги, ценности, меха — все изъято.

— Подсудимые под стражей?

— Основные под стражей. Но есть с подпиской о невыезде, на свободе.

Еще по дороге во Внуково в машине Денисов обратил внимание на рассказ Баракаева о взаимоотношениях бывших соучастников. Можно было представить, какая борьба велась между ними вне суда. Думая об этом, инспектор связал перипетии этой борьбы с самочинным обыском у адвоката.

— А ваш подзащитный?

— Тхагалегов Валерий Павлович. Пока велось дело, год отсидел. Сейчас на свободе.

— Жена к нему так и не вернулась?

— Нет, — Баракаев улыбнулся. — Он и сейчас занимается семейными проблемами. Суд разрешил ему на три дня выехать из Москвы. Для устройства личных дел.

То, о чем Баракаев говорил, могло иметь отношение к судьбе разыскиваемой Денисовым и Сабодашем переписки. Из-за случайной неисправности в ячейке, думал Денисов, переписка, возможно, попала в котел большого судебного процесса, в котором участвовал Баракаев, и могла, в лучшем случае, сгинуть среди других бумаг, а в худшем — чем черт не шутит — стать чьей-то ставкой в борьбе привлеченных к уголовной ответственности дельцов за то, чтобы остаться на свободе.

— Надеется помириться с женой! — Баракаев покачал головой. — Какой наив! В конце судебного следствия! Перед самым обвинительным приговором.

— Другие подсудимые, я чувствую, более… — Денисов искал слово, зубастые! — Он проверял свою мысль.

Баракаев простер руки.

— Никакого сравнения! Так преобразились, пока под стражей! Теперь это законченные уголовники. Вчерашние собутыльники перегрызлись, как волки. Я вам не зря сказал, что боюсь за документы, когда суд предъявляет им для ознакомления доказательства. На все способны! В одних вопросах они блокируются, в других — стремятся топить друг друга. Хоть в стакане воды…

Денисов вынул из блокнота заявление, которое они изъяли на складе невостребованных вещей. Написанное от имени адвоката, оно содержало просьбу о выдаче перенесенных из ячейки картонной коробки и баула.

— «От Баракаева…» Гм! — Адвокат пробежал глазами заявление. — Хотел бы я познакомиться с автором!

— Вы могли его видеть. Мне как раз и хотелось это проверить. Лет тридцати пяти. На нем куртка на застежках, шапка из нерпы. Может, встречался в зале суда?

Адвокат еще раз просмотрел заявление, вернул Денисову.

— С подсудимыми мы видимся только в зале. Я имею в виду тех, кто не под стражей. Они в костюмах, в галстуках, без головных уборов. Совершенно не представляю, в чем они появляются на улице. Другие же сидящие в зале родственники. Не знаю. На Тхагалегова, по крайней мере, ваш знакомый не похож…

— Тхагалегов… — Денисов убрал бумагу в блокнот. — Куда ездил? В Орел? — Он догадался об этом.

— Именно! До вынесения приговора предстал, так сказать, перед семейным трибуналом. Да еще в конце судебного следствия на нашем процессе!

— В Орле тоже произведен самочинный обыск. Знаете?

— Мне никто не говорил! — Баракаев взглянул в окно и сразу засуетился. — Наконец-то! Думал, сегодня уже не уеду! Пожаловала… Ну, вы готовы?

— Да. Так когда конец судебного следствия? — успел спросить Денисов.

— Пойдемте. — Адвокат уже шел к дверям. — Судебное следствие? Оно заканчивается завтра.

Знакомый Денисову ночной инспектор выглядел основательно вымотанным: соображал с трудом и никак не мог схватить суть разговора.

— Ты приехал один? Или вместе со следователем? — Он несколько раз задал Денисову один и тот же вопрос. — Кто у вас ведет дело?

— Пока никакого дела. Со мной Антон Сабодаш. Ты его знаешь, дежурный.

— Еле ворочаю мозгами. — Инспектор был уже в годах, опытный. Он очень хотел спать, понимал, что временами говорит невпопад и только посмеивался над собой. Лицо у него было тяжелое, с набрякшими подглазьями. — А в принципе теперь можно здесь обойтись без меня.

— Почему же не уходишь?

— Инерция!

Денисов хорошо представлял его состояние.

— Теперь говори, что тебе от меня…

— Что можно сказать о задержанных? Что они за люди?

— Пока нуль информации. Не знаю даже их настоящих фамилий.

— Они не называют себя?

— Называют. Но адресное бюро данные не подтверждает.

— Значит…

— Кое-что могу предположить. Один недавно освободился из колонии. Тот, что старше. Типичный фармазон. Мы дали ориентировку. Второй тунеядец. Активной роли не играл. К вечеру скиснет. Короче, сам увидишь.

— «Борис» есть среди них? Может, фамилия второго начинается с Б? У нас шифр «Б-042».

Инспектор тряхнул головой.

— Могу поручиться только за свою фамилию. Она с другой буквы. Тебе известно.

— Известно… Как вы тут считаете, почему последний обыск они провели именно в Орле?

— Есть версия. Тот, что старше, в куртке, с капюшоном, утверждает, что раньше жил в Орле.

— Его нужно предъявить на опознание кладовщику камеры хранения, который выдавал вещи Баракаева.

Инспектор пожал плечами.

— За чем же дело? Действуй.

— Можешь показать документы, записи, которые изъяли в Орле на самочинном обыске?