Подружки - Страница 17

— Говори только за себя. Сане тоже понравились пёрышки!

— Правда? — развернулась я к подруге.

— Конечно, — ответила за неё Вероника. — Иначе почему она такая грустная?

Я посмотрела внимательно на Саню и увидела, что она теребит какую-то некрасивую тёмную кофту и глаз не сводит с ценника. Тут до меня дошло: я же не знаю, попросила ли она у мамы денег на новый наряд…

— Правильно, Саня! — продолжала Вероника. — Давай купим платье тебе, и ты в нём…

— Погоди! — перебила я сестру. — Ника, давай ты вернёшься и купишь платье!

— Отлично! — обрадовалась она. — Кому из вас?

— Себе!

— Как — себе? — опешила Вероника.

— Ну тебе же это птичье платье покоя не даёт. Вперёд! Тебе как раз хватит на него денег!

— Но мама…

— Мама будет не против. Ты же у нас модельер, должна одеваться экстравагантно.

— Но ты опять будешь приставать к маме с просьбой купить тебе что-нибудь новое и модное!

— Не буду, — пообещала я. — Куплю кое-что прямо сейчас. Дай нам сто рублей, пожалуйста.

— Каждой?

— Нет, на двоих!

Забрав у изумлённой Вероники сотню, я потащила не менее изумлённую Саню в другой отдел. А сестру отправила за перьями.

Вероника была в таком восторге от своей покупки, что сразу надела новое платье и вышла в нём на улицу.

— Оно идёт тебе больше, чем всё чёрное, — сказала я, оглядев сестру критическим взглядом.

— Не так мрачно, — согласилась Саня. — Правда, люди оглядываются…

— Оглядываются? — переспросила радостно Вероника. — Ура! А вы как? Довольны своей обновкой?

Мы дружно кивнули, обменявшись заговорщицкими взглядами. И залюбовались своим приобретением: фосфоресцирующими шнурками для кроссовок. Вот он — последний писк молодёжной моды! Танцевать в кроссовках с такими шнурками — одно удовольствие, ведь каждый твой шаг виден в темноте! И, конечно, мы с Саней купили шнурки разного цвета! Мне ярко-жёлтые, ей — ярко-розовые. Потому что мы не матрёшки и у каждой из нас есть индивидуальность.

Бывает так: вроде бы хорошее дело делаешь, а получается ерунда. Вот как вчера. Чистила я себе зубы, чистила. А потом думаю: дай-ка в рот загляну. Заглянула и заметила на одном из зубов чёрное пятнышко. Показала маме.

— У тебя кариес, — сказала мама, — запишу тебя к зубному.

Я чуть не взвыла от досады. Ну кто меня просил в рот заглядывать? Дочистила бы зубы и легла спать со спокойной душой. Меньше знаешь — крепче спишь!

Хорошо, я маму уговорила на эту неделю меня не записывать. Уроки, бассейн, то сё. А к следующей, глядишь, и забудет она про мой кариес. Хотя мне от того, что она забудет, не легче. Лечить-то зуб всё равно придётся. Но ведь страшно! Что делать?

Пожаловалась я своей лучшей подруге Алинке. Полезли мы с ней в Интернет: вдруг от кариеса какие-то домашние средства бывают?

Нашли совет: «Прополоскать рот настойкой шалфея». Разыскали мы шалфей у мамы в шкафчике, где чай хранится. Заварили. Стала я зуб полоскать… Ужас! Во-первых, шалфей рот вяжет, как хурма. Во-вторых, я себе всю белую футболку им забрызгала. В-третьих, не помогает ни капельки. Не проходит чёрное пятнышко.

Полезли мы с Алинкой снова в Интернет. Другой совет нашли: «Надо делать аппликации. Берёшь зубную пасту с кальцием, выдавливаешь на кусок салфетки и кладёшь на зуб». Так мы и сделали. Минуту сидим, другую. Надоело мне. Вытащила я салфетку, в рот заглянула. На месте пятнышко несчастное! Ничего его не берёт — ни шалфей, ни паста.

— Там «аппликации» написано было, — сказала Алинка, — может, это означает, что салфетку надо клеем к зубу приклеить?

— Угу, — кивнула я, — клеем ПВА. Нет уж, не хочу я больше советов из Интернета. Лучше какое-нибудь испытанное народное средство. Ты знаешь какое-нибудь народное средство?

— Вообще-то, знаю, — задумчиво сказала Алинка. — В нашей семье оно действует безотказно, но оно не от кариеса. Просто удачу приносит.

— Давай хоть удачу, — вздохнула я, — может, мне повезёт и я всё-таки сотру зубной пастой это дурацкое пятно? Говори: что делать надо?

— Подожди, — с загадочным видом сказала Алинка, — завтра узнаешь. Сейчас мне домой пора, чтобы успеть всё приготовить. Ещё в магазин надо, за мукой.

Алинка убежала. Осталась я дома сидеть и мучиться догадками: что же у них за средство такое семейное? Может, мукой надо будет пятнышко оттирать? Или забеливать? Или муку придётся жевать, чтобы удача поскорее пришла и избавила меня от кариеса?

На следующий день принесла мне Алина из дома пластиковый контейнер. Открывает, а в нём блинчики.

— Что это? — удивилась я.

— Блины. Мы с мамой напекли. Ты выбирай любой и ешь!

— Зачем?

— Ну, может быть, один из блинов тебе удачу принесёт.

Я взяла один, надкусила и как закричу:

— Ай! Что это?

— Получилось? — просияла Алинка. — Ура! Всё-таки не зря я его сверху положила! Теперь тебе удача будет сопутствовать во всём. Даже шалфей, наверное, поможет.

Посмотрела я на блинчик, который надкусила, а из него пятирублевая монетка торчит. Её я и куснула.

— Ты что, с ума сошла? — говорю. — Кто же блины с деньгами печёт?

А Алинка чуть до потолка от радости не прыгает.

— Мы! — хвалится. — Это наша семейная традиция. Тут блинчики есть с колечком. Есть с шоколадкой. Кто с колечком вытянет — замуж скоро выйдет. Кто с шоколадкой — тому сладкая жизнь обеспечена. А кому достанется блинчик с монеткой…

— У того жутко разболится зуб, — мрачно закончила я.

Положила блинчик на место и направилась к зеркалу. Открыла рот. Пятнышко никуда не исчезло. Но теперь зуб ещё и болел.

— Ой, — только и сказала Алинка.

Пришлось отменить бассейн и на этой неделе тащиться к зубному. Алинка пошла со мной для моральной поддержки, чтобы мне не страшно было в очереди сидеть. Правда, в очереди нам посидеть не удалось. Медсестра сказала, что с острой болью врач принимает без очереди.

Всё время, пока мне обезболивали, сверлили зуб и ставили пломбу, я про Алинку думала: «Подружка называется, удружила, нечего сказать!»

Когда врач закончил и я вышла в коридор, я поняла, что если бы не Алинка, я бы так и тянула со своим кариесом. Врач, пока лечил мне зуб, сказал, что кариес мог и на другие зубы перекинуться и пришлось бы целую челюсть лечить.

А ещё, хотя Алинка и чувствовала себя виноватой, она не испугалась, что я всю дорогу ругать её буду, и пошла со мной к зубному. А в зубной поликлинике даже в коридоре сидеть страшно.

Так что когда я вернулась домой, то первым делом полезла «ВКонтакт» и в приложении «Справочная служба» сделала справку, которая утверждала, что «Алина Никитина действительно моя лучшая подруга». И Ал инке послала.

Та ответила кучей смайликов и извинений и ещё приписала: «Издеваешься?..» Но я ни капельки не издевалась. А чтобы у Алинки пропали последние сомнения, я поставила на справке печать. В виде розового сердечка.

Давай сядем на диету, похудеем и станем красавицами, — как-то раз предложила мне моя подруга Люба.

— Мы и так красавицы, — пожала я плечами.

— Нет, сейчас мы просто красавицы, которым стоит немножко похудеть, а так будем совершенными красавицами.

Перспектива была заманчива. Но я никогда не могу ответить сразу на вопрос, мне нужно время, чтобы всё обдумать.

— Ну давай, — подбадривала меня Люба, — мы же вдвоём будем. Вдвоём веселее!

Но я всё тянула с ответом.

— А, — догадалась Люба, — тебе стимула не хватает. Давай ради мальчишек худеть. Я — ради Сорокина. А ты — ради Малинина. Чтобы им нравиться.

Я задумалась. Малинин некрасивый. Зубы вкривь и вкось, глаза слезятся, руки исцарапанные. Но он на уроках постоянно на меня смотрит. Как-то неловко, пусть уж лучше на красивую меня смотрит. Я кивнула.