Подружки - Страница 12

— Делом надо заниматься, Полякова, делом! — сердито сказала она, усаживаясь на учительский стул, — ищи кавычки в «Алых парусах», тебя первую спрошу!

И тут её взгляд упал на блокнот. Прочла она мою записку и вскочила.

Глаза у неё огромные сделались, как транспортир, который на доске лежит рядом с мелом.

— Вши? — воскликнула она. — Полякова! Бегом к медсестре!

— Да нет, — говорю, — это не у меня… это из шапки…

— Конечно, из шапки! — не дала мне договорить Наталья Николаевна. — Они и на подушке, и в шапке будут!

Класс притих. Все на меня обернулись, некоторые испуганно. Как будто у меня не вши, а крокодилы в шапке притаились.

— Ладно, — говорю я.

Взяла шапку и направилась к выходу. Объясню всё медсестре, она хоть и старенькая, а всё нормально понимает. И тут Варьке пришла в голову гениальная мысль за меня вступиться.

Варька же моя подруга. Она иначе и не могла поступить?

— Наталья Николаевна-, вы не поняли! — сказала она. — У Лены вот какие «вши»! Я вам сейчас покажу!

Встала, к Наталье Николаевне подошла и протягивает ей ладошку. А та как отскочит!

— Отойдите, — говорит, — от меня обе!

«Почему „обе“?» — не поняла я. Может, ей со страху показалось, что к ней две Вари подошли? В глазах задвоилось?

— Наталья Николаевна, да вы не бойтесь! — засмеялся Горелов. — Гляньте, какие «вши»! Из шапки Ленкиной!

— Так! — не выдержала Наталья Николаевна.

К доске отбежала и зачем-то транспортир схватила.

— Все по местам! — велела Наталья Николаевна. — Сейчас я медсестру позову.

Мы вернулись за парты, переглядываемся. И смешно, и жутковато как-то.

Пришла школьная медсестра. Наталья Николаевна за дверью осталась. Наверное, испугалась, что наши «вши» уже по всему классу расползлись.

А я встала и говорю медсестре:

— Нас Наталья Николаевна не так поняла. У нас не вши! У нас тут катышки из шапки!

— Какие у вас тапки? — переспросила медсестра, и я вспомнила, что она хоть и всё понимает, но глуховата.

— Ну вот эти! Чёрные! Козявки! — выкрикнула я.

— Козявки? — нахмурилась медсестра. — Надо вам носы почистить!

— Не надо! — закричал весь класс.

— Кто её знает, чем она носы чистить будет?! Может, дихлофосом! — пробормотала Варька.

— В шапке шерсть! — сделал последнюю попытку Горелов. — Из шерсти — вши!

Это было похоже на тексты для малышей из «Букваря». «Мама мыла Сашу». «У Саши вши». То есть, тьфу, «у Саши мыло»!

— Из шерсти вши? — переспросила медсестра.

— Да! — радостно грохнул класс. — Из шерсти!

— Что ж, — вздохнула медсестра, — буду проверять у каждого шерсть!

И хвать меня за голову! И снимает с моих волос катышек чёрный!

— Так это клочки от шерстяных ниток! — удивилась медсестра.

— Да! — прогрохотал весь класс.

Тут все с мест повскакивали, затащили обратно Наталью Николаевну и хором, вместе с медсестрой, всё объяснили.

Как же Наталья Николаевна хохотала! Даже транспортир выронила.

А потом и говорит:

— Эх вы, неучи! Вам надо было слово «вши» в блокноте закавычить! Оно же не в прямом смысле употреблено, а в переносном! Вот поставила бы ты, Полякова, кавычки, я бы всё сразу правильно поняла!

Удивительное дело — из-за такой ерунды у нас пол-урока русского языка пропало! Зато теперь весь наш класс знает, в каких случаях употребляются кавычки.

Заболели как-то у нашего пса Клайда уши. Чешет он их лапой, чешет, остановиться не может. Мама его осмотрела и говорит:

— Батюшки, уши-то какие красные внутри. Наверное, какая-то инфекция попала. Надо перекисью водорода протереть.

А потом по шкафчикам посмотрела и говорит:

— Надо же, как назло кончилась перекись! Лиза, беги скорее в аптеку. Только не в ту, что возле «Пятёрочки», там дорогу надо переходить.

Иди в ту, которая в конце нашей улицы. Поняла? Выйдешь из дома. Перед тобой дорога. Иди по ней до конца и упрёшься в аптеку. Возьми перекись и… вату. Тоже заканчивается.

Дала мне мама денег. Выхожу я на улицу и вижу перед собой Вальку с шестого этажа.

— Валь! — окликнула я соседку. — Ты куда?

— В аптеку, — говорит, — у нас лекарство одно закончилось.

— Тоже, что ли, перекись?

— Нет! От вздутия живота.

— Это кому?

— Сестрёнке, — объяснила Валька. — Она по ночам вопит. Врач говорит, у неё болит живот. Вот мама и даёт ей лекарство.

— Здорово!

— Что здорово? Что живот болит?

— Да нет, что тебя в аптеку послали! Мне тоже надо. У Клайда уши воспалились, перекись нужна. И вата.

— Классно!

— Чего ж классного в том, что уши воспалились? — обиделась я.

— Классно, что вместе в аптеку пойдём, — улыбнулась Валька, — а то у меня этот… как его… топографический тупизм. Папа так считает. Он у меня инженер, железные дороги проектирует. А на мне, говорит, природа отдыхает.

— Нам сюда, — показала я, — прямо. Мама сказала: «Выйдешь из подъезда и сразу — вперёд». А как это, природа отдыхает?

— Ну то есть природа все силы вложила в папу — вот он и стал гением в топографии. А на мне решила отдохнуть. Я ни в картах географических, ни в планах не разбираюсь. Я даже в квартире могу заблудиться. Не в своей, конечно, — в чужой. А на улице — просто беда. Мы как-то с мамой повели сестрёнку в поликлинику на диспансеризацию. А полис взять забыли. Мама говорит: «Сбегай, Валюта, домой. Бабушка тебе его с балкона скинет!» От нашего дома до поликлиники всего два шага, сама знаешь! Так я умудрилась в другую сторону пойти и дошла аж до папиной работы. Это две автобусных остановки. Вообще-то, я бегом бежала: полис же нужен. И вдруг смотрю — папа навстречу мне. «О, — говорю, — ты тоже за полисом? А он: „За тобой! Мама звонила, что тебя потеряла!“

— Ругали тебя?

— He-а! Наоборот, радовались, что я нашлась.

— Но больше, наверное, никуда не отпускали?

— Ещё как отпускали! Папа сказал, с топографическим тупизмом надо бороться. Поэтому родители меня каждый день куда-нибудь стараются отправлять. Недалеко, конечно. Сегодня вот в аптеку отправили. Правда, мама возражала.

Сказала, ей моего вчерашнего похода на неделю хватит.

— Осторожнее, в лужу не наступи. А куда ты вчера ходила?

— За смесью молочной для Полинки. Знаешь детский магазин на углу? Вообще-то он овощной, но в нём есть небольшой отдел, где детское питание продаётся. Так вот. Дошла до угла. Смотрю — нет магазина. Я до следующего перекрёстка дошла. Там тоже нет. На пятом углу цветочный оказался, а на шестом — крошечная палатка со шнурками и стельками для обуви.

— А зачем ты шла? — удивилась я. — Понятно же, что заблудилась.

— Ну я тоже это поняла. Только поздно. Повернула возле киоска со стельками и пошла в обратную сторону. Еле свой дом нашла» А потом увидела, что с пустыми руками возвращаюсь. Не стала уже овощной искать, побоялась опять заблудиться.

Решила в магазин в нашем доме зайти и чего-нибудь купить.

— Погоди, Валь… У нас же рыбный только!

— Ну да, я подумала, вдруг там тоже есть детский отдел. В овощном же есть, почему в рыбном не может быть? Зашла.

— А там?

— А там одна рыба! На витрине мороженая, а в аквариуме живая. Плавает, подмигивает. Я на неё уставилась, а продавщица мне строго так говорит: «Девочка! Будешь что-то брать?» Я растерялась. Неудобно как-то получилось: я в магазин зашла, значит, надо что-то купить! Деньги у меня были, те, что мама на смесь дала. Стою я перед прилавком, вспоминаю, что мама обычно на ужин жарит. Вспомнила. «Карпа, — говорю, — мне дайте, пожалуйста». Продавщица сачок берёт — и к аквариуму. Я как заору: «Только не живого!» Она спрашивает: «Спящий подойдёт?» Ну я решила, что она спящим мёртвого называет. Говорят же: уснул вечным сном. «Давайте, — говорю, — спящего». Принесла его домой. В пакете. Холодный был, ужас, я все пальцы отморозила. Мама дверь открывает, а я ей прямо в руки карпа сую и говорю: «Бери скорее, холодно мне!» А мама от неожиданности пакет выронила. «Ой, — кричит, — что это?!» — «Рыба». — «Какая рыба?!» — «Спящая, спящий карп». Мама как закричит: «Я тебя за смесью посылала! Чем мне Полину кормить?!» Я говорю: «А рыбу ей нельзя ещё?» Тут у мамы глаза большие стали. «Ты, — говорит, — ты…» Ну пытается придумать, как меня назвать. И тут этот карп хвостом шевельнул. И вдруг как подпрыгнет! Прямо вместе с пакетом! Тут уж мы с мамой хором завопили. Она кричит: «Ты ж сказала, он спящий!» А я в ответ: «Проснулся, значит!» В общем, мы его в холодильник запихнули, чтобы папа с ним разобрался. А мама сказала, что никогда меня больше никуда не пошлёт.