Подростки - Страница 19
— В книжках пишут, Лидочка.
— В каких таких?
— Ну, есть у меня.
— Принеси почитать.
— Завтра же принесу.
Я нес ей Бунина — седьмой том, нес Золя, нес Мопассана.
Следующий этап наступил поразительно быстро. Спасибо классикам.
Недели через две, все так же держа ее между упертыми в стенку руками, я неожиданно для самого себя произнес.
— Лид, приходи ко мне.
— Куда? — озорно улыбнулась она.
— Домой, куда еще.
— Зачем?
— Так, посидим, музыку послушаем, побалуемся.
Я, подлец, последний глагол использовал специально, ежу ведь понятно, что посидим, послушаем — это одно, а побалуемся, это, извините, совсем другое.
Она отвела глаза в сторону, посмотрела в окно. И ответила. Я чуть не упал.
— Назначь время, — сказала она тихо.
— Завтра в девять, — мое сердце едва не выскакивало из груди.
— Хорошо, — ответила она.
Бог мой, я боялся только одного, чтобы был нормальный день, чтоб родители тихо и мирно ушли на работу, «трудовые будни — праздники для нас», глубинный смысл слов этой песни вдруг дошел до меня ярко и доходчиво, пусть они мирно работают, не дай бог, чтоб кому-нибудь из них приспичило вдруг вернуться, и чтоб ей ничего не помешало, чтоб она пришла, чтоб пришла, чтоб пришла…
И она пришла. Ровно в девять.
Тетрадь Ани
Предки опять переругались. Терпеть не могу их ссор, однажды я попыталась вмешаться, но мать так на меня наорала, словно я основная виновница их стычек.
С тех пор, когда они грызутся, я ухожу из дома и долго брожу по улицам.
Честно сказать, хочется удрать куда-нибудь. Только мне их обоих жалко.
Вот и сегодня я вышла на улицу, подальше от скандала. Уже темнеет.
— Что, гуляем? — Я стала присматриваться, чтобы понять, откуда слышится голос.
А, это наш сосед Сашка. Ему уже тридцать, его жена три года назад сбежала с каким-то военным. С тех пор он живет один со своей старой матерью.
— Да вот, воздухом подышать вышла.
— Иди сюда, посидим на лавочке.
Чего ж не посидеть, давай посидим. Я подошла поближе.
О том, как мы посидели, в другой раз. Ладно?
Тетрадь Димы
Вот непруха, я заболел. Мать поводила меня по врачам и выяснилось, что целых две недели мне придется провести в больнице, причем в соседнем городе, недалеко, но все же.
И вот я в больнице. Отделение для подростков на третьем, самом верхнем этаже.
В палате нас десять душ. Болезни самые разные, про это неинтересно.
Возраст от тринадцати до шестнадцати. Самый старший Сергей. У него низкий голос, он тут за председателя, его все слушают.
В первый же вечер он уселся ко мне на кровать и стал расспрашивать, кто я и откуда. Говорил он негромко, но голос у него, как я уже сказал, был особый, его было далеко слышно, даже когда он говорил совсем тихо.
— Видел, какие у нас тут девки? — спросил он.
— Не видел.
— Как так?
— Серж, он еще в столовой не был, — заблеял мальчишка с кровати у окна.
— А-а, — протянул Серж, — ну, сейчас пойдем на ужин, выберешь себе.
Он сказал так, словно речь шла о выборе игрушки. В ответ на мой недоумевающий взгляд он простодушно пояснил:
— Девок у нас в два раза больше, чем пацанов, работаем помногу, каждый самец на счету.
Я расхохотался.
— Да ты веселый, это хорошо, — заключил Сергей.
— На ужин, мужичье, на ужин, — заверещала медсестра.
Мужичье от тринадцати до шестнадцати засуетилось, потянулось в столовую.
— Пойдем, — Сергей заботливо подтолкнул меня вперед.
Столовая была небольшая, но уютная. За каждым столикам сидели четыре едока.
— О, новенький, — раздался тонкий девичий голосок.
— Принимайте пополнение, его зовут Дима, — сказал Сергей.
— К нам, к нам, — послышалось от дальнего столика.
— Топай туда, раз зовут, и не робей, — благословил меня Сергей.
И я пошел, чувствуя, как десятки глаз рассматривают меня, оценивают.
— Садись к нам, Димочка, — на меня смотрели две красивые девочки.
С ними сидел мальчишка моих лет, и одно место было свободно.
Его я и занял и наконец осмотрелся.
Пацанов, и правда, было меньше, но не в два раза. Для полного счета не хватало, как мне показалось, двоих. Моих соседок звали Марина и Катя, мальчишку звали Славиком. Дежурные из числа пациентов разнесли ужин, и трапеза началась.
Мы быстро разговорились. Выяснили, кто откуда.
— Телевизор придешь смотреть? — спросила Марина.
— Приду, — ответил я, и сердце почему-то тревожно забилось.
— Одеяло не забудь, — сказала Катя.
— Зачем? — наивно спросил я.
— Ну, там обычно холодно, — протянула Марина, обкусывая куриную ножку.
— Да, да, чтоб согреться, — поддакнула ей Катя.
— А вы уже давно здесь? — спросил я, чтоб как-то поддержать разговор.
— Я неделю, Катя — две, а вот Славик, сколько ты здесь, Славик?
— Вечность, — ответил Славик.
— Вот, Славик тут вечность, господи, сколько лет прожила эта курица?
— Наверное, тоже вечность, — пошутил я.
Девочки рассмеялись, а Славик надулся, похоже, обиделся.
Поужинали быстро. Из столовой я шел рядом с Мариной.
— Смотри не забудь, приходи в красный уголок, — шепнула Марина.
Я радостно кивнул ей.
В палате началась раздача уколов и лекарств. Медсестра молоденькая, но нас она нисколько не стеснялась. Раз-два и готов. Кому под лопатку, кому в зад.
Выяснилось, что среди нас есть такие, кому уже сидеть больно. Во как.
За окном стемнело. Сергей взглянул на часы. Во всей палате часы были только у него и у меня.
— Пора, братва, — сказал он тихо и стал снимать со своей кровати одеяло.
Братва молча последовала его примеру. Я тоже аккуратно снял одеяло, скрутил скаткой, получилось совсем как у солдат в кино.
Красный уголок — это отдельная комната в конце нашего этажа.
К моему большому удивлению, в ней были не традиционные деревянные кресла, а несколько мягких диванов, по-моему, штук пять, сейчас уже не помню, еще были три кресла, но каких! Это были старинные глубокие кожаные кресла, в них можно было утонуть. Кресла стояли позади диванов.
У стены стоял стол, на нем был установлен большой телевизор. Он был включен.
Рассаживались так, словно билеты были куплены заранее. Сергей с красивой брюнеткой — губки бантиком, уселись вдвоем в кресло позади всех, остальные два кресла заняли еще две парочки. На диваны усаживались по четыре человека.
Одно соблюдалось строго. Среди каждой четверки было две девочки и два пацана.
Я сел на диван, почти у самой стены, рядом со мной сели Марина, Катя и Славик.
— Туши свет, Гусь, — негромко произнес Сергей.
Тот самый паренек, который шестерил перед Сергеем в палате, рванулся к выключателю и выключил свет.
Я держал перед собой одеяло, не зная, что с ним делать, в помещении было довольно тепло, лето все же. Возле меня сидела и была слегка прижата ко мне Марина, я пытался смотреть на экран, но глаза мои невольно скашивались вниз, и я видел перед собой ее коленки, наполовину прикрытые коротким больничным халатом голые бедра, ее плечо, ее бок — все это волновало меня, и я почувствовал, как меня охватывает сладостное любовное томление.
— Где твое одеяло? — спросила Марина.
— Да, да, давайте укроемся, — прочирикала Катя.
Я подал Марине край одеяла, с другой стороны Славик подал свое.
Девочки радостно стали укрывать свои ноги, так, словно было действительно холодно. В итоге они обе оказались укутанными, словно куклы.
— А я? — спросил шепотом Славик.
— Залазь, — добродушно ответила Катя и распахнула одеяло.
В один момент Славик оказался рядом с нею. Теперь они были укрыты, укутаны одним одеялом, и я вдруг явственно почувствовал, как им там, под одеялом, должно быть хорошо, и мне мучительно захотелось того же.
Я вопросительно посмотрел на Марину и чуть не задохнулся от радости, услышав ее тихую фразу: