Подростки - Страница 12
Я смотрю на Андрея. Он показывает мне на пальцах.
— В шесть, мамочка.
— Ничего себе, обгорите, как ненормальные.
— Мы спрячемся от солнца, мамочка.
— Ну, ладно, но чтоб в шесть, как штык — дома.
— Пока, мамуля!
Я мчусь в комнату, хватаю купальник, шапочку, шляпку.
Осматриваю себя в зеркало, на мне короткое желтое платьице, мать сама мне сшила и называет свое творение татьянкой. Трусики и лифчик я сменила утром, вчера вечером искупалась в ванной, так что все чин-чинарем, я делаю себе рожицу, вот тебе, девочка-конфетка, я приподнимаю подол платья, классные ножки, спрашиваю я себя, можно бы и лучше, отвечаю сама себе, я лохмачу волосы на голове, держись, Андрюха, я вылетаю из комнаты.
— На голову что-нибудь, — слышится из кухни.
— Я уже взяла.
«Пожарную каску и перышко в зад», — это я думаю уже про себя.
Мать выходит из кухни. Она смотрит на меня, я подбегаю к ней, целую ее, она у меня такая славная, жаль, с моим отцом у нее проблемы, они скандалят, хотят разводиться, мне их обоих так жалко.
— Возвращайтесь вовремя, — повторяет мать, закрывая за нами дверь.
— Пока, пока.
Город наш хоть и считается курортным, до моря нужно проехать почти десять километров в транспортном средстве, именуемом автобусом. Это корыто имеет звучную марку «Кубань», бедная Кубань, за что ее так. К нашей радости автобус подходит сразу, и вот мы уже трясемся, отмечая качество нашей дороги, едем плохо, зато без билетов.
Андрей захотел идти в дюны. Честно сказать, мне тоже туда хочется, но для приличия я пробормотала что-то вроде: лучше давай здесь, тут есть раздевалка.
Он не стал меня слушать. Просто взял за руку, и мы пошли в дюны.
В дюнах народу мало, в основном это влюбленные. Мы находим себе дюну, на которой никого нет, Андрей расстилает наше тонкое покрывало и начинает раздеваться.
— А ты? — спрашивает он меня.
— Я сейчас, — я беру купальник и отхожу за куст лоха. Быстро переодеваюсь.
— Ложись подле, — хлопает он ладонью по покрывалу, голос его немного осип.
Мы сразу начинаем целоваться. Я тебя люблю, шепчет он мне, я молчу, а ты, спрашивает он, что я, ты меня любишь, разве можно об этом так часто говорить, спрашиваю я, о чем же еще говорить, ну не знаю, так ты меня любишь, люблю, отвечаю я. Андрей после этих моих слов целует меня взасос, я чувствую, что он уже ухитрился расстегнуть мой лифчик. Не надо, я чуть-чуть, ну что ты делаешь, убери руку, словом, все, как обычно.
И потекли часы, как минуты, всегда поражаюсь, как быстро бежит время, когда мы с Андреем целуемся и ласкаемся.
И вдруг я слышу чужие голоса. Черт побери, сюда идут, мы прерываем объятие, я поправляю трусики, надеваю лифчик, поворачиваюсь к Андрею, чтоб он мне его застегнул.
Мы прислушиваемся. Да, какая-то парочка расположилась от нас неподалеку.
Девушка смеется, голос парня не разобрать, он что-то бубнит, что-то требует.
— Они нам не помешают, — шепчет Андрей и снова обнимает меня.
Но теперь все получается по-другому. Я не могу громко возмущаться, я отталкиваю его молча, а он еще больше нахальничает.
Неожиданно голоса наших соседей слышатся совсем рядом.
— Смотри, какой лох, — восхищенно говорит парень.
— Обычный лох, — отвечает девушка.
— Ну, иди сюда, — шепчет он хрипло.
Слышен звук поцелуя.
— Ну ляг, ну, пожалуйста, — шепчет парень.
— Саша, не надо.
— Ну, пожалуйста.
Похоже, они легли. Буквально в трех метрах от нас, немного ниже по дюне. Нам их не видно. И они не видят нас. Но нам все слышно.
— Саша, не надо, не надо.
— Ты что, мне не доверяешь?
— Доверяю, ой, не надо, Саша, ну, Саша…
И тут я слышу звук. Его ни с чем не спутаешь, так расстегивается пряжка ремня.
— Саша, Саша, — голос девушки становится почти паническим, но его заглушает звук поцелуя.
— Саша, пообещай, что ты не бросишь меня.
— Конечно, как я могу тебя бросить, мы всегда будем вместе.
— Саша, я боюсь.
— Я буду осторожен, вот увидишь.
Мы сидим тихо. Если уходить, то нужно, видимо, было раньше. Я украдкой смотрю на Андрея, его лицо раскраснелось, видимо, и у меня такое же.
Там внизу слышится тихая возня, затем вдруг девушка снова почти в голос вскрикивает, что она боится, и тут же издает тихий возглас, как будто она вошла в холодную воду.
— Саша, Саша, — слышится снизу.
— Вот так, миленькая, вот так, моя девочка, — парень дышит тяжело и ритмично.
И я вдруг понимаю, что он уже в ней. Андрей осторожно обнимает меня, и мы падаем на покрывало. Невыразимое чувство охватывает меня. Я хочу того же, что происходит между парнем и девушкой рядом с нами. Андрей кладет мне на грудь свою голову, и мы замираем. Любовные звуки снизу не слышать невозможно.
Девушка стонет, иногда почти в голос, парень действует молча, слышно только, как он тяжело дышит.
— Девочка моя, мне можно? — спрашивает он.
— Я не знаю, — отвечает она, всхлипывая.
Парень издает какой-то звериный рык, и звуковая картина совсем изменяется. Они по-прежнему дышат шумно, громко, но уже не так, как прежде.
— Тебе было приятно? — спрашивает парень.
— Да, — отвечает она.
Тягучая, долгая тишина.
— Саша, ты же обещал быть осторожным.
— Я и был осторожным.
— А это что?
— А это?
— А это.
— Зато прыщей не будет — парень смеется.
— Это у кого прыщи?
— Ну раньше ведь были. До того как мы…
— Ты бессовестный, вот залечу, будешь знать.
Слышны звуки поцелуев.
— Тебе помочь?
— Уже помог.
— Что-то ничего в тебе не держится.
— Боже, как сегодня много, пойдем в воду, я хоть смою, — говорит она.
— Будет много — две недели на голодном пайке. Ну пошли, окупнемся.
Снова звуки поцелуев. Через некоторое время они встают и идут к морю, теперь нам видны их спины, девушка совсем юная, может, чуть старше меня, а парень такой как Андрей. Они уходят, неся с собой свои сумки.
Я смотрю на Андрея. Я понимаю, что сейчас произойдет. Противиться я больше не смогу. Я чувствую, как мелко дрожат мои губы, дрожат руки, я впервые стала невольным свидетелем чужой близости, боже, я ни в чем не виновата.
Но у меня есть любимый, я хочу любви и пусть будет, что будет, пусть это животная страсть, пусть, но я, похоже, хочу этого.
Андрей обнимает меня, и мы падаем на покрывало.
Через минуту на мне опять нет лифчика, но если прежде я никогда не позволяла ему снять с себя трусики, то теперь все происходит легко и просто, я даже способствую ему, чтоб полностью освободить мои ноги.
И вот мой парень на мне, он жарко целует меня, его рука там, внизу, он изумленно смотрит на меня, Анечка, какая ты влажная, ты хочешь? Да, наверно, шепчу я в ответ. Он делает какое-то движение, ах, это он снимает с себя плавки, и вот он снова на мне, коленом он раздвигает мои ноги, я чувствую животом его разгоряченный орган, он, орган, сдвигается пониже, он уже там, внизу живота, между моими ногами, он тычется в меня, я закрываю глаза, вот сейчас, вот сейчас…
Но у него что-то не получается, он почти попал и вот опять мостится, как мне ему помочь, он вдруг начинает двигаться толчками, его член толкает меня там, внизу, но он не во мне, иначе было бы больно, я ведь еще ни с кем…
— Аня, любимая, — вскрикивает вдруг Андрей и дергается, как в припадке.
И я чувствую, как он выплескивается на мой живот, на бедра, на лоно…
Я обнимаю его изо всех сил, я люблю его, это мой парень, ничего, что у нас не получилось, мы все равно стали еще ближе, я целую его горячие губы, все хорошо, миленький, все хорошо, я подспудно радуюсь и за себя, я осталась девушкой, хотя пережила такое… Случилось почти, но не совсем.
— Погладь меня еще, — тихо прошу я через некоторое время.
И мой Андрей делает своими чудными пальцами то, что нами хорошо освоено, это совсем безопасно, но так сладко, я возбуждена и достигаю вершины почти мгновенно, после того, как он находит мою заветную струну, я кусаю его в плечо, я кричу в голос, я чуть не плачу… И я проваливаюсь.