Подробности Гражданской войны - Страница 2

Бориса Хитрова на работу. Завод, на котором он числился, работал один день в неделю – так что Борис расстался с ним без сожалений.

Промышленную политику, которая заключалась в выбивании из бюджета ссуд для знакомых директоров, а теперь уже и владельцев убыточных предприятий, бывший ракетостроитель освоил легко. Встречная признательность тоже не заставила себя ждать. Единственное, что осталось загадкой для Хитрова-старшего, почему из федерального центра выделяют так мало средств для осуществления промышленной политики, и в конце концов он пришёл к выводу, что это происки американских и европейских империалистов, которые хотят уничтожить своих сильных российских конкурентов.

Присутствуя на аппаратных совещаниях и прочих разных мероприятиях областной администрации, Борис был потрясён волей и проницательностью губернатора. Бывало, он разносил крупных руководителей капиталистического хозяйства просто как мальчишек. Но был справедлив – зарплату в области платили приличную, хотя и с задержками. Естественно, что задержки возникали по вине предприятий областного центра: неаккуратно платили налоги эти предприятия, ракетный завод, можно сказать, и вообще их не платил. Даже от продажи на сторону своих цветных металлов. А мэрия их в этом покрывала – потому как кто же ещё мог тихо саботировать решения губернатора, как не они?

Встретились как-то Сергей с Борисом, на радостях от встречи даже хотели пива вместе выпить, да не получилось. Вечно у них возникали какие-то несостыковки: то Борис ходил в знатных ракетчиках, а Сергей в простых бухгалтерах, то Борис вдруг стал бедным инженером, а

Сергей – богатым финансистом, то вот теперь жизнь их развела по разные стороны баррикад… ну, то есть, по разные стороны гражданского мира. При этом оба успели выяснить, что на своих постах как могут исчерпывающе делают всё, чтобы город и область процветали.

В общем, из-за этих сложностей так и не выпили пива.

В былинные те времена в России очень любили осваивать новые финансовые инструменты, строить схемы и пирамиды, “из света в тень перелетая”1. Просто производить товары и потом продавать их друг другу российским людям было скучно, поэтому они придумывали длинные цепочки посредников. Скажем, решили поменяться своей продукцией два завода – автомобильный и кирпичный. Ничего, казалось бы, сложного: известно ведь, сколько стоит автомобиль, а сколько – кирпич, берём их цены и делим стоимость одного автомобиля на стоимость одного кирпича. Частное от этого деления покажет, сколько десятков тысяч кирпичей нужно будет поменять на этот автомобиль. И – кому это интересно?

А вот если автомобиль передать для обмена одной фирме, а кирпич передать другой фирме, то они могут их взять да и поменять друг на друга. Один автомобиль на один кирпич. Потом автомобиль продать ещё одной фирме, а разницу между ценой автомобиля и кирпича поделить между собой.

Конечно, кто-то при этом понесёт убыток. Но на то она и торговля: риск, конъюнктура и всё такое прочее. “При потере урожая минимальные потери должны быть”2. А вы как хотели? Зато – интересно.

Чиновникам тоже должно быть интересно, они такие же люди, как все.

Поэтому в середине девяностых годов в столице области N, как и во всей стране, широко практиковались зачётные схемы исполнения бюджета, а также официальные налоговые освобождения и другие, как выражались коллеги Хитрова, денежные суррогаты. Это позволяло обменивать налоги на бюджетные расходы в такой же пропорции, что и автомобиль на кирпич. Правда, сначала областные, а потом и городские депутаты приняли официальное постановление, разрешающее проведение взаимозачётов с дисконтом 30 процентов, что ограничивало потери бюджета одной третью. Проклятый частный сектор готов был работать за дисконт в 10%, да и в бюджете почти 70% составляли расходы на выплату заработной платы, что, конечно, мешало. Так что – нет предела совершенству, но есть объективные условия его достижения.

Необходимость платить зарплату учителям, врачам и работникам других важных профессий, по наивности или неизбежности связавшим свою жизнь с российским общественным сектором, приводила к потребности в так называемых “живых”, то есть выдаваемых на руки, наличных деньгах. Их так и называли потому, что покупательная способность денег

“мёртвых”, то есть зачётных, никак не соответствовала номиналу.

Сергей Хитров крутился изо всех сил, чтобы исполнить бюджет и одновременно провести все цепочки взаимозачётов, выстраиваемые заинтересованными коллегами, включая мэра. Зарплата выплачивалась с задержками максимум в месяц, и даже отпускные учителям и то выдавались вовремя.

А в области так не получалось. Борис Хитров, как и другие

“регионалы”, наряду с осуществлением эффективной промышленной политики весьма напряжённо работал над взаимозачётами, удивляясь, как сложно исполнять областной бюджет. Но денег на зарплату здесь постоянно не хватало, несмотря на то что по расходам областной бюджет постоянно шёл с большим опережением. В сёлах и городах N-ской области, где на фоне общей низкой заработной платы работники бюджетной сферы выглядели чуть ли не самыми обеспеченными, выплаты

“живых денег” задерживали на полгода и больше. Губернаторские структуры об этом глухо молчали, и лишь время от времени о таких случаях сообщала захмелевшая от свободы слова и совершенно распоясавшаяся жёлтая пресса, базировавшаяся в областном центре.

Скандальные публикации, порочащие достижения Стояковского в подъёме социальной сферы области, занимали, как правило, не более одной шестнадцатой печатного листа, конкурируя с женскими историями и перепечатками увлекательных заметок из Интернета. Борис, каждый раз натыкаясь на подобные заметки, вспоминал про своего брата с тихой ненавистью. Справедливо рассуждая, что в городе должно быть ещё меньше финансовых средств, чем в области, он не понимал, как городу удавалось выкручиваться из подобного положения. “Наверняка Серёжка там чего-то мухлюет, а Кидалов журналюг прикормил, вот у них отчётность и в порядке”, – скрежетал зубами по примеру губернатора

Борис Хитров.

Однако пресса придерживалась другого мнения, и наряду с маленькими заметками про область время от времени публиковала большие подвалы с победными реляциями о своевременной выплате зарплаты, проведении субботников и победе города во всероссийском конкурсе благоустройства. С этим что-то надо было делать… и Стояковский, выбрав момент, когда Хитров-младший был в областном финансовом управлении, потребовал, чтобы тот зашёл к нему на аудиенцию.

Отказаться Сергей Хитров не посмел, хотя, двигаясь по длинному коридору здания сталинской постройки, воздвигнутого, как и положено, на месте взорванного в годы борьбы с религиозным опиумом собора, гадал, зачем он понадобился великому и ужасному. И даже, будучи честным перед самим собой, констатировал, что немного трусит.

Стояковский же встретил его крайне радушно, очень хвалил за образцовую работу финансовой службы в городе – и, ничтоже сумняшеся, предложил Сергею перейти к нему на работу. По его словам выходило, что только такой почти идеальный работник, как Сергей Хитров, сможет наладить финансовую работу в пределах области N. “Я-то, положим, хорош, – подумал про себя оправившийся от испуга Хитров-младший, – да вот ты, Стояковский, подлец и тиран”. А вслух сказал:

– Очень вам благодарен за оказанное доверие. Вообще, работа в области – очень лестное предложение для меня и, конечно же, огромный шаг вперёд в моей финансовой карьере. Однако бросать город в сегодняшнем сложном положении было бы некрасиво. А лично по отношению к мэру, который мне установил очень приличную зарплату, ещё и непорядочно. Так что сожалею, но вынужден отказаться.

Стояковский мягко улыбнулся и сказал:

– Вот вы так говорите… но город-то вы не бросаете. Город-то в области. А насчёт Кидалова – так вы знаете, как он действительно к вам относится?

Хитров несколько расслабился, полагая, что разговор окончен, разулыбался Стояковскому в ответ и говорит: