Подлог (СИ) - Страница 23

- Нормально. Не надо было меня сюда везти, не всё так серьёзно.

- Ты так думаешь? – спросил весело с прищуром.

Саймон даже рот открыл от удивления. Странное у Гловера было настроение.

- Чему ты радуешься?

- Да так, забавная ситуация.

Он сел рядом, взяв супруга за руку, когда в палату вошёл врач. Он поздоровался, представился и всё кратко изложил. Состояние Саймона было более или менее удовлетворительным, ему прокапали витамины, сделали пару анализов и решили, что можно отпустить домой. Но мужчина-бета предостерёг его, что впредь стоит быть аккуратным с питанием и усталостью. Юноша ровным счётом ничего не понял, один только Гловер кивал на каждое слово беты.

- Вы беременны, Крейг. Вот в чём дело. И если Вы продолжите относиться к своему состоянию халатно, то могут быть куда серьёзные осложнения, чем обмороки.

Саймон ушам не поверил.

- Это же простое недомогание. Вы не ошиблись?

- Нет. То, что Вы приняли за недомогание, есть токсикоз. Вещь распространённая, появляется на ранних сроках, как у Вас.

Врач кивнул и удалился.

- Малыш, - Райан посмотрел на юношу, - ты не рад?

- Я пока не испытываю ничего, кроме удивления, - Саймон смотрел на их руки. – А ты?

- А вот я рад. Пора уже. Мы почти пять лет в браке, думаю, самое время.

Гловер поцеловал мужа в лоб, сказал, что выпишут омегу вечером, поэтому он рванёт на работу, а потом приедет его забирать. Это был отличный шанс остаться одному и всё обдумать. Саймон улыбнулся альфе, а потом тупо уставился в окно, просидев так до выписки. На удивление, мыслей в голове не было.

Пару дней он не высовывался из комнаты брата. Лежал, сжав подушку, временами плача. Энтузиазм и радость, испытываемые Райаном, он не разделял. Даже во снах Саймон видел осознанную пропасть, над которой застыл. Внизу было темно и холодно. Он один. И либо ему суждено было упасть, либо как-то эту пропасть пересечь. Конечно, в период отчаяния, когда юноша понятия не имел, как жить дальше, ему пришла в голову идея сделать аборт. Всё можно было обставить эффектно: выкидыш, ай-ай, так бывает, прости, Райан. Потом собрать свои пожитки и свалить в другую часть света, постараться задушить в себе любовь и нежность к Гловерам. И это была, безусловно, трусость. Но с другой стороны, он всего лишь омега, один из миллионов, загнанный собственным братом в угол. И сперва его напугала перспектива раскрытия маленькой тайны, поэтому он категорически не хотел в больницу. По одному анализу крови станет ясно, что он не Крейг, и тогда... Но всё обошлось. Уже потом навалилось понимание ситуации в целом. Если аборт – это трусость, то бегство – отчасти благородство. План был весьма правдоподобен: он звонит брату, признаётся в том, что залетел от его мужа, летит в Европу и там кочует, как цыган, чтобы Гловер его не нашёл. Саймон подозревал, что у Райана сразу же возникнет желание придушить обоих. А жизнь омеге пока что была дорога. Ясно одно: он влип.

Радость от собственного состояния у Саймона появилась только через неделю. Конечно, в недомогании и слабости хорошего было мало, но сама мысль, что он носит ребёнка зарядила его, словно батарейку. Ему даже показалось, что он начал светиться от радости. Ведь как ни крути, а ребёнок – это прекрасно. Да, ситуация была не самая благоприятная, но теперь-то Саймон понимал, к чему ему стоит стремиться. Все ищут смысл собственных жизней, и часто не находят. Кто-то просто заводит семью и восклицает, что это и есть тот самый рубеж – предел, до которого они дошли, хотя, по сути, могли стать учёными или деятелями искусства. Саймон знал с самого детства, что он семейный омега. Ему нужен мужчина и дети для счастья. Не то, чтобы мозгов не доставало или выбор пал на самый лёгкий из путей. Просто всю жизнь он видел, как папа пытается прокормить их обоих, как он тосковал без альфы (и Крейга, наверное). Возможно, жалел, что не сохранил семью. И Саймон знал точно: с ним такое не случится. Его дети будут воспитаны в семье, может быть не такой идеальной, как виделось в мечтах, но тем не менее, чтобы было чувство уверенности, безопасности, было куда вернуться – в семью. А вот Саймону возвращаться некуда. Такой доли для собственных детей он не хотел. И здесь можно было либо признаться Райану, либо бежать подальше. Вероятность того, что Гловер простит омегу-идиота, была выше, учтя его беременность, чем ещё месяц назад. На одной любви не уедешь.

Крейгу он так и не позвонил. Саймон каждый день строил планы, обдумывал разные варианты, ездил к врачу, опасаясь, что тот обвинит его в подлоге, но пока всё было тихо. Сам Крейг звонил и трепал, как же в Европе хорошо, какое там небо синее, а море просто чудесное. Близнец только улыбался и поддакивал, поглаживая свой ещё плоский живот. Райан не стал мягче или более романтичным, но временами было видно, что он летает где-то. Саймон улыбался, ловя себя на мысли, что не хочет лишать его этой радости, ведь Гловер - отец. Отнять у него ребёнка, не давать видеться – это бесчестно. Но как только в голову приходила мысль, что он сделает, если узнает об обмане, сразу становилось не по себе, мышцы сами по себе немели, рот смыкался, как будто что-то в челюсти заклинило. Саймон сидел как парализованный, только моргал время от времени. От потенциальной расправы было страшно.

Беременность протекала пока что хорошо, врач был доволен тем, как развивается плод, и тем, как Саймон подошёл к своему состоянию. Со всей серьёзностью, он дурака больше не валял. Хорошо питался, спал много, принимал витамины, не пропускал приёмы в клинике. Дома же все заметили, что юноша стал более молчалив, скрытен, часто пытался не попадаться на глаза, будто играл с Эриком в шпионов. Иногда даже ночевал на яхте, чего раньше не было. Райан всё списывал на беременность, лишь улыбаясь очередному заскоку. А потом Саймон понял, что не хочет ничего решать, отпустив ситуацию. Он устал думать, что лишний здесь, надоело составлять планы, потому что все они провальные, хотелось просто прижаться к Райану, выдохнуть и услышать, что будет всё хорошо. И после этого стало как-то легче.

Утром его тошнило, это стало уже нормой, он ел то, что готовили именно для него, соблюдал режим, старался уделять внимание Эрику и альфе. Время стало идти быстрее, незаметнее. Саймону показалось, что он счастлив. Да, это ненадолго, но уж лучше пусть так, чем одному в ресторане сносить вечные шлепки по заду и считать со слезами чаевые. Несмотря на протесты Райана, Саймон уговаривал его на секс так часто, что мужчина не успевал отдыхать. Он даже проконсультировался с доктором по поводу такой сексуальной активности мужа, на что бета ответил, что это нормально, так как его организм требует. Но всё равно было не по себе, как этот милый юноша пошлит, сосёт остервенело, а потом чуть ли не набрасывается на альфу. В конечном счёте, Райан получал свою порцию удовольствия. А после оргазмов, омега всегда засыпал, а он поглаживал живот, который стал выпирать. Гловер смотрел на мужа и думал, что с годами любовь к нему крепнет. И хотелось дарить цветы, показывать рассветы, обнимать и нежно шептать, как сильно он его любит.