Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций - Страница 2

В-третьих, обновленные кадры партийных работников и пропагандистов должны были получить ясно и просто написанный катехизис, не вызывавший никаких сомнений в его истинности. К февралю 1937 г. среди секретарей райкомов высшее образование имели 12,1 %, низшее – 80,3 %; среди секретарей окружных комитетов – соответственно 16,1 и 77,4 %; среди секретарей обкомов – 15,7 и 70,4 %. Такой процент полуграмотных людей, которых Сталин называл «офицерским составом партии», в определенной мере облегчал распространение новых исторических мифов. К этому моменту Сталин уже четко определил, что новая книга должна стать учебником политической грамоты по основным вопросам марксистской теории и истории России с 1880-х гг., написанным в его собственной интерпретации.

Это нашло отражение в замечаниях Сталина «Об учебнике по истории ВКП(б) (Письмо составителям учебника по истории ВКП(б))», разосланных 7 апреля 1937 г. как материал к предстоящему заседанию Политбюро и отредактированных им 13 апреля. 16 апреля было принято постановление Политбюро: «Предложить группе, работающей над учебником по истории ВКП(б) – тт. Кнорину, Ярославскому и Поспелову, положить в основу их работы проект т. Сталина и предложенную им схему периодизации истории ВКП(б)». Авторы должны были представить книгу через четыре месяца. Но на деле первый машинописный вариант появился к марту 1938 г.[8]. К этому времени уже были арестованы историки партии В. Г. Кнорин, А. С. Бубнов, В. И. Невский, Н. Н. Попов и др. Так что над текстом трудились П. Н. Поспелов и Е. М. Ярославский[9].

Сталин, Поспелов и Жданов обсуждали первоначальный текст ночью 4 и 5 марта 1938 г. Он содержал массу фактического материала. Понятно, что авторы стремились избегать теоретических обобщений, понимая, что эта роль принадлежит теперь одному человеку. Сталин приступил к редактированию текста во второй половине мая 1938 г. Последовательно создавая образ скромного человека, он вычеркнул из книги эпизоды своей дореволюционной биографии и жизнеописаний оставшихся членов Политбюро. Дал ряд теоретических установок. Во второй половине июля – начале августа был готов второй машинописный вариант.

5 августа 1938 г. Политбюро приняло постановление «О романе Мариэтты Шагинян «Билет по истории», часть 1-я «Семья Ульяновых»». Роман, одобренный Н. К. Крупской и братом Ленина Д. И. Ульяновым, был запрещен. Дело было не только в конкретной книге. В решении было записано: «Воспретить издание произведений о Ленине без ведома и согласия ЦК ВКП(б)», т. е. без ведома Сталина. Это был еще один шаг в мифологизации истории большевистской партии.

С 15-го по 19-е, с 21-го по 24-е, с 26-го по 30-е августа Сталин никого не принимал в кремлевском кабинете. Шла активная работа над редактированием краткого курса истории ВКП(б). 16 августа Сталин написал записку членам Политбюро Поспелову и Ярославскому: «Я исходил. из целесообразности подчеркнуть и выпятить теоретические моменты истории партии ввиду слабости наших кадров в области теории и ввиду настоятельной необходимости начать ликвидацию этой слабости». Здесь же он отметил, что ему «из 12-ти глав. пришлось переделать коренным образом 11. Только 5-я глава осталась без переделки»[10]. Редактирование было направлено на то, чтобы, по сути, сделать историю партии безликой. По нашим подсчетам, на ее страницах в окончательном варианте указано лишь 112 фамилий членов большевистской партии. Из 38 упомянутых положительно (за редким исключением единожды) к концу 1938 г. оставалось в живых 18. Из них двоим – Ф. И. Голощекину и Н. И. Ежову – предстояло стать «врагами народа» и быть расстрелянными. Из 74 человек, которых книга клеймила как оппортунистов, пособников буржуазии, предателей и шпионов, семеро успели умереть, двое (Алексинский и Троцкий) были в эмиграции, 63 – репрессированы, и только двое (С. Я. Багдатьев и А. М. Коллонтай) оставались на воле. Из 63 уничтоженных семеро являлись членами и кандидатами в члены Политбюро, тринадцать – входили в Оргбюро ЦК и семеро одновременно были секретарями ЦК[11]. В главах XI и XII, рассказывающих о якобы громадных, всемирно-исторических успехах советской экономики, культуры; о вступлении СССР в «полосу завершения строительства социалистического общества и постепенного перехода к коммунистическому обществу», практически не названы руководители этих свершений, кроме Сталина, Кирова (в связи с его убийством 1 декабря 1934 г.), Жданова и Молотова (даны ссылки на их выступления – первого на февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 г., второго – по поводу 20-летия Октябрьской революции). История партии заканчивалась описанием «триумфа партии большевиков» на выборах в Верховный Совет 12 декабря 1937 г., подтвердивших «морально-политическое единство советского народа»[12].

Одновременно Сталин весьма тщательно отрабатывал теоретические моменты. Приведем лишь несколько примеров. Из главы VII была убрана фраза «Октябрьская социалистическая революция положила начало международной социалистической революции пролетариата»[13]. Таким образом, предлагалось забыть, что вплоть до 1924 г. вся советская печать писала об Октябре 1917 г. как первом акте мировой пролетарской революции. В заключение Сталин, в частности, вписал следующие положения: «1) Все неком[мунистические] партии в рабочем классе – эсеры, меньшевики, анархо-синдикалисты и пр.[очие] стали контррев[олюционными] буржуазными партиями уже перед окт[ябрьской] революцией и впоследствии превратились в агентов иностр[анных] разведок. 2) все оппозиционные течения внутри нашей партии – троцкисты, правые (Бухарин, Рыков), «леваки» (Ломинадзе, Шацкин), «рабочая оппозиция» (Шляпников, Медведев и др.), «демок [ратические] централисты» (Сапронов), националисты всех мастей и республик СССР, – стали в ходе борьбы врагами народа и агентами (шпионами) иност[ранных] разведок»[14]. Таким образом, по отношению к уничтоженному идеологическому оппоненту совершалось не только физическое, но и моральное убийство.

Начиная с 16 августа Сталин стал рассылать отдельные главы «для просмотра и отзыва» членам и кандидатам в члены Политбюро: А. А. Андрееву, К. Е. Ворошилову, Н. И. Ежову, А. А. Жданову, Л. М. Кагановичу, М. И. Калинину, А. И. Микояну, В. М. Молотову, Г. И. Петровскому, Н. С. Хрущеву, а также Поспелову и Ярославскому. Конечно, эти отзывы были в значительной степени формальными. По нашим подсчетам, четверо – Андреев, Ежов, Каганович, Хрущев – возвращали текст без всяких предложений. Лишь иногда, например Хрущев, добавлял «Прочел с большим удовольствием, замечаний у меня нет». Еще пятеро – Ворошилов, Жданов, Калинин, Микоян, Петровский – решились высказать от одного (Жданов) до трех замечаний (Микоян), в основном редакционных поправок. В подавляющем большинстве они не были приняты. Например, Микоян обнаружил фактическую неточность во фразе: «В конце 1920 года началось освобождение Закавказья от ига буржуазных националистов…» Он напомнил Сталину, что советская власть в Азербайджане была установлена 27 апреля 1920 г., и предлагал начать предложение словами «С весны 1920 г.». Но текст изменен не был. Лишь трое внесли от 7 (Молотов, Поспелов) до 8 (Ярославский) предложений и поправок. В основном они также были частными или указывали на необходимость выделить роль Сталина в революционном движении в Закавказье (Поспелов, Ярославский), подчеркнуть роль Сталина в заключительной главе (Молотов, Ярославский). Но были и рекомендации, которые Сталин принял. Например, совет Поспелова дать характеристику национального вопроса в 5-й главе (1908-1912 гг.); предложение Ярославского сказать в той же главе о явлениях «богостроительства» и «богоискательства» в большевистской среде[15].