Подкидыш для бизнес-леди (СИ) - Страница 42

Это была детская шалость по сравнению с тем, что они задумали с Николаем. Невозможно без дрожи вспоминать, что вскоре вскрылось в ходе следствия.

Уже через несколько дней Юля и Зверев признались в своих преступных замыслах. В их изначальные планы не входило насильственное удержание Соболева.

- Он сам виноват, что пришлось пичкать его наркотиками, - размазывая по лицу крокодиловы слезы, уверяла Юля. – От него всего-то и требовалось отказаться от Темы.

Дальше выяснилось самое ужасное.

Эти двое хотели вывезти ребенка за границу, где в одной из клиник их уже ждали. В погоне за большими деньгами эта алчная женщина, одурманенная алкоголем и сказками Зверева о сладкой жизни, которая ждет их, готова была пожертвовать своим ребенком…

Но Соболев, случайно подслушавший обрывок разговора между любовниками, потерявшими человеческий облик, грозился сообщить об их намерениях в полицию. Тогда они пошли на крайние меры. Зверев избил Стаса до полусмерти и продолжал издеваться над ним, требуя подписать отказной документ.

Видя, что даже едва живой Соболев категорически отказывается выполнить их ужасное требование, Зверев стал накачивать его наркотическими препаратами. Юля, присутствовавшая при этом, не вмешивалась! То ли алкоголь затмил ее разум и превратил сердце в камень, то ли никогда не было у нее ни того, ни другого.

Мы с Элиной, слушая Шувалова, не могли сдерживать слезы. В голове не укладывалось, что женщина, мать могла пойти на такое страшное преступление ради денег. Видимо, ничего человеческого в ней не осталось. Разве можно было после услышанного назвать ее матерью?!

Мамаев то вставал и нервно ходил по комнате, то садился и сжимал виски руками.

- Я виноват! Виноват в том, что не предотвратил издевательства над Стасом! А ведь могло случиться самое страшное не только с ним, но и с Темой.

Мы с Элиной переглянулись и поняли, что у каждой мелькнула одна мысль – как бы самому Мамаеву не стало хуже. А он, возбужденный, разгоряченный, остановился напротив Данилы и хрипло просипел:

- Виселица по ним обоим плачет. Знать бы, что они задумали, я бы с этими нелюдями разделался еще в поселке. А теперь!..

- А теперь, - остановил его Шувалов, - они понесут наказание, предусмотренное законом.

Некоторое время спустя

… Страшные события остались позади. Но не стерлись из памяти. Думаю, никогда и не сотрутся. То, что сотворили и еще собирались натворить Юля и Зверев, даже по прошествии времени не укладывалось в голове.

Каждый из них получил по заслугам. Звереву, как организатору преступления, а также за распространение и сбыт наркотических веществ, дали пятнадцать лет. В ходе следствия выяснилось, что он уже привлекался по этой статье. Однако первый раз ему удалось избежать наказания.

Юля прошла по делу как соучастница. Ее осудили на пять лет с лишением материнских прав на Тему. Судя по тому, как она вела себя на суде, последнее ее ничуть не расстроило. Было жутко смотреть на женщину, утратившую главную свою миссию – материнское предназначение, материнский инстинкт и материнскую любовь к родной кровиночке.

Соболев, немного оправился после болезни и давал показания в зале суда. Он не утратил память, все понимал, но в нем не осталось даже желания наказать виновников.

Он был подавлен и истощен. В нем появилось нечто новое, пугающее. Это было абсолютное равнодушие ко всему происходящему. Это был совсем другой человек. Пассивный и безразличный. Казалось, из него вынули душу.

Когда Стаса выписали из больницы, Тарас привез его к нам. Мы надеялись, что встреча с Темушкой вдохнет в него жизнь. Но этого не произошло. Словно он заразился черствостью от Юли.

Увидев Тему, он даже не улыбнулся. Соня передала подросшего сынишку ему на руки. Стас принял малыша, но, подержав с минуту, вернул его няне. Было непонятно, что произошло с ним. Откуда холодность и отчуждение? Откуда безразличие и бесчувственность? Ведь он был заботливым и любящим отцом.

Старцев пытался разбудить в нем уснувшие эмоции. Но тщетно. Казалось, от прежнего Стаса осталась только внешняя бледная оболочка. А внутри все умерло.

Надо было решать, как быть дальше. Доверить ему ребенка не представлялось возможным. Да он и не проявлял желания забрать сына и вернуться домой. Пожив некоторое время с нами, он вдруг исчез.

Нашли Стаса в его квартире. К сожалению, выяснилось, что его состояние – результат употребления запрещенных веществ. Очередное лечение оказалось безрезультатным. Наши тщетные попытки вернуть Соболева к прежней жизни тоже не увенчались успехом.

Мамаев настаивал на полном медицинском обследовании. Он, как никто из нас был знаком с проблемой. Рассказывая мне о своей бывшей жене, Тарас не подозревал, что мне все известно от Шувалова. А я не переставала удивляться, насколько близко он принимает к сердцу нездоровье Соболева.

О своих переживаниях я предусмотрительно не делилась с ним. А сердце обливалось кровью. Нет, это не были вновь нахлынувшие чувства к Стасу. Это было вполне закономерное человеческое сострадание к человеку, попавшему в беду. И огромное желание во что бы то ни стало вытащить его из омута порочной зависимости, из-за которой он то и дело исчезал.

Больно было видеть, как прежде активный и обаятельный, Стас все стремительнее превращается в опустившегося и лишенного всяческих эмоций человека. Стало ясно, что без профессиональной врачебной помощи Стас не справится с пагубным пристрастием. Пришлось обратиться за помощью в реабилитационный центр.

По результатам обследования Соболева у него признали сильную наркотическую зависимость. Психическое здоровье свидетельствовало о глубокой депрессии, в которую он погрузился, как оказалось, надолго, а может быть, и безвозвратно.

… Через полгода Стаса не стало.

Пробыв в наркологическом диспансере три месяца, он вернулся домой посвежевший и бодрый. Глаза его светились желанием начать новую жизнь.

Дня три он ни на шаг не отходил от Темушки. Малыш, хоть и отвык от него, в силу своей общительности с удовольствием играл с отцом.

Мы не могли нарадоваться изменениям. Казалось, теперь их жизнь наладится. Но не прошло и недели, как Соболев в очередной раз вдруг исчез из дома.

На этот раз навсегда.

Обнаружили его в подъезде под дверью своей квартиры в сильном наркотическом опьянении. Бригада Скорой помощи, которая приехала по вызову соседей по площадке, пыталась спасти его. Но организм Соболева устал бороться с ядом, к которому он пристрастился благодаря коварным замыслам своей жены…

ЭПИЛОГ

- Темушка, перестань мучить папину бороду. Иди ко мне, мой мальчик.

Двухлетний карапуз, заливисто хохоча, бросился ко мне со всех ног.

- Милана, осторожно, он несется, как торпеда. Береги себя, особенно…

Тарас опередил Темку и уже был рядом. Он прикрыл ладонями мой огромный живот, предупредив тем самым налет расшалившегося малыша. И они оба прильнули ко мне. Один, прижавшись ухом к моему животу и стараясь уловить малейшее шевеление в нем. Второй - ласково гладя меня и лопоча: «Ляля. Сёнка?!»

- Да, Темушка, сестренка. - Тема, еще не овладев всеми премудростями произношения, называл ожидаемую сестричку то сёнкой, то просто лялей.

Тарас обожал Тему, но мой живот оберегал, как зеницу ока. Поэтому ревниво защищал меня от резких движений маленького шалуна.

Сегодня мы ждали в гости моих родителей с тетушкой Тараса и чету Шуваловых – Дана и Элину. Повод торжественный – Теме исполнилось два года. Зина и Соня с утра возились на кухне. А мы с Тарасом целый день возились с Темушкой.

Нельзя сказать, что он был обделен нашим вниманием в другие дни. Просто Тарас приезжал с работы поздно, а Темка обожал играть с ним. Поэтому сегодня малыш отрывался по полной. Мамаев то изображал лошадку, то был самолетом, а то просто качал карапуза на вытянутой ноге, заменяющей качели.