Подкаменная Тунгуска (СИ) - Страница 14

Радужный президент поднялся во весь рост.

— Плыви же ко мне в дружеские объятья, сын мой! Давненько мы не виделись, а, Леон?

— С тех самых пор, как я с пьянкой завязал.

— А теперь зачем выпил? Соскучился, наверное. Или помощи у меня попросить хочешь, угадал?

— Да пошёл ты! — отшатнулся от видения Шманец и поплыл по воздуху под самый подволок огромного отсека. — Ты сам же меня под руку толкал.

— Вот грубишь своему благодетелю, а я доброе деяние сотворил — на четыре года отвратил смертного человека от вина.

— Но вы же, черти полосатые, сами нас выпивкой соблазняете и обольщаете, чтобы погубить!

— Леон, губите себя вы сами. Мы просто ненавязчиво и, учти, незаметно нашептываем вам, что для этого нужно сделать. Повеситься, к примеру, разрушить печень алкоголем или разбить голову о стену, когда окончательно свихнётесь. А никого не рубим топором.

— Я даже пива не пил до двадцати лет, как примерный иудей, а ты втиснул меня в компанию бизнесменов, которые при каждой деловой встрече спрашивают: «Что предпочитаете выпить?»

— «Пьянство менеджеров» — священный ритуал, который похож на причащение к тайному братству. Мог бы и отказаться от дурной компании. «Блажен муж, иже не иде в собрание нечестивых…» Свободу выбора дал вам Господь, между прочим.

— СтарО и избито, нечистая мразь. Молодому человеку на пороге взрослой жизни лестно войти в круг посвящённых в тайны финансового успеха, а пьяное зелье дарит ему ложное ощущение собственной значимости.

— Верно. Выпивают все, но не все спиваются. Только лузеры и неудачники.

— Брешешь, нечистый! В необратимую зависимость от алкоголя впадают и лучшие люди.

— Леон, это уже повод для философской дискуссии, но ты ведь философии не обучался. И вообще из учёных молодых людей не получаются финансовые гении или гениальные карточные шулера. Семи классов для миллиардера вполне достаточно.

— Лживый змей! Ты опять выкрутился.

— Уговорил, теперь скажу прямо — люди подсознательно ищут при помощи алкоголя предлог для встречи со мной, чтобы попросить у меня помощи для решения жизненных проблем. Хотя никто в этом не признается даже самому себе.

— Да выключи ты эту игрушечную невесомость, Велиар! У меня голова кругом идёт. И подташнивает.

— Нет уж, воспари ещё. Я просто хотел тебе напомнить ощущения алкаша в жутком похмелье.

— Ты мне стал являться, когда я начал впадать в запои. Никакой помощи от тебя не ждал.

— Ой ли, Леон? Ты в тайне даже от самого себя умолял меня даровать тебе удачу в карточной игре, чтобы выпутаться из долгов. Разве я тебе не помогал?

— Но почему именно алкоголь? Он разрушает здоровье и расшатывает психику. Человек приговаривает себя к «самоупийству»!

— Леон, всё в мире движется по пути наименьшего сопротивления, это непреложный закон природы даже для меня. Пьянка — самый короткий путь к душе грешника. Слабы вы на искушение, что поделать. Вините в этом первородный грех Адама и Евы. Наверное, яблоки в раю были винные.

— Ты же сам Еве яблоко для искушения подсунул.

— Опять же — вам дан свободный выбор. Как говорится, девочка сама того захотела.

— Банально, Велиар!

— Ничто не ново под солнцем и луной. Что поделаешь, если алкоголь — самый простой и надёжный способ бесплотному духу выйти на контакт с человеком из плоти и крови. Не зря ведь говорят в народе — до чёртиков допился.

— Как это низко с твоей стороны!

— Ошибаешься, Леон. Опьянение расширяет сознание и поднимает пьющего над низменной обыденностью, ведь «спиритус» — это дух по латыни. Не так ли?

— Дух, — согласился Шмонс. — Нечистый…

— Только не надо вешать ярлыков — «чистый — нечистый». Всё в этом мире относительно. Наступила эпоха морального релятивизма.

— Истина — абсолютна, нелицеприятна, непредвзята и не опосредована.

— Я бы ответил на твою банальность другой банальностью: «что есть истина?», но у меня нет настроения заниматься ханжеской схоластикой. Тем более что таких банальностей целая куча. Одна из них — «истина — в вине». Ты её сегодня снова познал за столом у таёжного идиотика.

— Я всей шкурой почувствовал, что что-то в этом доме нечисто, а прислужница — чистая ведьма.

— Девочка не без многообещающих задатков, я бы сказал, как и всякая дочь Евы. Не скрою, Леон, я водил твоей рукой и даже насильно влил тебе в рот водку. Но вызвать глотательный рефлекс — не в моей власти, не я тебя создавал и законы физиологии организму твоему не предписывал. Я законопослушная сущность, как и ты — законопослушное существо. Ты сам глотал стакан за стаканом по своей собственной дурости. На то и вам дана свободная воля, дети человеческие, чтобы вас можно было подвести под суд.

— Старый провокатор!

— Да, очень старый. Я из самых первых творений Создателя, чем и горжусь.

— Но Он тебя же и проклял!

— Разве это тоже не предмет для гордости? Из всего сонма архангелов и сил только меня прокляли. Я — единственный и неповторимый. Я избранный! Таких больше нет и не было, Леон.

— И не надо!

— Эх, Леон, Леон… Приятно с тобой поболтать на отвлеченные темы, но я как президент Объединённых галактик, облечённый высшей исполнительной властью, ограничен жёстким распорядком дня, расписанным по минутам. Ты своей болтовнёй отнимаешь моё время от важных государственных деяний. Давай ближе к делу.

— Президент… А почему не император? Не диктатор? Не самодур-властитель?

— Леон, успокойся. Я действительно властитель вещного мира. Всего космического пространства, планет и даже светил. Ведь не зря меня нарекли Князем Мира сего. Но диктатором, тираном и деспотом я быть не могу по определению. Мне не подвластен куда более величественный духовный мир, да и сам я под строгой властью Творца. Моему правлению предоставлен весьма ограниченный круг полномочий и определён конечный срок пребывания у власти, как и любому выборному лицу. Так что президент — самая подходящая для меня должность. Вообще же любая президентская форма правления грубо скопирована с дьявольского мироустройства. Божественная форма правления — самодержавие. Но, может, хватит трепотни? Я тебя вызвал по очень важному вопросу. Подлетай поближе! Загребай воздух руками.

— Ага, знаю все твои подлянки. Я подплыву к тебе а ты исчезнешь. А я рухну в шахту так, что потом костей не соберут.

— Леон, если я захочу тебя погубить, то это сделаю так, что ты и не заметишь. Уж поверь мне на слово.