Подходящая пара - Страница 29

Абигайль могла представить, что это будут за условия.

— Мартин, ты постоянно меняешь свои решения, — возмущенно сказала она.

— Да. И происходит это по твоей вине. Дело в том, дорогая, что когда я, полный благих намерений, начинаю обсуждать с тобой серьезные вещи, очень скоро этот разговор затухает.

Она облокотилась о дверь ванной.

— Что ты имеешь в виду, Мартин? — удивленно спросила она, но Мартин втолкнул ее в ванную и закрыл дверь.

— Даю тебе десять минут. Твоя одежда будет лежать на кровати, — сказал он, отходя от двери.

Одежда? Какая одежда?! Если чего ей и не хотелось делать сейчас, так это надевать на себя какую бы то ни было одежду! Абби мечтала лежать обнаженной на кровати с Мартином. Она хотела целовать и ласкать его, хотела, чтобы он бесконечно занимался с ней любовью. Она хотела, чтобы воспоминаний об этом ей хватило на всю оставшуюся жизнь.

Когда Абигайль стояла на берегу океана и с замиранием сердца вглядывалась в даль, моля бога о том, чтобы Мартин не утонул, она очень четко увидела свое будущее. Абби знала, что Мартин не любит ее, и это наполняло ее сердце горечью. Но в ее жизни было много и других вещей, которые заставляли ее сердце сжиматься от боли. И если уж она приговорила себя к безбрачию, то имела полное право рассчитывать хотя бы на одну долгую сладкую ночь с Мартином. Возможно, с ее стороны было не очень хорошо так думать. Ну и пусть! Ей абсолютно все равно. Это будет роскошный пир перед голодовкой. Последняя ночь будет для нее наградой. Или наказанием.

Абигайль пробыла в ванной намеренно дольше десяти минут, которые ей отпустил Мартин. Но, к ее огорчению, он не пришел за ней. Когда Абби вышла, она увидела, что Мартин действительно положил ее вещи на кровать в комнате, отведенной, очевидно, специально для гостей. Ее окна выходили во дворик на большой, явно общий для всего дома бассейн, вокруг которого загорало несколько человек.

Абби надела белое боди, белые джинсы и шелковую зеленую блузку. Она испытывала жалость к людям, нежившимся на солнце у бассейна. Бедняги! — мысленно произнесла Абби. Пока они лежат там и думают, что наслаждаются прелестями жизни, она, Абби, проведет всю вторую половину дня, вечер и ночь в постели Мартина.

После того как они «серьезно поговорят», конечно. Абби удивлялась, о чем это Мартин собирается говорить с ней. Она, правда, примерно догадывалась. Что-то вроде: «Я не хочу никаких серьезных отношений сейчас…». Или: «У нас с тобой не получилось в первый раз, поэтому…»

Абигайль распахнула дверь и вошла в гостиную. Мартин сидел за столом, на котором стоял чайный поднос. Она поняла, что он тоже принял душ, так как его волосы были мокрыми. Он переоделся в синие джинсы и голубую шелковую сорочку.

— Проходи, садись. — Хозяин похлопал по стулу, стоявшему рядом с ней. — Чай?

— Да, пожалуйста, — довольно растерянно произнесла гостья. Она совсем не так представляла эту сцену. Абби ожидала, что Мартин бросится к ней и начнет осыпать ее поцелуями. Но вместо этого он зачем-то наливает ей ароматный чай в чашку из тончайшего китайского фарфора.

— Спасибо, — смущенно сказала она.

Они пили чай молча, но Абби была даже рада этому. В простой чашке чая было что-то ужасно нормальное, обыкновенное. Недаром людям, которые находятся в шоке, дают именно чай, подумала Абигайль.

Закончив чаепитие, они поставили пустые чашки на стол. Мартин повернулся к Абби, и она, в предвкушении поцелуя, закрыла глаза. Открой глаза, Абигайль, — строго сказал Мартин. — Я хочу поговорить с тобой.

— О! Разговоры, разговоры… — пробормотала она. — Что толку от разговоров?

— Наша с тобой проблема заключается как раз в том, что мы вообще толком не разговаривали.

— Но это было тогда. А сейчас — совсем другое дело.

— Нет, мы продолжаем вести себя так, как делали это в прошлом. Ты хоть поняла, что сегодня за обедом мы впервые сидели как два взрослых человека и разговаривали как взрослые люди?

— Ну, может, это потому, что сегодня мы впервые с тобой обедали в ресторане?

Он безнадежно вздохнул.

— Господи!.. Кстати, Абигайль, — вдруг строго спросил Мартин, — где ты научилась делать это?

— Что?

— Искусственное дыхание.

Абигайль сделала губы бантиком.

— Ах, это. На светских раутах. Там это было очень популярным развлечением, — пошутила она.

Но Мартин схватил ее за руки.

— Перестань кривляться. Я хочу знать! — проговорил он сквозь зубы. — Ты можешь стать серьезной хоть на одну минуту?

Она отстранилась от него. Ей следовало бы знать, что этим все кончится, — они поговорят, потом начнут ссориться. В общей, как всегда.

— Хорошо. Что ты хочешь от меня услышать? — раздраженно сказала она. — Ты ведь уже составил для себя мой образ: пустоголовая состоятельная дамочка, прожигающая жизнь на светских приемах. Ты очень старался показать мне, как ты изменился. Но почему ты так пренебрежительно думаешь обо мне? С чего ты взял, что я осталась такой, какой была десять лет назад?

— Я пытался выяснить это! — взорвался он. — Но каждый раз, когда я спрашивал тебя об этом, ты замыкалась в себе, как улитка в своей раковине, и ничего не рассказывала. Что у тебя за тайны, что о них нельзя говорить?

— Никаких тайн нет. Я просто не видела смысла рассказывать тебе что-либо, потому что наши отношения должны были скоро кончиться.

— Так где же ты все-таки научилась делать искусственное дыхание? — снова спросил Мартин.

— Я жила в Африке два года. Работала в ВООП.

Глаза Мартина расширились от изумления.

— Это Всемирная организация оказания помощи? — уточнил он. — Которая доставляет продукты и медикаменты в страны третьего мира?

Она кивнула.

— Да. Там, конечно, были люди, гораздо более квалифицированные, чем я. Но зато у меня было одно неоценимое качество — я была материально независима благодаря наследству моей бабушки, поэтому могла работать бесплатно. Там я окончила курсы медсестер. Я могу принять теперь даже роды, — с гордостью сказала она, тут же прикусив язык. Абби поняла, что затронула запретную тему.

— Правда? — задумчиво произнес Мартин, словно он не слушал ее, занятый своими мыслями. — А чем ты занималась, когда вернулась домой?

— Я продолжаю работать на эту организацию, — сказала Абигайль. — И по-прежнему на добровольных началах. Теперь, когда я начала продавать свои картины, я отдаю в ВООП большую часть вырученных денег. Я вполне могу обойтись без них.

— А твоя работа в магазине, где продаются нелепые платья, напоминающие автомобильные камеры?

— Я никогда не работала там, — сказала Абби, покачав головой. — Просто офис ВООП находится на втором этаже прямо над этим магазином. «Новые модели» сдают нам офис почти что даром. А за это кто-то из нас должен подменять продавцов в торговом зале, когда они уходят на обед.

— Почему же ты ничего не говорила мне об этом раньше? — спросил Мартин.

— О, Мартин, не надо! Ты ворвался в мою жизнь и унес меня в буквальном смысле слова из дома. Я была уверена, что я тебя не интересую. Просто я должна была оказать тебе услугу в обмен на твое снисходительное отношение к моему отчиму.

— Но ты же призналась, что тебя не слишком волнуют проблемы Хэмфри.

— Да, — тихо промолвила его жена. — Не волнуют. И никогда не волновали. По большому счету.

— Зачем же ты тогда согласилась поехать со мной? — недоуменно спросил Мартин, хмурясь.

Этот вопрос таил в себе опасность. Если он узнает о ее истинных чувствах к нему, думала Абби, то почувствует себя виноватым. У нее даже возникла мысль, что, если Мартин поймет, что она до сих пор любит его, он не будет заниматься с ней любовью.

По мнению Абигайль, Мартин относился к категории мужчин, которые считают ниже своего достоинства использовать ситуацию в своих интересах. Это, конечно, делает ему честь, но в данном случае ей это только мешало. Абби во что бы то ни стало хотела провести ночь с Мартином, и она проведет ее! А там будь что будет.