Подарок (СИ) - Страница 111

Его всего лишь шестой выход. Всего лишь шестой за последние четыре месяца. Аллен же нырял в подобные мероприятия на каждой неделе, пропадая ночами, пробуждая звериную ярость и ревность.

Честное слово, Тикки было плевать, действительно плевать, даже если он выглядел как женщина! Аллен даже не принуждал его ни к чему, лишь интересовался, хочет тот пойти или нет.

И Тикки был согласен. На всё согласен.

Почему?

Только на таких вечерах он имел право прижиматься к гибкому юноше, только здесь он мог не стесняясь раздевать любовника взглядом из-под ресниц, только здесь он мог даже не обнимать мужчину, а позволять ему самому, властно, с довольной физиономией обнимать за талию, принимать озорные взгляды и…

Целоваться….

О как же это божественно, целовать Аллена, облизывая его почти всегда сладкие губы. Жадно прижимать, переплетая языки, пока тонкие пальцы юноши скользят у него по спине, по этой невыносимо плотной ткани платья или очередного костюма. Всё же женщины приходили не только в платьях на разные мероприятия, была предпочтительна разная одежда.

И Тикки был уже вовсе не против. К тому же терять голову при виде парня, имеющего влияние, деньги власть и статус, словно он и был девицей, было почти уже даже не стыдно….

Другое дело, что вне этих приёмов Аллен оставался всё так же холоден и строг. Там он вёл себя порой словно джентльмен на свидании. Дома он вёл себя, словно Тикки был его опасным врагом.

— Сколько боли я успел тебе причинить, что ты успел стать такой ледышкой? — укладывая голову на плечо юноши, поинтересовался Ной.

— Не мало. Не мало, Тинни… — любовно сокращая его женское, хорошо что хоть созвучное имя, протянул юноша, протягивая ладонь и поглаживая щёку Тикки пальцем. — И я понятия не имею, почему я сейчас сижу здесь с тобой, отлично зная, на что ты способна.

Горькая улыбка растянула такие желанные губы, и Тикки потянулся вперёд, накрывая их поцелуем, не обращая внимания на то, что говорит мужчина со сцены, не обращая внимания на то, как не деликатно наблюдают за ними из всех углов.

Да уж, все женщины света, кажется, ему завидовали.

И Тикки завидовал самому себе из прошлого, когда даже не догадывался, какое сокровище принимает каждую ночь в их общей постели.

Лихорадка спала уже на третьи сутки — понял он, лишь с трудом открыв глаза, в которые словно засыпали песок, и обнаружил, что за окнами уже зажглись дневные огни. Нестерпимо хотелось пить, горло агонизировало, требуя хоть немного влаги. Впрочем, если уж пить, то лучше всего носом, потому что и там тоже болело всё. Невольно вспомнилось, что отравили его, кажется, разбитым флаконом с газом.

Мощный яд.

Убойный.

Одна из грязных сучек решила, что лучший способ добраться до Аллена — отравить его пассию. Не то чтобы она одна была такой умной или первой, но предыдущие попытки казались детским лепетом для Ноя.

Но вот сейчас.

Голова уже почти не болела, только словно в черепную коробку напихали вату. Что ж, он наконец-то очнулся с чистым сознанием и может попытаться даже встать.

— Лежи и не дёргайся!

Тикки едва не рухнул обратно во тьму беспамятства, когда услышал Аллена. Тот стоял рядом с кроватью, нагнувшись, опираясь кулаками на постель и внимательно рассматривая Ноя.

Он что, здесь присматривал за Тикки всё это время, что ли? Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

И, словно подтверждая это, Аллен резко поднялся и потопал прочь. Тикки почти заскулил от собственной беспомощности и собирался уже вскочить на ноги.

— Вообще-то у нас два выхода, — тихо произнёс Аллен, сидящий у края кровати. Сейчас, напившись и протерев глаза водой, Тикки разглядывал его с той же жадностью, с которой смотрел на стакан те мгновения, что он был от него на некотором расстоянии.

Он был таким красивым, с собранными в хвост волосами и оставленной висеть свободно лишь серебристой, седой прядкой, с большими, широко распахнутыми серыми глазами и шрамом-тату над левым глазом. Закусив нижнюю, более пухлую губу, он выглядел немного рассеянным и нестерпимо домашним в этом свободном трико и полурастёгнутой рубашке, под которой лишь..

Тикки сглотнул, его дыхание приостановилось, в то время как сердце пустилось в пляс.

— Так как это всё стало очень опасно, мы можем либо объявить о том, что ты умер, и я продолжу свои дела как раньше. Или же мы можем связать себя узами и обязательствами. Заключить брак, как сказали бы столетия назад. Тогда у меня будет право кровавой мести за мою супругу, и уж точно не всякий позволит своим дочерям терять голову и пытаться травить тебя снова. Ты можешь подумать, выбирать что-то прямо сейчас необязательно…

— Да мне как-то… — просипел Тикки и, откашлявшись, продолжил уже куда более бодрым тоном, — Я не против и травиться, если что.

— Боишься стать моей женой? — фыркнул Аллен, — мои злопыхатели всё твердят, что в доме я деспот и извращенец в постели.

Тикки почти расхохотался. Было так приятно и тепло рассматривать мирно настроенного, беседующего с ним Аллена. Это было так хорошо. Он готов был наглотаться ещё галлонов самых разных ядов, только чтобы просыпаться вот так хотя бы раз в неделю.

— Нет, я думаю… я боюсь потерять тебя совсем, если мы расторгнем это соглашение.

— Эй, я не собираюсь его расторгать, — парень нахмурил брови. — Я просто не буду водить тебя на приёмы…

— Мы больше нигде и не видимся.

— Тогда мы начнём видеться дома, ты ведь должен был что-то заслужить, ведь так? В любом случае, ты сейчас болен, а я ухаживаю за тобой. Это достаточная причина, чтобы, по крайней мере, месяц не выходить в общество, тем более после настолько варварского покушения. Хм, мои адвокаты уже трудятся над выгодой, которую я с этого получу, кстати, так что я кругом выигрываю, и мы можем заключить союз, о котором давно грезил Алчность, и вообще… Ты умница, моя милая!

Тикки снова расхохотался.

— По крайней мере, где-то я тебе пригодился.

— Я серьёзно.

— У тебя улыбка в пол-лица.

— Может, мне нравится улыбаться, глядя на тебя.

И тут же глухой шлепок – Аллен хлопнул себя же по губам, когда понял, что именно он ляпнул. И совсем уже не выглядит грозным, взрослым и влиятельным. Совсем растерянный мальчишка.

Вскочил на ноги, видно, намереваясь убежать поскорее, но Тикки успел ухватить его за руку.

— Что, даже не удостоверишься, что сделал всё для улучшения моего самочувствия?

— Ты практически здоров, — резонно ответил Аллен. И это была правда, но Удовольствие продолжал гнуть свою линию.

— Но мне стало бы гораздо лучше, если бы кое-кто меня поцеловал.

Тишина, установившаяся в комнате, была слишком хрупкой и легко разрушаемой. Тот самый миг, когда решается нечто очень-очень важное.

— Тикки, — Аллен опустился обратно, приоткрыв губы, не решаясь сказать что-то.

— Что?

— Ты правда можешь умереть для общества и можешь больше не играть женщину. Серьёзно, иметь тебя под боком всё равно слишком отвлекает.

— Я тебя отвлекаю, просто сидя под боком? — Тикки медленно поднялся, придерживаясь руками за кровать и пытаясь усесться поудобнее. И в то же время не слишком близко к Аллену.

— Да, — с совершенно серьёзной миной ответил Аллен.

— И чем же?

— Тем, что тебя, такого всего разодетого, желанного и моего…. — Аллен наклонился к мужчине и прошипел прямо в лицо, — я хочу завалить и трахнуть, не обращая внимания на собрание этих гордецов.

Никогда ещё мысль о том, чтобы его трахнули, не казалась Тикки столь возбуждающей. Может, это последствия лихорадки? Или длительного воздержания? Но, чёрт возьми, он отчётливо ощущал напряжение, скручивающееся в животе, понимая, что не может отвести глаз или сдвинуться с места хотя бы и на миллиметр.

Он снова доверил решение Аллену.

— Малыш?

Этого оказалось достаточно.

С тихим рыком парень заскочил на кровать, одной рукой хватая мужчину за волосы, притягивая к себе и жадно целуя в губы. Так, словно не только Тикки, совсем не только Тикки не мог дождаться того момента, когда они оба вновь окажутся в одной кровати.