Подарок мертвеца - Страница 47

— Тогда почему Виктор был здесь?

— Вы должны спросить об этом самого Виктора, — ответила я.

Учитывая, что мальчик провел несколько месяцев, думая, что его отец может быть как-то вовлечен в исчезновение Табиты, он был образцом умственного здоровья. Он, казалось, почувствовал такое облегчение, поделившись своей ношей. Казалось, Виктор был также счастлив рассказать кому-то о своей сексуальной ориентации. Мальчику нужен был психотерапевт, но я не могла поверить, что он когда-нибудь посещал психотерапевта. Именно об этом я и сказала.

— О, некоторое время он его посещал, — ответил Дэвид, торопясь заверить меня, что они сделали для мальчика все, что могли. — Но Фред — человек старой закалки. Он думал, что Виктор должен просто забыть все эти проблемы и продолжать жить. Возможно, Фред поговорил с Дианой и Джоэлом и убедил их принять его точку зрения, потому что, когда Виктор переехал сюда из Нэшвилла, они больше не водили его к психотерапевту. По правде говоря, Виктору стало много лучше, как только он очутился в Мемфисе.

— Итак, Фред не хотел, чтобы мальчик с кем-нибудь еще разговаривал, — сказала я. И, когда Дэвид удивился, пояснила: — Не с психотерапевтом. Он просто старомодный человек, из тех, кто считает: нужно держать свои проблемы при себе и позволить времени их залечить.

Я была готова к уходу Дэвида. Мне не хотелось видеть еще кого-нибудь из этой большой семьи.

Вообще-то лучше, если бы я никогда не слышала о Табите Моргенштерн. Лучше бы я никогда не стояла на могиле в кладбищенском дворе. Но я не могла избавиться от мысли, что меня направили к этой могиле, пригласили в Мемфис, чтобы я нашла ребенка, и я сделала именно то, чего от меня добивались. С самого начала мной кто-то манипулировал.

— До свидания, Дэвид, — сказал Толливер, и Дэвид как будто слегка испугался, что мы готовы выпроводить его.

— Еще раз… — начал он, вставая.

— Да, я знаю. Вам жаль, что вы меня так назвали, — произнесла я.

Я чувствовала себя такой усталой, как будто плоть могла вот-вот сползти с моих костей. Идти в кровать было еще рано, и я сомневалась, ела ли что-нибудь с давно прошедшего легкого завтрака.

Наконец Дэвид оказался за дверью, и Толливер решил:

— Мы немедленно закажем еду в номер.

Он позвонил в обслуживание номеров и сделал заказ, и, хотя мы позвонили в необычное время, нам быстро принесли еду.

Мы ели в молчании. Я размышляла. У нас было много времени, чтобы подумать, поскольку мы долго находились в дороге. Я прокручивала в голове все, что мне было известно об этом деле, с самого начала.

Табита Моргенштерн. Одиннадцать. Насколько я могла судить, обожаемый ребенок. Родители евреи, принадлежащие к высшему классу общества. Похищена в Нэшвилле. Похоронена на старом христианском кладбище в Мемфисе. Ни один из ее родителей, как утверждали газеты, никогда ни за что не арестовывался. Ее старший сводный брат — тоже. Но этот сводный брат видел отцовскую машину рядом с домом в тот день, когда исчезла Табита.

Табита имела дедушку и бабушку, которые жили в Мемфисе, но часто приезжали в Нэшвилл. Ее дедушка и бабушка Моргенштерны, казалось, обожали ее. Вообще-то Виктор сказал нам, что дедушка часто водил ее на разные увеселения один. Должна ли я подозревать Бена Моргенштерна в том, что тот забавлялся с ребенком? Я вздохнула. И у Табиты имелся дедушка по первому браку отца, Фред Харт, который как будто оставался в близких отношениях с бывшим зятем.

Фред Харт, выпускник Бингэма, имел жемчужного цвета «лексус», похожий на тот, что Виктор видел по соседству с домом в утро похищения. Виктор решил, что видел машину отца, потому что видеть ее в тех краях было естественным, но вдруг вместо отцовского он видел «лексус» деда?

А еще у Табиты была тетя по первому браку отца, Фелисия Харт, и дядя, Дэвид Моргенштерн. Оба они учились в Бингэме.

Дэвид, казалось, завидовал успеху брата, хотя, насколько я могла судить, любил племянницу. Фелисия, привлекательная женщина, вроде бы обожала мужской пол. В этом не было ничего неправильного. Она также опекала племянника, и в этом тоже не было ничего неправильного.

Я потерла обеими руками лицо.

Я должна что-то извлечь из этой информации то, что поможет упокоить Табиту в мире.

Теперь, когда я сидела в номере вместе с Толливером, мне в голову приходило столько мыслей, которые не должны были приходить, что это становилось невыносимым. Я уронила руки на стол и посмотрела на него. Толливер случайно поднял глаза именно в тот момент, и наши взгляды встретились. Он положил вилку.

— О чем ты думаешь? — спросил он очень серьезно. — Что бы ни было у тебя на уме, по-моему, тебе лучше об этом рассказать.

— Нет, — так же серьезно ответила я.

— Тогда о чем ты хочешь поговорить?

— Мы должны выяснить, кто это сделал, и покинуть город. — Движение принесет мне облегчение, мне станет легче, когда мы снова окажемся в дороге. — Ты не думаешь, что случайного незнакомца можно исключить из списка подозреваемых?

— Да — из-за того, где было найдено тело, — ответил Толливер. — Такое совпадение просто невозможно.

— Думаешь, кто-то сделал так, чтобы я нашла тело?

— Да, я считаю, что ради этого тебя и вызвали сюда.

— Тогда из всего этого следует: Клайда Нанли убили потому, что он знал, кто именно предложил, чтобы я была следующей приглашенной звездой сериала.

— Может быть, — медленно произнес Толливер, — ключ в находке записей священника.

Я как следует поразмыслила над этим.

— В конце концов, именно обнаружение записей сделало кладбище Святой Маргариты таким хорошим объектом для «чтения» мертвых. Это был контролируемый эксперимент.

— Конечно. Доктор Нанли должен был понять, «читаю» я правильно или нет, и у него имелся способ это доказать. Обычно такого способа не существует. Итак, тело Табиты положили туда, чтобы я его нашла. Может быть, несколько месяцев назад, когда обнаружили записи.

— Кто-то хотел, чтобы ее нашли. — Я нащупывала нить своей мысли. — И этот «кто-то» и должен быть убийцей. — Я как следует поразмыслила и над этой идеей. — Нет, — наконец сказала я. — Почему это должно быть взаимосвязано? Кто знал бы обо всем и ничего не сделал бы?

Толливера мой вопрос застал врасплох.

— Близкий человек, — произнес он. — Ты можешь ничего не предпринять, если убийца — тот, кого ты любишь.

— Не просто тот, кого ты любишь. А член твоей семьи.

— Твоя мама, папа, жена, муж, сестра или брат… — Лицо Толливера стало мрачным. — Это единственный способ, каким ты можешь все скрыть.

— Итак, у нас есть два варианта действий, — заявила я. — Мы можем сидеть здесь и ждать, пока полиция сделает свою работу и найдет разгадку. Рано или поздно они ее найдут. Или мы можем просто смотаться.

— Давай попытаемся выяснить, кто нашептал на ухо Клайду Нанли твое имя, — предложил Толливер.

Миссис Клайд Нанли определенно не была еврейкой. Она была активной христианкой. В каждой комнате дома Нанли имелись кресты и распятия, а на незанятых крестами и распятиями стенах — изображения святых. Анна Нанли была худой и высохшей, и друзей у нее было мало. Она даже нам обрадовалась.

Мы думали, что вдова профессора, возможно, не захочет разговаривать с нами. Тем более после того, как мы увидели все эти кресты. Анна, может, и не хотела разговаривать со всеми факультетскими женами, но явно хотела поговорить с нами. Анна истово верила в спиритуализм.

Я встречала всевозможных истово верующих: христиан, евреев, викканцев [36], атеистов. Не думаю, что когда-нибудь встречала истово верующего исламиста — вряд ли я вообще когда-либо встречалась с последователями ислама. Я хочу сказать, что какой бы религии ни следовал человек, это не влияло на его веру — или ее отсутствие — в то, что подпадало под мою юрисдикцию, то есть в возможность контакта с мертвыми. Можно было подумать, что атеисты не верят, будто душа переживает тело, но некоторые из них верят. Похоже, людям просто надо верить во что-нибудь.