Подарок ко дню рождения - Страница 3
В 1989 году его назначили ПЛС министра обороны. На тот случай, если вы похожи на меня, каким я был в то время, и не знаете, что означает эта аббревиатура, то это парламентский личный секретарь, и эта должность ставит ее обладателя на первую ступень политической лестницы. При условии удачи и усердной работы моего шурина должны были сделать партийным организатором, а потом парламентским заместителем министра. Айвор преуменьшал свои функции, как обычно поступают люди в его положении, и говорил, что он – мальчик на побегушках, которого гоняют с поручениями и который должен быть в курсе ежедневных дел своего министра; но видно было, что назначение приводит его в восторг.
Тогда журналисты не были так назойливы и жестоки, как сегодня, но внимательно следили за членами парламента, особенно за молодыми и подающими надежды консерваторами; случалось, что они раскапывали и аморальные проступки парламентариев. К тому времени Маргарет Тэтчер уже достаточно давно занимала кресло премьер-министра, и, как всегда в таких случаях, ходили слухи о заговорах и мятежах. Но вы все это должны помнить, и что бы я вам ни рассказывал, это вовсе не политическая оценка той давней ситуации.
Это рассказ о взлете и падении.
Через пару недель после своего дня рождения Айвор пригласил меня на обед в зал Черчилля, столовую Палаты общин на первом этаже возле коридора, ведущего на террасу. Он сообщил, что больше никого не ждет и хочет поговорить со мной о деле, не имеющем отношения к политике или к Палате общин. Вскоре выяснилось, что ему нужен мой совет по поводу романа с Хиби Фернал.
Как я уже сказал, Айвор решил не покупать ей квартиру, а продолжать их тайные встречи в домах или квартирах хороших друзей. Он уже просил меня предоставить ему наш коттедж на одну ночь в мае, но до этого события оставалось еще четыре месяца, и когда он опять заговорил об этом, у меня возникло дурное предчувствие. У меня были все основания предположить, что он может попросить разрешения пользоваться им регулярно. Однако вскоре я понял, что ему нужно вовсе не это. У Айвора была собственная квартира. Трудность заключалась не в том, что им некуда пойти – он мог, в конце концов, воспользоваться гостиницей, – а в том, что Хиби была слишком часто занята с Джастином.
– Говорят, что это не дает отношениям угаснуть, – решив подбодрить, заметил я. – Я имею в виду, когда трудно встречаться, а свидания редки и немногочисленны.
– Ненавижу слово «отношения», – перебил меня Айвор раздраженно. – Извини, но сам звук этого слова гасит чувства. Ты только подумай, как встречаться с человеком, от которого ты без ума, как я от Хиби, и шептать: «Я хочу иметь с тобой отношения». Ты считаешь, что так действительно говорят?
Это меня рассмешило. Я сказал, что не знаю, но меня бы это не удивило.
– Во всяком случае, наш роман не угасает. У него нет такой возможности. Думаю, он не угас бы, даже если бы мы встречались каждый день. Но в нашем положении такой перспективы не предвидится. – Айвор помолчал и искоса взглянул на меня. – Я еще не спрашивал Хиби, но уже думаю об этом – хочу просить ее уйти от Джерри Фернала.
– И переехать к тебе? – Помня о его романе с Николой Росс, я был удивлен, но оказалось, что у него совсем не это на уме.
– Не совсем, – возразил он, взглянул на меня и отвел глаза. – Я решил не покупать, а снять для нее дом.
– Ты хочешь сказать, что она должна уйти от мужа, но жить не с тобой, а в съемном любовном гнездышке? А как быть с малышом?
Меня в то время очень занимал вопрос о детях; и сейчас занимает, но я уже спокойнее отношусь к этому. Весной 1990 года, когда Надин было шесть месяцев, мой взгляд притягивал каждый малыш, которого я встречал на улице. Я не мог читать о жестокости к детям в газетах. Не мог смотреть на рекламу Национального общества защиты детей, помещающего жуткие фотографии жестокого обращения с несовершеннолетними. Кто-то пригласил нас с Айрис в театр, шла опера «Питер Граймз», и мне пришлось выйти из зала, когда началась сцена, где главный герой избивает мальчиков. Поэтому мои мысли сразу же обратились к двухлетнему Джастину Ферналу.
– Она возьмет его с собой, знаешь ли, – сказал я.
– Ты думаешь, возьмет? – переспросил Айвор. – Я об этом не подумал. Это стало бы препятствием.
Я очень хорошо отношусь к брату моей жены, но тогда я не испытывал подобных чувств. Как иногда случается, я на несколько мгновений испытал к нему почти неприязнь. Я ощущал его обаяние и свойственное ему милое безрассудство, и тут он вдруг сказал то, что начисто стерло мое хорошее отношение к нему; в тот момент я был почти шокирован.
– Даже если предположить, что она бросит мужа – а мне кажется, что у тебя нет никаких причин думать, что она это сделает, – что произойдет дальше? Они с Ферналом, несомненно, разведутся, и Джастина отдадут матери. – Я называл его по имени, потому что называть его «ребенок» было мне неприятно.
– Но отдадут ли, Роб? Я хочу сказать, что ведь это она будет виновна в адюльтере.
Я заметил, что он должен был стать адвокатом, и разве он не слышал о разводе по обоюдному согласию сторон? Если Хиби не является преступницей или наркоманкой, ребенка отдадут матери, каким бы святым ни был Джерри Фернал.
– Я об этом не подумал, – сказал Айвор. – Я не выдержу присутствия этого ребенка. И так уже все плохо, когда мы говорим по телефону. – Казалось, он не замечал моего легкого отвращения. Я сделал большой глоток вина. – Если Джерри разведется, мне придется на ней жениться, да?
– Айвор, – сказал я, – для человека, так далеко зашедшего в своих сексуальных пристрастиях, – я вовремя вспомнил, что мне лучше не признаваться в знании того, о чем мне по секрету рассказала Айрис, – ты поразительно старомоден. Любовница в уютном гнездышке, тайный роман, а теперь ты думаешь, что обязан спасти ее честное имя. Конечно, ты не обязан на ней жениться, но я считаю, что тебе придется делить с нею дом. Тебе придется с нею жить.
– Ненавижу слово «дом», – ответил Айвор. – В этом контексте. Ужасный американизм. Я тут же вижу, как какая-то толстуха хвастается своим милым домом… О, прости, я подонок.
Я осторожно спросил его, задумывался ли он о том, что может сделать пресса из всей этой истории.
– По крайней мере, ты не сказал «органы печати». – Айвор рассмеялся. – Пускай я стал парламентским личным секретарем, но я все еще очень мелкая рыбешка в огромном пруду. Боже мой, до меня только что дошло, что значит «мелкая рыбешка», правда? Век живи, век учись. Есть совершенно ужасная пьеса Барри, которую ставит Любительское драматическое общество Морнингфорда. Она называется «Мэри Роуз», и, конечно, мне пришлось пойти и посмотреть ее. Там кто-то говорит: «Век живи, век учись», и ему отвечают: «По крайней мере, мы живем». Это единственная удачная реплика в пьесе. – Тэшем улыбнулся слабой полуулыбкой. – Журналистов не интересует, есть ли у меня подружка. Они могут проявлять интерес к сексу, когда это им выгодно, но даже они допускают немного секса в жизни людей.
– Когда в сексе участвует замужняя женщина, живущая под одной крышей с супругом?
– Они об этом не знают, правда? Они не следят за ее домом или за моим. Если один из журналистов случайно будет проходить мимо в нужный вечер раз в две недели, он увидит лишь красивую блондинку, оказавшуюся у моей парадной двери. Может, она приехала к кому-то в гости. Может, она там живет.
– Не знаю, – возразил я. – Просто, думаю, тебе следует быть осторожным.
В следующие месяцы мне пришлось вспомнить этот разговор. Это заставило меня думать не только о том, что не в наших силах все предвидеть, но и о том, как мы все время ходим по тонкому льду, не замечая этого. Все могло быть иначе, если хотя бы одна незначительная мелочь изменила ход событий. Например, Айвор сказал бы «нет» вместо «да», когда Джек Мунро пригласил его на тот прием в Юбилейном зале.
Глава 2
Я получил свою фамилию – Делгадо – от деда, приехавшего в эту страну из Бадахоса в 30-х годах прошлого века, и иногда думаю, как мне повезло, что я унаследовал от него ген худобы вместе с именем, которое по-испански значит «стройный». Хотя, судя по деду, я должен был получить в наследство склонность к излишнему весу, но я худой и высокий, а во всех других отношениях ничем не примечателен. У меня бледное лицо, и я ношу очки – чтобы угодить Айрис, я наконец-то планирую приобрести контактные линзы, – у меня неожиданно низкий голос и почему-то беззвучный смех. Я рассмеялся своим беззвучным смехом, когда Айрис сказала, что Айвор хочет воспользоваться нашим домом из-за его вызывающе вульгарного интерьера, который подходит для его целей.