Подарок ко дню рождения - Страница 14

Тэшем не назвал номер или свое имя, не сказал «алло», а произнес простое и спокойное «да?».

Я глубоко вздохнула и начала:

– Мистер Тэшем, меня зовут Джейн Атертон. Хиби была моей подругой. Я весь день провела с ее мужем, а теперь вернулась домой и подумала, что вы, возможно, захотите поговорить со мной. Я хочу сказать, я знаю, что вы устроили так, чтобы Хиби посадили в машину вчера вечером. Я подумала, что есть вещи, о которых вы захотите узнать.

Молчание. Оно так затянулось, что я на мгновение подумала, не придумала ли все это Хиби. Она была фантазерка. Может, у нее был другой любовник, какой-то обычный человек, но чтобы вызвать у меня зависть, она решила приврать и рассказала, что это блестящий член парламента. Жемчуг был фальшивый, и купила она его сама в каком-то дешевом магазине.

– Мистер Тэшем?

Наконец, он заговорил.

– Я думаю, вы, должно быть, ее алиби.

– Да. – Редкий для меня случай, но я не знала, что сказать. – Я не хотела вас огорчать, – проговорила я, вспомнив совет миссис Фернал насчет сочувствия. Мне оно не свойственно.

Тэшем рассмеялся. Это был невеселый смех.

– Что вы собираетесь делать?

– Я не понимаю, – ответила я.

– Неужели? Позвольте мне говорить прямо. У вас есть информация обо мне, которую вы хотите передать… э… властям? Мистеру Ферналу? Возможно, вы будете так добры и расскажете мне.

Я не понимала, что он имеет в виду. Неужели он мог предположить, что я ему угрожаю? Мое возбужденное состояние как рукой сняло, и глаза, остававшиеся весь день сухими, хотя в доме Джерри и не мешало бы всплакнуть, увлажнились, и сейчас слезы жгли мне глаза. Холодная капля пробежала по моей щеке. О себе самой я плакать могла.

– Я не собираюсь никому и ничего рассказывать, – выпалила я. – Я не знаю ничего, что могло бы вызвать интерес полиции. Я только знаю, что вы послали машину, которая должна была подобрать Хиби вчера вечером.

– А, – медленно проговорил Тэшем. – Я думаю, вы все перепутали, мисс Атертон. Какая-то машина подобрала Хиби вчера вечером, но она не имела ко мне никакого отношения. Сидевшие в ней двое мужчин решили похитить Хиби. Теперь вам должно быть все ясно.

Этот Айвор Тэшем меня запутал. Он заставил меня испытать все те эмоции, которые я чувствовала, когда говорила с красивыми мужчинами, и это происходит всегда, даже тогда, когда я слышу их голос в телефонной трубке.

Я выдавила через силу:

– Да, благодарю вас, – и прибавила: – Простите.

Тут я заплакала по-настоящему. Громко и навзрыд. Я сваляла дурака. Весь день я будто парила в облаках, а за те три минуты, пока длился этот разговор, упала на самое дно. Не знаю, но в тот момент я вспомнила, как меня унижала Хиби. Может, это случилось потому, что Айвор Тэшем только что сделал то же самое. Именно в этот момент я вспомнила, как Хиби Фернал пыталась познакомить меня с очередным мужчиной. О, что это были за кандидаты! Скучный и занудливый карьерист, работающий вместе с Джерри, сосед Хиби, живущий вместе с матерью, пожилой вдовец, который был моим начальником в библиотеке. И после этого она участливо рассуждала о том, что я могу им понравиться. Именно это заставило меня придумать Каллума. Я начала предполагать, что Хиби, возможно, нравится общаться со мной, потому что рядом со мной ее красота становилась заметнее. Я поплакала и выпила еще вина и легла спать, но снова проснулась, когда зазвонил телефон.

Мама, конечно. Все эти сообщения в новостях о моей подруге? О той девушке, жившей в том довольно жалком доме у черта на куличках?

– Это сильно сказано для человека, который живет в Онгаре.

– Прошу, не начинай мне грубить, Джейн. Я пыталась с тобой связаться целый день. Самое меньшее, что ты можешь для меня сделать, – это сказать, правда ли то, о чем передают по телевизору.

Я рассказала ей, какой у меня выдался день, особо подчеркнув, как я огорчена потерей лучшей подруги.

– Ну, Джейн, я думала, что это я твоя лучшая подруга. Уверена, никто не делает для тебя больше, чем я.

Эти слова я проигнорировала и еще какое-то время распространялась о том, как убит горем Джерри, это выражение мать часто употребляет сама, и как страдает бедняжка Джастин. Я им покупала продукты, рассказывала я, и готовила, и теперь просто без сил, так что если она не возражает, я положу трубку.

Телефон зазвонил опять почти сразу же, и я, конечно, подумала, что это опять звонит мать и хочет упрекнуть меня за грубость. Но это был Джерри.

Приходили полицейские и рассказали ему, что у них есть основания считать, что Хиби похитили по ошибке, на ее месте должна была быть другая женщина. Она более вероятная жертва, ведь состоит замужем за мультимиллионером. Вот почему журналисты оставили в покое Джерри. Эта новость должна появиться завтра в газетах и на телевидении.

Если я могу выкроить время, не приеду ли я на Ирвинг-роуд завтра? Я поколебалась, а потом согласилась. Завтра там уже не будет такого ажиотажа, как сегодня. Журналисты теперь будут дежурить у дома мультимиллионера, в другом месте.

Я уже писала, что разговор с Айвором Тэшемом будто сбросил меня с облаков, развеяв иллюзии и собственный самообман; теперь я почувствовала, что падаю опять, хотя и не представляла, что это еще возможно. Наверное, подсознательно я надеялась, что Айвор Тэшем окажется каким-то образом виновным, но теперь знала, что я, как всегда, ошиблась. Это было настоящее похищение, но жертвой должна была стать другая женщина, которая, вероятно, была похожа на Хиби, вот и всё.

Почему я согласилась снова поехать на Ирвинг-роуд? Что меня туда влекло? То, что мне больше нечем было заняться, как обычно по воскресеньям?.. Когда я опять легла в постель, меня охватило новое предчувствие, на этот раз очень сильное. Но «предчувствие» означает, что произойдет нечто плохое, правда? На этот раз я была уверена в том, что ничего плохого не произойдет; наоборот, мне казалось, что я стою на пороге новой жизни. Как со мной часто бывает, я увидела это в картинках, а если точнее, то только в одной. Я сидела в кресле в доме на Ирвинг-роуд, а Джерри расположился напротив меня. Все фотографии Хиби, которые он развесил по дому, исчезли, а у меня на пальце было обручальное кольцо.

Айвора охватило совершенно необоснованное чувство облегчения. Как будто авария и похищение не имели к нему никакого отношения, а просто он прочел о них в газетах, как и все остальные жители Лондона. Внимание прессы переключилось на Келли Мейсон, на ее мужа и его миллионы, на его покупку футбольной команды. Теперь полицию интересовал дом не на Ирвинг-роуд в Западном Хендоне, а на Бишоп-авеню в пригороде Хэмпстед Гарден. Айвор понимал, что детективы пошли по ложному пути, он знал, что произошло в действительности, но сейчас ему казалось, что это настоящий подарок судьбы, это ниспосланная свыше отсрочка приговора, за которой последует полное помилование.

– Меня сняли с крючка. – Айвор восторженно махнул рукой. – Самое худшее позади.

– Но Хиби мертва, – заметила Айрис.

– Я это очень хорошо понимаю, спасибо.

– Чего именно ты боялся, Айвор?

– Боялся – это сильно сказано, – ответил он. – Я начинал чувствовать себя неудобно при мысли о том, что мое маленькое приключение может получить огласку – например, в какой-нибудь колонке сплетен. – Мой шурин, когда волнуется, начинает говорить высокопарно, как политический деятель. – Если бы я пошел в полицию, как вы мне предлагали, именно это и произошло бы. Теперь вы видите, что в подобном поступке не было никакой необходимости. Намеревались похитить не Хиби, а Келли Мейсон.

Он с едкой насмешкой произнес имя «Келли», как всегда делают подающие надежду тори, произнося имена представителей рабочего класса. Айрис грустно посмотрела на брата. На мою жену эта история подействовала сильнее, чем на меня, но тогда она любила своего брата несравнимо больше, чем я. Айрис лишь покачала головой.

– Но ты ведь знаешь, что это неправда. Похитили именно Хиби. Пусть это была лишь игра, но ее целью была Хиби, а не Келли Мейсон. Разве ты не должен все это объяснить в полиции, не обращая внимания на то, что происходит с расследованием сейчас?