Подари мне луну - Страница 8

– Ну хорошо. Заходи.

Если Роберта и удивило это приглашение – раньше она никогда такого не делала, – то он и виду не подал. Он перелез через окно и уселся на ее постели. Странно, но он не поцеловал ее и не попытался заключить в объятия, что было их обычным приветствием, когда они встречались наедине.

– Роберт, что случилось?

Он молчал, глядя в окно на далекую северную звезду.

Она легонько потянула его за рукав.

– Роберт?

– Нам придется бежать, – заявил он без обиняков.

– Бежать?

– Я тщательно обдумал создавшуюся ситуацию. Это единственное решение – другого выхода нет.

Виктория нежно коснулась его руки. Он всегда относился к жизни так серьезно, отличаясь завидной последовательностью, и смотрел на все возникающие проблемы как на задачи, которые должны быть решены во что бы то ни стало. То, что он влюбился в нее с первого взгляда, было, пожалуй, единственным нелогичным поступком в его жизни, и за это она обожала его еще больше.

– Что произошло, Роберт? – осторожно спросила она.

– – Отец от меня отрекся и лишил наследства.

– Это правда?

Роберт посмотрел в ясную синюю глубину ее глаз.

– Да, – ответил он. – Правда.

При этом он не стал уточнять, что отец всего лишь пригрозил ему, сказав: «Ты почти этого добился». Но ему надо было во всем убедиться самому. Нет, он, конечно, и в мыслях не допускал подобной возможности, но вдруг и в самом деле Виктория ослеплена его богатством, а не его достоинствами?

– – Роберт, это просто возмутительно. Да как отец мог пойти на такое?

– Виктория, выслушай меня. – Он схватил ее за руки и крепко сжал их. – Это не имеет значения. Ты для меня важнее наследства – ты все для меня.

– Но твое право… Как я могу принять от тебя такую жертву?

– Это мой выбор, а не твой, и я выбираю тебя.

Голубые глаза Виктории наполнились слезами. Она и предположить не могла, что из-за нее Роберт может лишиться почти всего. Ей было хорошо известно, как высоко он ценил отца: ему всегда хотелось заслужить его одобрение, и он старался изо всех сил.

– Обещай одно, – прошептала она.

– Все, что угодно, Тори. Ты же знаешь, я все для тебя сделаю.

– Обещай помириться с отцом после того, как мы поженимся. Я… – Она с трудом перевела дух: ей никак не верилось, что она осмеливается ставить ему условия в ответ на его предложение руки и сердца. – Я не стану твоей женой, пока ты не сделаешь так, как я прошу. Мне очень не хочется быть причиной раздора между тобой и твоим отцом.

Странное выражение промелькнуло по лицу Роберта.

– Тори, он очень упрям. Он…

– Я ведь не сказала, что у тебя сразу получится, – быстро перебила она его, – Но ты должен хотя бы попытаться.

Роберт поднес ее руку к губам.

– Хорошо, моя леди. Я даю вам клятву.

В ответ Виктория наградила его улыбкой, тщетно стараясь придать ей оттенок некоторой строгости.

– Я пока еще не твоя леди.

Но Роберт только улыбнулся на это и снова поцеловал ее руку.

– Я бы уехал с тобой сегодня же, – сказал он, – но мне потребуется некоторое время, чтобы собрать кое-какие сбережения. Я не собираюсь тащить тебя через леса и поля пешком, и к тому же на голодный желудок.

Она ласково погладила его по щеке.

– Ты такой предусмотрительный.

– Просто я хочу все заранее подготовить.

– Понимаю. Это-то мне и нравится в тебе больше всего. – Она смущенно улыбнулась. – А вот я вечно все забываю. Моя матушка, пока была жива, часто говаривала, что я бы потеряла свою голову, не будь она прикреплена к шее.

Эти слова вызвали у него улыбку.

– Я рад, что у тебя такая прелестная шея. Я от нее без ума, как и от всего остального.

– Ах, не смейся, пожалуйста, – перебила она его. – Я просто хотела сказать, как это хорошо, что теперь есть кому вносить порядок в мою безалаберную жизнь.

Он наклонился и запечатлел на ее губах нежный поцелуй.

– Я только об этом и мечтаю – чтобы ты была счастлива.

Виктория взглянула на него влажными от слез глазами и спрятала лицо у него на груди.

Роберт наклонил голову, вдыхая аромат ее волос.

– Ты успеешь подготовиться за три дня?

Виктория кивнула, и весь следующий час они обсуждали детали побега и строили планы на будущее.

Почувствовав прохладный ночной ветерок, Роберт вздрогнул, вынул из жилетного кармана часы и в который раз уставился на циферблат. Виктория опаздывала на пять минут. Это его, впрочем, не особенно тревожило: она была ужасно медлительная и неорганизованная и почти всегда опаздывала на встречу.

Но это была не просто встреча.

Роберт разработал план побега до последней детали. Он тайком взял двуколку из отцовских конюшен. Им предстоял долгий путь в Шотландию, и для этой цели гораздо больше подошел бы экипаж, но двуколка принадлежала ему самому, а не его отцу: Роберт ничем не хотел быть обязанным маркизу.

По уговору Виктория должна была дожидаться его здесь, на дороге, ведущей к ее дому. Они решили, что она потихоньку улизнет и подойдет сюда пешком:

Роберт из опасения наделать шуму предпочел не подъезжать к коттеджу поближе, да и оставлять двуколку на улице без присмотра, пока он будет помогать Виктории собираться, ему не хотелось. Виктории потребуется не более пяти минут, чтобы добежать до условленного места, и в округе все достаточно спокойно – с ней не должно ничего случиться. Но, черт возьми, где же она?

Виктория носилась по комнате, разыскивая вещи, которые забыла уложить в дорогу. Она опаздывала. Роберт, должно быть, ждет ее уже целых пять минут, но в последний момент она вдруг решила, что должна непременно захватить с собой теплое шерстяное платье, и поэтому ей пришлось заново упаковывать чемодан. И в самом деле, не так уж часто юные девушки бегут из родительского дома среди ночи. Должна же она убедиться, что взяла все самое необходимое!

Ах, совсем забыла – миниатюра! Виктория хлопнула себя по лбу. Какая же она растяпа. Чуть не оставила мамин портрет. В доме было два миниатюрных портрета миссис Линдон, и мистер Линдон часто говаривал, что Виктория и Элли возьмут себе каждая по миниатюре, когда выйдут замуж, чтобы всегда помнить свою матушку. Портретики были совсем крошечными – тот, что принадлежал Виктории, умещался в ладони.

Застегнув чемоданчик, Виктория на цыпочках вышла из комнаты в коридор. Крадучись проскользнула в гостиную, беззвучно прошла по мягкому ковру к столику, на котором стояла миниатюра. Схватив портрет, она сунула его в чемоданчик и бросилась обратно в свою комнату. Боже, она так опаздывала!

Лампа стояла в стороне, и Виктория никак не могла ее задеть. Но… Бах! Лампа с грохотом покатилась по полу.

В ту же секунду в комнату, подобно урагану, ворвался преподобный мистер Линдой.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – Взгляд его упал на Викторию, которая застыла посреди гостиной, полумертвая от испуга. – Что ты здесь делаешь, Виктория? И почему на тебе дорожное платье?

– Я… я… – Виктория почувствовала, что сейчас грохнется в обморок.

Тут священник заметил чемоданчик, который она все еще сжимала в руках.

– А это еще что? – Он подскочил к дочери и выхватил у нее чемодан. Раскрыв его, священник вытащил оттуда платье, Библию… Наконец пальцы его нащупали миниатюру. – Так вот оно что, – прошептал он. Подняв глаза, он уставился на нее так, будто нашел в чемоданчике не портрет, а окровавленный нож. – Ты собралась бежать с этим мерзавцем!

– Нет, папа, нет! – пролепетала Виктория. Она всегда была никудышной лгуньей.

– Клянусь Господом! – рявкнул мистер Линдон. – Отныне ты сто раз подумаешь, прежде чем посмеешь меня ослушаться!

– Папа, я… – Виктория захлебнулись словами – отец ударил ее по лицу с такой силой, что сбил с ног. Подняв глаза, она увидела Элли, в ужасе смотрящую на нее. Виктория бросила на сестру умоляющий взгляд.

Элли робко кашлянула.

– Папа, – промолвила она самым кротким тоном, на какой только была способна, – что случилось?