Подари мне луну - Страница 6

– О Господи, Тори, – хрипло шептал он, – Я обожаю тебя – твои ласки, твой аромат…

Она крепче прильнула к нему и снова поцеловала, проводя кончиком языка по его губам, как когда-то он сам.

Роберт вздрогнул, в тот же момент ощутив, как внутри него проснулся вулкан желания. Ему хотелось погрузиться в нее и не отпускать ни за что на свете. Пальцы его нащупали пуговки ее лифа, и он принялся торопливо их расстегивать.

– Роберт? – Виктория резко отпрянула.

– Ш-ш-ш, милая, – произнес он, и желание сделало его голос хриплым. – Я просто хочу дотронуться до тебя. Вот уже несколько недель я ни о чем другом так не мечтаю. – Он накрыл ее грудь ладонью и сжал сквозь тонкую ткань летнего платья.

У Виктории вырвался приглушенный стон удовольствия – она откинулась назад и позволила ему довершить начатое.

Пальцы Роберта дрожали от нетерпения, но все же ему как-то удалось расстегнуть маленькие пуговки и открыть лиф ее платья. Виктория тут же прижала руки к груди, прикрывая свою наготу, но он мягко отвёл их.

– Нет, – прошептал он. – Они прекрасны. Ты прекрасна.

И затем, в подтверждение своих слов, он протянул руку и накрыл ладонью ее грудь. Едва касаясь, Роберт нежно поглаживал сосок, чувствуя, как он набухает, превращаясь в тугой бутон.

– Тебе холодно? – шепнул он. Она кивнула, потом помотала головой, потом снова кивнула, прошептав:

– Не знаю.

– Я тебя согрею. – Он сомкнул пальцы вокруг ее груди, обжигая своим прикосновением, – Я хочу тебя поцеловать, ты позволишь?

У Виктории внезапно пересохло в горле. Он уже целовал ее сотни, если не тысячи раз. Почему вдруг теперь он спрашивает у нее на это позволения?

И тут, когда его язык медленно обвел ее сосок, она догадалась, что он имел в виду.

– О мой Бог! – воскликнула она, толком не понимая, что он делает. – Роберт!

– Я хочу тебя, Тори. – Голос его звучал глухо. – Ты не понимаешь, как я хочу тебя.

– Я д-думаю, нам пора остановиться, – запинаясь, пробормотала она. – Я не могу… Мы не должны… – У нее никак не получалось облечь свои мысли в слова. Зловещая фраза, сказанная отцом, непрерывно стучала в ее мозгу: «Он попользуется тобой, а потом бросит».

Она увидела голову Роберта у своей груди.

– Роберт, нет, не надо!

Роберт прерывисто вздохнул и прикрыл ее грудь половинками лифа. Он попытался застегнуть пуговицы, но пальцы его дрожали.

– Позволь, я сама, – быстро сказала Виктория, отвернувшись так, чтобы он не видел, как щеки ее залила краска стыда. Ее руки тоже тряслись, но ей в конце концов удалось привести себя в порядок.

Роберт видел, как вспыхнуло ее лицо, и его сердце защемило.

– Тори, – мягко позвал он ее.

Она молчала, отвернувшись, и тогда он взял ее за плечи и осторожно повернул к себе лицом.

В глазах ее блестели готовые вот-вот пролиться слезы.

– О Тори, – сказал он, отчаянно борясь с желанием заключить ее в объятия. Он ограничился тем, что ласково коснулся ее щеки. – Пожалуйста, перестань себя казнить.

– Мне не следовало тебе этого позволять. Он улыбнулся.

– Да, возможно, и не следовало. И мне, наверное, тоже не следовало вести себя так. Но я влюблен. Это, конечно, не оправдание, но я ничего не могу с собой поделать.

– Я понимаю, – прошептала она. – Но я не должна была этим наслаждаться.

Услышав это, Роберт так громко расхохотался, что Виктория испугалась, как бы сюда не примчалась Элли – узнать, что случилось.

– Ах Тори, Тори, – еле вымолвил он, задыхаясь от смеха. – Прошу тебя, никогда не извиняйся за то, что тебе нравятся мои ласки,

Виктория попыталась бросить на него грозный взгляд, но выражение ее глаз было слишком нежным. Забыв о притворной суровости, она лукаво заметила:

– Хорошо, но тогда и ты обещай мне то же самое.

Он в мгновение ока притянул ее к себе за руку и крепко обнял. Затем вкрадчиво шепнул на ухо:

– Уж об этом-то, дорогая моя, можешь не беспокоиться.

Виктория негромко рассмеялась, страх и сковывавшее ее напряжение постепенно стали проходить. Она чувствовала себя очень уютно, прильнув к его груди. Он рассеянно играл ее локонами, и она была на седьмом небе.

– Мы скоро поженимся, – неожиданно прошептал он. – Мы скоро поженимся, и тогда ты увидишь, как сильно я тебя люблю,

Виктория вздрогнула. Он говорил, почти касаясь губами ее кожи, и она чувствовала его дыхание на своей шее.

– Мы поженимся, – повторил он. – Как только будет возможно. Но до тех пор я бы не хотел, чтобы ты стыдилась чего-либо в наших отношениях. Мы любим друг друга, а ведь нет ничего прекраснее любви. – Он повернул ее лицом к себе, и глаза их встретились. – Я не знал этого, пока не повстречал тебя. Я… – он запнулся. – У меня были женщины, но до тебя я не испытывал ничего подобного.

Почувствовав его неуверенность, Виктория ласково коснулась его щеки.

– Никто не посмеет упрекнуть нас за то, что мы любим друг друга до свадьбы, – добавил он.

Виктория не совсем поняла, что именно подразумевает он под словом «любим» – плотские или духовные отношения, и потому не нашла ничего другого, как сказать:

– Никто, кроме моего отца.

Роберт нахмурился.

– Что он сказал тебе?

– Он сказал, что я больше не должна с тобой встречаться.

Роберт тихонько выругался и посмотрел на Викторию.

– Почему? – спросил он, и голос его прозвучал чуть более хрипло, чем он ожидал.

Виктория мысленно перебрала в уме возможные варианты ответов и поняла, что лучше всего сказать правду.

– Он утверждает, что ты на мне не женишься.

– Но откуда ему знать? – взорвался Роберт.

Виктория отпрянула от него в испуге.

– Роберт!

– Прости. Я не хотел повышать голос – у меня вырвалось случайно. Но… но как твой отец может знать, что у меня на уме?

Она накрыла его руку ладонью.

– Он и не знает этого. Но он думает, что знает, и, боюсь, только это сейчас имеет для нас значение. Ты граф, а я дочка деревенского священника. Согласись, такой союз был бы весьма необычен.

– Да, необычен, – яростно подхватил он. – Но возможен, Виктория, возможен.

– Для моего отца он именно невозможен, – возразила она. – Он никогда не поверит, что у тебя честные намерения.

– А если я поговорю с ним и попрошу у него твоей руки?

– Пожалуй, это бы его убедило и успокоило. Я говорила ему, что ты собираешься жениться на мне, но он считает все это моими выдумками.

Роберт встал, помог ей подняться и галантно поцеловал руку.

– Итак, решено, завтра я пойду к нему официально просить твоей руки.

– А почему не сегодня? – не без лукавства спросила Виктория.

– Я должен сначала уведомить о своих планах отца, – ответил Роберт. – Я обязан предоставить ему честь первым узнать об этом.

Роберт еще не говорил отцу о существовании Виктории. И дело было вовсе не в том, что маркиз наверняка не одобрил бы его выбор: в свои двадцать четыре года Роберт имел право на самостоятельные решения. Но он прекрасно понимал; отец приложит все усилия, чтобы заставить его «одуматься». Он все уши прожужжал о необходимости выгодного брака, и Роберт сомневался, что отец запрыгает от радости, когда узнает, что сын решил жениться на дочке сельского священника.

Отогнав от себя эти тревожные мысли, Роберт решительно, хотя и не без внутреннего трепета, постучал в дверь отцовского кабинета.

– Войдите. – Хыо Кембл, маркиз Каслфорд, сидел за письменным столом. – А, это ты, Роберт. Что случилось?

– У вас найдется для меня несколько минут, сэр? Мне надо с вами поговорить.

Каслфорд посмотрел на сьвда, в глазах его ясно читалось нетерпение.

– Я очень занят, Роберт. Твое дело может подождать?

– Это дело чрезвычайной важности, сэр.

Каслфорд вздохнул и раздраженно отложил перо. Роберт молчал. Маркиз подождал немного. Молчание затягивалось.

– Ну?

Роберт улыбнулся и произнес как можно более беззаботно:

– Я решил жениться.