Под звон мечей - Страница 7

Приезд Сигфрида в замок Бургундских королей.

Впрочем, королям-братьям и не пришлось слишком долго беседовать с своим именитым гостем; – на Бургундию нежданно надвинулась военная гроза. Король Саксонский внезапно объявил войну бургундским королям и вторгся с войском в их владения. Тогда короли-братья поспешно собрались на войну, и Сигфрид по доброй воле вызвался им помогать. Только заручившись помощью такого беззаветно-храброго витязя, короли-братья могли одержать победу над мужественными саксами, и вернулись домой с пленными и трофеями, отбитыми у неприятеля. За победою последовал целый ряд блестящих празднеств и шумных пиршеств при бургундском дворе, и вот на одном из этих празднеств удалось наконец Сигфриду увидать красавицу Кримгильду.

Дивная красота Кримгильды поразила юного витязя – и Кримгильду также поразил мужественный вид молодого и прекрасного рыцаря, перед которым все остальные витязи казались ничтожными и незаметными. И вот между Сигфридом и Кримгильдой зародилось то чувство, которое должно было их привести под венец…

В то время, когда Сигфрид уже готовился свататься за Кримгильду и просить её руки – один из братьев-королей, Гунтер, прослышал, что где-то далеко на Севере живет царевна, по имени Брунгильда, знаменитая своею красотою и недоступностью. Всякого витязя, дерзающего ей предложить свою руку и сердце, эта царевна подвергает трем испытаниям, и если он не выдержит хоть одного из них, то должен поплатиться за это жизнью. Эти испытания состоят в обычных воинских упражнениях, которые известны каждому витязю; но дело в том, что царевна в них так искусна и ловка, что лишь немногие рыцари могут с нею тягаться.

Прослышав об этой царевне и о тех затруднениях, которыми был обставлен доступ к ней, Гунтер возгорелся желанием во что бы то ни стало добыть себе Брунгильду в жены и с этою целью решился пуститься в дальний путь к её царству.

Добродушный Сигфрид и тут вызвался помочь Гунтеру, который, конечно, был очень доволен возможностью заручиться таким мужественным и мощным спутником; при этом они даже вступили в такое соглашение: Гунтер дал слово Сигфриду, что если тот поможет ему жениться на Брунгильде, то в благодарность получит руку красавицы Кримгильды.

Сборы в путь были недолги. Гунтер великолепно снарядился с немногими избранными спутниками в дальнее странствие. Сели в ладью, богато изукрашенную, подняли парус и отплыли от берега среди всеобщих пожеланий.

Сам Сигфрид стал на руле и правил ладьею, которая поплыла сначала вниз по Рейну; а затем вышла в море, и бурные волны быстро помчали ладью бургундских витязей к скалистым берегам острова. Брунгильды.

Высадившись на острове, Гунтер выдал Сигфрида за своего вассала, скрыв его имя и его именитое происхождение. И Сигфрид сам старался поддержать это показание Гунтера и всех ввел в заблуждение тем, что выказывал Гунтеру подобострастное уважение, держал ему стремя, когда тот садился на коня, и одевался очень скромно, в простые одежды, как самый обыкновенный смертный.

Брунгильда приняла дальних заезжих гостей ласково и с большим почетом, и вскоре после того, узнав о цели их приезда, назначила Гунтеру время для предстоявших ему испытаний. Она и не подозревала, что ей при этом придется вступать в состязание не с Гунтером, а с первым в мире рыцарем и бойцом, Сигфридом Нидерландским.

А Сигфрид, между тем, успел приготовиться на помощь Гунтеру; он добыл из ладьи свою дивную шапку-невидимку, надел её, и, скрытый от глаз Брунгильды, стал усердно помогать Гунтеру во всех назначенных ему испытаниях: в стрельбе из лука, в метании копья и огромных камней, в умении владеть мечом и боевым топором. Оказалось, что во всех этих упражнениях воинственная дева Брунгильда была необычайно искусна, да и силу выказывала такую, что Гунтер, без помощи Сигфрида, никак бы не мог с нею справиться. Но благодаря скрытой помощи Сигфрида Гунтер вышел победителем изо всех состязаний, и побежденная им Брунгильда согласилась выйти за него замуж.

Вскоре после того, Гунтер торжественно возвратился со своею невестою в Бургундию, а несколько дней спустя он исполнил обещание, данное накануне отъезда Сигфриду: две свадьбы были отпразднованы в один день – Гунтер венчался в соборе с Брунгильдою, а Сигфрид с Кримгильдою. За свадебной церемонией последовал роскошный пир в замке братьев-королей, и за тем пиром конца не было радостным кликам и здравицам за молодых; но свадебный пир закончился далеко неодинаково для обоих витязей, повенчанных в тот день в соборе… Когда Гунтер остался наедине со своею супругою, и хотел её приласкать, она вдруг вздумала показать ему свое превосходство в силе и ловкости: схватила его за плечи, связала по рукам и ногам – и повесила на стену за пояс. Как он ни бился, как ни старался освободиться от уз, он ничего не мог сделать и должен был сознать свое ничтожество перед могучею девою, которая, наконец, над ним сжалилась и сняла его со стены, но отвернулась от него с пренебрежением и не удостоила его даже взглядом. Бедный Гунтер всю ночь не смыкал глаз, мучимый оскорбленным самолюбием и сознанием своего бессилия.

На другой день, когда оба молодые супружества сошлись вместе за общею трапезою, Гунтер отвел своего друга Сигфрида в сторону и рассказал ему с грустью обо всем, что случилось. Добродушный Сигфрид от души пожалел друга, и тотчас же вызвался ему помочь, не предвидя того, что он тем самым должен будет погубить себя…

В тот же вечер, надев свою шапку-невидимку, он проскользнул незаметно в опочивальню Брунгильды вслед за Гунтером, и когда Брунгильда хотела опять поглумиться над своим мужем, Сигфрид помог Гунтеру в борьбе с нею, одолел её и передал в руки друга, а сам, в знак победы над могучею воинственною девою, унес с собою её пояс. После того, пропировав ещё нисколько дней при бургундском дворе, Сигфрид со своею молодою супругою и богатою свитою отправился в обратный путь в Нидерланды.

Затем минуло нисколько лет, в течение которых Сигфрид мирно и счастливо жил со своею супругою и успел почти позабыть об услугах, оказанных им Гунтеру. Но гордая и заносчивая Брунгильда, которая почитала Сигфрида вассалом своего мужа Гунтера, нисколько раз справлялась у него, почему Сигфрид не является к нему на поклон, как другие, а живет в своей земле, как полновластный владыка её, и не присылает Гунтеру ни даров, ни дани? Гунтер каждый раз отвечал жене уклончиво, опасаясь того, что она может угадать его настоящие отношения к Сигфриду и, конечно, не смея пояснить, что он сам гораздо более обязан оказывать почтения Сигфриду, чем Сигфрид – ему. Но Брунгильда не давала ему покоя, продолжая его упрекать в слабости и слишком снисходительном отношении к вассалам, и вот, наконец, Гунтер решился пригласить Сигфрида к ceбе в гости, не сказав о том ни слова жене своей, которая должна была подумать, что Сигфрид, по собственному побуждению, явился отдать долг почтения своему господину, королю Бургундскому.

По этому поводу отправлены были нарочные гонцы в Нидерланды и вернулись оттуда с известием, что Сигфрид с супругою и приближенными своими вскоре явится ко двору бургундских королей-братьев.

И действительно, вскоре после того, Сигфрид с женою и отцом Сигмундом, окруженный многочисленною и богатою свитою, явился в Вормс, откликаясь на дружеское и родственное приглашение братьев-королей.

Но радость свидания вскоре былa омрачена теми перекорами и даже ссорами, которые, с первых же дней, начались между обеими красавицами-королевами. Гордая Брунгильда, принимая Сигфрида за вассала, обязанного почтением и повиновением воле её мужа, требовала и от Кримгильды приниженного и подобострастного отношения к себе. Кримгильда же, напротив того, проникнута была восторженным почтением к своему супругу и ставила его выше всех витязей на свете. По её мнению, с Сигфридом никто не дерзал думать ровняться, и потому, когда Брунгильда заговаривала о достоинствах и деяниях своего супруга, короля Гунтера, Кримгильда резко возражала ей, что эти достоинства ничтожны по сравнение с доблестями Сигфрида. Этот спор породил в Брунгильде желание проучить Кримгильду при всех и доказать ей вполне очевидно, что её муж не более как вассал и подчиненный короля Гунтера. Для этой цели она решилась воспользоваться первым удобным случаем, который и представился ей, когда в ближайший воскресный день обе королевы – Брунгильда и Кримгильда, со своими свитами, – сошлись у входа в собор.