Под звон мечей - Страница 3

Отвечал Гельги своей супруге:

– Ты одна только в том виновна Сигруна из Сефафиёлля, что Гельги обрызган гибельною росою: ты, золотом украшенная, лучезарная, горячая, ты плачешь обо мне горькими слезами перед тем, как ложишься спать… И каждая слеза твоя кровавою росою упадает мне на грудь, на влажно-холодную, погребенную, напитанную горем. Мы же в Валгалле[1] должны только пить дорогие вина, хотя мы и утратили жизнь и наши владения на земле; и никто не должен обо мне сокрушаться, ни петь в честь мою печальные песни, хотя бы и видел раны на моей груди.

Сигруна, между тем, постлала постель в холме и сказала:

– Я приготовила здесь тебе, Гельги, беспечальное ложе – тебе, сын Вёльзунга! Хочу заснуть у тебя на груди, король, как засыпала, когда ты был жив.

И Гельги отвечал ей на это:

– Теперь я уверен, что мне ни в чем не откажут, ни рано, ни поздно, в Сефафиёлле, после того, как ты, светлая дочь Хёгни, можешь здесь, в холме, живая, покоиться в объятиях мертвого. Но мне пора уже ехать по румяным путям (т. е. по заре) и коню моему пора уже топтать их своими копытами: я должен проехать на Запад от небесного моста, прежде чем Сальгофнир[2] разбудит воинственную толпу моих сотоварищей.

Сказав это, Гельги со своими спутниками отправились своим путем, а женщины возвратились домой.

На другой вечер Сигруна заставила служанку сторожить у холма. Но когда на закате солнца Сигруна пришла к холму, служанка сказала ей:

– Если бы вздумал прийти сюда ещё раз Сигмундов сын, из среды витязей Одиновых, то давно бы уже был здесь… Мне сдается, что уже нет надежды на приход короля, потому что вон уже орлы расселись по ветвям дубов, и все спешат на покой. Не будь же столь безрассудна, дочь славного Хёгни, и не ходи одна к домам теней (т. е. к могильным холмам): ведь все мертвые витязи ночью опаснее, чем среди бела дня.

Недолго после того прожила Сигруна и скончалась от печали и сокрушений.

Сигурд был братом Гельги. Родился он вскоре после того, как страшный Хундинг пошел войной на Сигмунда и вторгся в его владения.

В то время, когда велась ожесточенная борьба между Сигмундом и Хундингом, до рождения Сигурда оставалось ещё 2 или 3 месяца, и его матери немалых трудов стоило спастись от позорного плена, который угрожал и ей, и всей её семье. В то время, как воины Сигмунда уже осадили его в собственном ломе, Xьёpдис (так звали мать Сигурда), в самый разгар битвы, успела бежать из дому и, вместе с своею любимою служанкою, укрылась в ближайшем лесу.

Долго бродили несчастные женщины по лесу и вышли наконец на берег моря в то самое время, как на этот берег высадился далекий король Альфы, сын Хиальпрека. Он предложил свое покровительство бездомным скиталицам и увез их с собою в Данию. Там он относился к обеим женщинам почтительно и ласково и когда Хьёрдис родила Сигурда, он избрал её себе в жены и заменил Сигурду отца.

Мальчик стал быстро подрастать в доме доброго отчима и уже очень рано стал выказывать необычайную силу телесную: – никто из сверстников и думать не смел с ним бороться. Воспитанием Сигурда особенно охотно занимался Регин, сын Хрейдмара. карлик ростом, но при этом изумительно-искусный кузнец и опытный, хитрый волшебник. Он очень полюбил Сигурда, постоянно развлекал и потешал его своими рассказами, и научил его превосходно владеть и конем, и оружием.

По указаниям Регина, Сигурд, когда уже достиг цветущих лет юности, выбрал из табунов своего вотчима чудного коня, с которым потом не расставался во всю жизнь. Коня этого он назвал Грамом и на нем совершил все свои геройские подвиги. Конь этот был так ему предан, что, во время походов, как самый верный страж охранял, своего господина, когда тот, утомленный переездом, ложился на голой земле и предавался беззаботному сну.

Одною из первых дальних поездок на этом славном коне была поездка Сигурда к его дяде Грипиру, который славился на всем Севере своим необычайным даром угадывать и предсказывать будущее. Юноша обратился к дяде с просьбою: – открыть ему, что ждет его в грядущем?

Грипир долго не соглашался, но наконец предсказал Сигурду, что он победит сыновей Хундинга, убитого братом его Гельги, что, вслед за тем – убьет страшного змея Фафнира и овладеет его сокровищами, а затем будет вынужден убить и Регина….

– Как? Ретина, которого я так люблю!?

– Да, Ретина, – утвердительно ответил Грипир. – Затем ты пробудишь вещую деву Брингильду от её волшебного сна, научишься от нея рунам[3] и мудрости и вступишь с нею в союз…

Тут Грипир вдруг замолчал и не хотел предсказывать далее, отзываясь на просьбы Сигурда тем, что ему, будто бы, известна только ранняя молодость Сигурда.

Но Сигурд не отставал от него и продолжал упрашивать. Грипир склонился на его просьбы и продолжал так:

– Ты всем сердцем полюбишь Брингильду, а все же, отуманенный чарами, забудешь все данные ей клятвы и женишься на Гудруне, дочери Гьюки. Мало того, под влиянием тех же чар, ты обманом добудешь Брингильду для Гуннара. В отмщение за это, обманутая тобою Брингильда побудит Гуннара и Хёгни тебя убить. Да! Ранняя смерть, но за то и громкая, громкая слава, предназначены судьбою в удел Сигурду!

Так закончил свои предсказания мудрый Грипир. Сигурд не смутился ими и с веселой улыбкой сказал вещему старцу:

– Благодарю тебя. Расстанемся друзьями! Я знаю, что никому не избежать судьбы своей. Ты исполнил мое желание, Грипир, и я знаю, что ты охотно предсказал бы мне более завидную долю если бы то было в твоей власти.

Вернувшись домой от Грипира, Сигурд никому не обмолвился ни единым словом о его предсказаниях, и по, прежнему был дружен и близок с Регином, который продолжал время от времени, потешать его своими дивными рассказами.

Однажды, в минуту откровенности, хитрый Регин рассказал Сигурду и такую сказку, к которой тот поневоле стал жадно прислушиваться:

– Нас было трое сыновей у отца: – я, брат Отур и брат Фафнир. Мы все трое были одинаково смышлены и опытны в чарах. Недалеко от нашего дома был водопад карлика Андвари, в котором водилось множество рыбы. Сам карлик Андвари постоянно плавал в этом водопаде в виде громадной щуки и зорко сторожил свои сокровища, которых много было у него накоплено и зарыто под скалою. Брат мой Отур был дружен с тем карликом и любил плавать в его водопаде, принимая на себя образ выдры, причем тешился ловлею рыбы. Однажды, когда он, обернувшись выдрою, сидел на берегу и дскдад пойманного им лоха, к водопаду Андвари подошли трое асов[4] –

Злобный Локи – один из Скандинавеких богов.

Один, Хёнир и Локи[5], коварный и злой, и, как всегда, вооруженный своим дивным молотом, от ударов которого гром раскатывался по небу и молнии огненными змеями сыпались из облаков. Злой Локи, увидев выдру на берегу, ловко швырнул в нее камнем и убил её на месте. Асы обрадовались такой удаче и тотчас же содрали шкуру со своей добычи. В тот же вечер они зашли в дом к отцу нашему Хрейдмару и показали нам добытую ими шкуру выдры. Мы тотчас поняли, откуда она взялась, и объявили им, что налагаем на них пеню за убийство нашего брата. Пеня, наложенная нами, заключалась в том, что они должны были насыпать шкуру выдры до краев золотом, да золотом же прикрыть её и снаружи… Тогда асы после долгого совещания послали хитрого Локи – добывать золото во что бы то ни стало.

Локи отлично знал, куда ему за этим золотом обратиться… Он взял сети у богини Ран, супруги Эгира, бога моря, высмотрел карлика Андвари, который плавал в своем водопаде щукою, и так ловко окинул весь водопад тонкою сетью, что щука была мигом выловлена. Овладев карликом и грозя ему гибелью, Локи потребовал, чтобы он выдал ему всё золото из своего клада, и отнял у него даже то волшебное кольцо, которое карлику было дороже всего клада. Андвари вынужден был на всё согласиться, но, озлобленный этим насилием, он наложил на свой клад страшное заклятие: – «Никто не насладится этим золотом: два брата и восемь эделингов (благородных) должны будут из-за него погибнуть!»